Читать книгу "Сидней Рейли. Подлинная история «короля шпионов» - Эндрю Кук"

В 1912 году Дума одобрила бюджет следующего этапа «Большой судостроительной программы». Начиная с этого момента все русские судостроительные компании стали бороться за заказы, которые обеспечивали им работу и хорошие прибыли на много лет вперед. Именно на одном из таких приемов Рейли впервые познакомился с Надеждой и, конечно, не мог пройти мимо одной из первых петербургских красавиц. Стройная, с темными волосами и смуглой кожей, Надежда была очаровательной женщиной, к тому же бегло говорившей по-французски и по-английски. В сравнении с другими любовницами, которые были у Рейли в это время — Миртил Поль, Ганна Вальская и Полет Пакс, — красота Надежды была поистине необыкновенной. Рейли привлекла не только ее несравненная красота, но, что более вероятно, связи и влияние, которое он мог приобрести благодаря знакомству с ней. Ее муж был не только правой рукой адмирала Григоровича, принимавшего окончательное решение в вопросах распределения заявок на крупные судостроительные заказы для военно-морского флота, но также имел большое влияние на Григоровича. К моменту встречи Рейли и Надежды ее отец был полковником, а младший брат, Георгий, выпущен из Елизаветградского кавалерийского училища и зачислен в списки Третьего гусарского полка. Рейли был представлен ее семье, также жившей в Петербурге, и это обстоятельство дает нам основания предполагать, что семья Массино вдохновила его использовать в будущем эту фамилию для одной из своих личин.

В этой связи стоит вспомнить о том, что писали о происхождении Рейли Джордж Хилл и другие авторы, интересовавшиеся его биографией. Мы уже ссылались ранее на версию Локкарта, согласно которой Рейли при рождении было окрещен Георгием, а его отец был полковником русской армии, имевшим связи при дворе. Эта же версия утверждает, что у Георгия была страсть к фехтованию и что он «стал упражняться в стрельбе и достиг больших успехов в столь юном возрасте». Однако эта характеристика подходит не молодому Рейли, а брату Надежды, Георгию Массино. Рейли был настолько очарован семьей Массино, что десять лет спустя, после революции в России, взял себе подпольное имя Константин Маркович Массино. Он также утверждал, уже по другому поводу, что девичья фамилия его матери была Массино.

Но даже если «Георгий» идеально подходит под описание брата Надежды, каким образом ее отец мог иметь отношение к отцу Рейли, «полковнику, имевшему связи при дворе»? Если полковник Массино действительно имел такие связи, то это обстоятельство было еще большей приманкой, побуждавшей Рейли установить более тесные отношения с Надеждой.

Полковник Массино, согласно его послужному списку, имел вполне образцовую карьеру с момента поступления на военную службу рядовым в мае 1853 года. Постепенно продвигаясь по службе, он в конце концов дослужился до полковника, которого получил в 1901 году. Однако его столь безоблачной карьере неожиданно пришел конец, когда 2 мая 1905 г. он высочайшим приказом был уволен от своей должности в Сибирском военном округе и помещен под арест. 17 июня 1905 г. из Петербурга пришел приказ о его увольнении с военной службы. По окончании длительного следствия Массино было предъявлено обвинение в лихоимстве и использовании служебного положения с целью получения «незаконной прибыли». 24 августа 1906 года Массино наконец предстал перед Сибирским военно-окружным судом в Иркутске. Суду были предъявлены показания, согласно которым Массино использовал военно-санитарный поезд для беспошлинного провоза коммерческого груза, включавшего «различный бакалейный товар и вина» из Екатеринослава в Иркутск. По прибытии в Иркутск товары были переданы коммерсанту Мрозовскому, который и продал их со значительной для себя прибылью. Хотя обвинению не удалось доказать факт получения Массино денег от Мрозовского, тем не менее суд признал его виновным в злоупотреблении служебным положением. Массино был приговорен к заключению в тюрьму гражданского ведомства сроком на один год и четыре месяца, с позорным исключением с военной службы, которое автоматически влекло за собой лишение чинов, орденов и, что самое главное, права на пенсию.

