Читать книгу "Поющая для дракона - Марина Эльденберт"

— Не знаю, — сказала я, когда мы остались вдвоем.

— Гм.

Ну очень замечательная беседа!

— Кстати, ваша начальница мне звонила. — Халлоран как ни в чем не бывало листал меню.

Я же чуть не выронила свое.

— Через две недели в этом ресторане состоится юбилей моей матери. Сегодня экскурсию устроить не получится, но за два дня до назначенной даты ресторан закроют на подготовку. Тогда вы сможете оценить сцену, где будете петь.

А-а?..

Должно быть, вид у меня был чрезвычайно красноречивый, потому что иртхан бросил на меня взгляд исподлобья.

— В вечер нашего знакомства, эсса Ладэ, вы подали мне занятную идею. Считайте, что ваше выступление на юбилее — благодарность за услугу, которую я вам вчера оказал.

Поскольку молчание затянулось, он поднял голову.

— Вас устраивает такой вариант или хотите предложить что-то еще?

— Нет! — выпалила я. — Да! В смысле я ничего не хочу предлагать. То есть меня все устраивает.

Халлоран усмехнулся.

— Вот и отлично. За ужином обсудим детали.

— Но почему я?..

— Я уже говорил, эсса Ладэ. У вас потрясающий голос, способный любого свести с ума.

Он вернулся к изучению меню, я же чувствовала себя как-то ну очень странно. Я бы даже сказала — чересчур. Чтобы немного прийти в себя, принялась разглядывать обстановку. Вопреки ожиданиям, здесь не было привычных панорамных окон во всю стену, ниша напоминала пещеру, в которой царил полумрак. Разрывали его лишь огоньки цилиндрических светильников, хаотично разбросанных по стенам, их пламя вилось в раскаленной спирали, облизывало стены, как настоящий огонь. Под ногами тоже был камень, а вот мебель — о чудо! — была деревянная. Настоящая деревянная мебель, дракон меня дери! И шелковые скатерти, бурые, как застывшая кровь, с золотым узором.

— В общем зале то же самое, только места побольше, — сообщил Халлоран, лениво листая барную карту. — Какое предпочитаете вино?

— Вот это, красное, — брякнула наугад, потому что большинство названий мне были незнакомы.

Мы с Вальнаром, конечно, ходили в разные рестораны, в том числе и в весьма солидные, но в этот никогда. Да и все, кто пытался за мной ухаживать, предпочитали места поскромнее, поэтому на карту вин я смотрела, как нерадивый школьник на карту мира, и чувствовала себя третьей лишней. В смысле Халлоран идеально вписался: таким, как он, здесь самое место, а мне нет. Но, похоже, ему это в удовольствие.

— Оно не красное.

— Тогда любое… красное.

Я облокотилась на стол, что строжайше запрещалось всеми правилами хорошего тона. И по-детски потыкала пальцем в ножку стола, чтобы убедиться, что это дерево. И правда дерево. А вот в меню лишний раз даже вчитаться боялась, там на картинках были блюда из разряда «большая тарелка, две горошины и четыре икринки в лодочках яиц с капельками соуса посередине». И еще три капельки чего-то красного сбоку, над которыми протянулся кокетливый завиток, напоминающий белый шоколад.

— Это меню молекулярной кухни, — заметив мой взгляд, Халлоран указал на блюда, которые я просматривала, — настоящее произведение искусства.

— А здесь есть что-нибудь… менее искусное?

Должно быть, он просто наслаждение испытывал, когда ставил меня в неловкое положение.

— Дальше. — Иртхан остался невозмутим, но, когда перевернул страницы, коснулся пальцами моих.

Нарочно, разумеется!

Проскочившая искорка заставила отдернуть руку, за что я заработала очередной насмешливый взгляд и принялась усердно изучать «менее искусные» блюда. Да за стоимость одного такого ужина можно открыть новую кофейню где-нибудь в районе попроще! Но, по крайней мере, я знаю, как это есть!

— Думала, здесь тоже смотровая площадка.

— Смотровых площадок здесь более чем достаточно. А это оригинальная стилизация во чреве дракона.

— Удивительное чувство: есть, когда тебя самого сожрали.

Халлоран рассмеялся. Смех у него тоже был продирающий до мурашек: низкий, вибрирующий, заразительный. Я подумала, не ткнуть ли себя вилкой в колено, потому что уголки губ начали предательски подрагивать. К счастью, к нам снова подошел официант, и я сделала вид, что рассматриваю грязно-серое дизайнерское панно, украшенное вкраплениями красочных клякс и протянувшихся от них в разные стороны нитей. Почувствовав на себе пристальный взгляд, отвлеклась от созерцания и столкнулась с его иртхамством глазами. При имеющемся освещении они отливали алым. Я понимала, что это всего лишь игра огней в радужке, но отделаться от странного чувства не могла.

Странного, пугающего и… волнующего.

— Почему вы решили стать певицей?

Вопрос оказался неожиданным. Хотя о чем он меня ни спроси — это все равно бы оказалось неожиданным.

— Мне с детства нравилось петь. К тому же вы правильно все сказали, я мечтала об опере.

— Я знаю, что вы о ней мечтали, но не знаю почему.

Он всего-то немного подался вперед, сцепив ладони на столе. А чувство было такое, словно стола между нами уже не было. И одежды тоже.

Вместо стакана с водой я схватилась за рожок нижнего светильника. Горячий!

— Ой!

Даже пискнуть не успела, когда мою руку взяли в свои. Погасив красный след, бледнеющий на глазах, пальцами. От едва уловимых прикосновений, обжигающих сильнее лампы, ладонь запульсировала. По телу прошла дрожь, а Халлоран меня уже отпустил, откинулся на спинку стула с таким видом, словно даже не касался моей руки в бессовестно короткой ласке.

— Я заболела оперой в средней школе. — Отодвинувшись на безопасное расстояние, украдкой потерла ладонь. — Петь я любила с детства, а к нам в школу пришла учительница, которая решила приобщить детишек к прекрасному. Таскала нас по галереям, выставкам и на разные экскурсии. И вот однажды в рамках какой-то там программы ей удалось раздобыть льготные билеты для школьников в Мэйстонскую оперу. На «Призрачный свет». Партию Мартины исполняла Лиза Барлоу, и я поняла, что хочу так же. Не потому что камеры и свет, а потому что в опере поешь душой и сердцем. Искреннее, чем где бы то ни было.

— Предпочитаете обнажать чужие чувства?

— И это мне говорит политик?

Он поднял руки.

— Засчитано. И что же вам больше всего понравилось в тот вечер? Помимо голоса Лизы Барлоу?

— Платье Лизы Барлоу, разумеется. — Я снова потянулась за водой, но передумала. — По моде прошлого века, длинное, с кринолином. Оно было такое…

— С очень привлекательным декольте.

По ощущениям брови чуть с лица не выпрыгнули.

— Красное, ближе к алому. Цвет не меняется согласно либретто композитора. Вы тоже ходили на «Призрачный свет»?