Массино направил на этот приговор кассационную жалобу, рассмотрение которой состоялось 12 октября 1906 г. в Петербурге. Все пункты его жалобы были отвергнуты, а приговор оставлен в силе. Однако три месяца спустя, 14 января 1907 года, Николай II лично вмешался в это дело и распорядился заменить отбывание в тюрьме исключением со службы и лишением чинов. Подобное вмешательство было весьма необычным, если не сказать более. Но то, что произошло восемь месяцев спустя, вызывает еще большее изумление. 19 августа 1907 года по приказу царя Массино возвращают чин полковника, право на получение пенсии, ордена и другие служебные привилегии. Чем объяснить столь кардинальный и внезапный поворот событий? Кто мог вмешаться в судьбу Массино на самом высоком уровне и ходатайствовать о его освобождении? Хотя за определенную сумму и можно было оказать влияние на высочайшие решения, освобождение таких заключенных, как Массино, было далеко не рядовым событием.

Однако кто бы ни стоял за реабилитацией Массино, она, несомненно, должна была быть провернута в недрах судебной системы. В окружение царя входили министры, высокопоставленные военные чиновники и Распутин. Бывшие царские сановники и их должностные преступления — притча во языцех в русском обществе — стали предметом особо пристального внимания со стороны Временного правительства, пришедшего к власти после отречения царя в марте 1917 года. Одним из его первых актов было учреждение в марте того же года «Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров и прочих высших должностных лиц». Одним из главных объектов расследования была деятельность Распутина и влияние, которое он оказывал на министров и царскую семью. Следствие также имело доступ к документам охранки, методично фиксировавшей всех, кто входил и выходил из квартиры Распутина, и составлявшей подробные донесения о лицах, встречавшихся с ним. Несмотря на то что следствие продолжалось и после большевистского переворота в октябре 1917 года, новое правительство распустило комиссию, а собранные ею материалы так и не были опубликованы. Однако протоколы следствия сохранились в архивах, давая нам редкую возможность увидеть, что же в действительности происходило за дворцовыми стенами. Показания, взятые у двадцати семи свидетелей, имевших непосредственное отношение к Распутину, дают живое представление о том, какое влияние он оказывал на царский суд.

В своих показаниях Чрезвычайной следственной комиссии банкир и издатель Алексей Филиппов свидетельствовал, что люди из окружения Распутина брали взятки от тех, кому Распутин обещал протекцию перед царем.

В 1906–1907 годах о связях Распутина с высшими судейскими чиновниками еще не было так широко известно, как это станет позже, однако здесь небезынтересно отметить, что человеком, который впервые ввел Распутина в высшие столичные круги, был епископ Феофан, уроженец Полтавы. Феофан имел очень тесные связи с царской семьей, особенно с императрицей, и не исключено, что именно он был связующим звеном между семьей Массино и царским судом.

Сам Филиппов был хорошо знаком с Распутиным, позже даже став издателем полуграмотного крестьянина. Есть подтверждение тому, что приблизительно через шесть лет после реабилитации полковника Массино одна из приближенных Распутина, Софья Волынская, поддерживала дружбу с Варварой Массино, которая, как и сама Волынская, была крещеной еврейкой из Полтавы. В 1917 году Филиппов поведал Чрезвычайной следственной комиссии о том, что Распутин мог бескорыстно помогать своим просителям, а мог и нещадно использовать их в своих интересах с помощью Волынской. Ее муж-агроном был предан суду и приговорен к тюремному заключению, однако позже помилован благодаря вмешательству Распутина. Распутин представлял эти действия как часть своего учения. В своей записной книжке императрица записала его наставления: «Никогда не бойтесь выпускать узников, возрождать грешников к праведной жизни. Узники через их страдания… выше нас перед лицом Божьим». По версии Ричарда Дикона, с Рейли мог быть связан и другой поклонник Распутина, Петр Бадмаев[19]. Бадмаев, получивший прозвище «хитрый китаец», был доктором тибетской медицины или, во всяком случае, утверждал это. В действительности же он, как и Рейли, представлял собой нечто среднее между торговцем патентованными лекарственными средствами и весьма искушенным коммерсантом. Бурят по происхождению, Бадмаев родился в Сибири в 1857 году. Его брат учредил в Петербурге компанию по производству тибетских лекарственных средств. Петр последовал за ним в столицу и вскоре получил известность как специалист по тибетской медицине. Большая часть его пациентов принадлежала к высшему петербургскому обществу, и благодаря Распутину его влияние стало распространяться на самый верх политической власти.