Читать книгу "Ворон. Кровавый глаз - Джайлс Кристиан"

Нас вел Ивар. Этот высокий худой воин славился своим зорким зрением. Вскоре он разглядел в серо-стальном небе бурое пятно дыма. Оно висело над холмом, возвышавшимся перед нами. Сигурд поднял руку, и мы присели, спрятались в густых кустах. Ярл прокрался на корточках к Ивару, позвякивая мечом и кольчугой. Легкий ветерок шелестел темными листьями вяза. Я вдохнул запах грабовых сережек, которым был пропитан воздух в ложбине.

После недолгих переговоров Сигурд выпрямился и скомандовал:

— Поднимайтесь во весь рост, ребята. Нельзя доверять змее, которая ползает по траве на брюхе. Англичане нам тоже не поверят. Идем спокойно.

Мы, не таясь, стали подниматься по склону через заросли вереска и утесника, в которых тут и там белели серебристые стволы берез. Норвежцы неизменно придерживались русла ручья, широко разлившегося в рощице цветущих буков и дубов, рядом с плоской вершиной холма.

Мы укрылись здесь и увидели постройки, разбросанные по склонам трех пологих холмов. Здания были добротные. Их крыши начинались чуть ли не у самой земли и взметались в небо, как наконечники стрел. Селение было крупное, раза в четыре больше Эбботсенда. Это означало, что мужчин в нем достаточно, чтобы в случае неблагоприятного развития событий изрядно попортить Сигурду кровь. В такой деревне обязательно есть по крайней мере один мясник, а то и несколько.

— Я возьму с собой Флоки, Остена, Ингульфа, Улафа и Озрика, — объявил Сигурд. — Никаких щитов, шлемов, кольчуг и боевых топоров.

Некоторые скандинавы начали было жаловаться. Больше всего на свете северным воинам было дорого их оружие, особенно кольчуги. Они терпеть не могли с ними расставаться, но понимали, что появление людей в бриньях обязательно вызовет подозрение у жителей деревни.

— Сигурд, разреши и мне пойти с тобой, — взмолился Свейн Рыжий, на огромном открытом лице которого мелькнула тень разочарования. — Я смогу нести вдвое больше Флоки.

— Для человека нет лучше ноши, чем здравый смысл, — насмешливо заметил Улаф, и широкие плечи Свейна уныло обмякли.

— Это слова Одина, парень, не мои, — оправдываясь, добавил кормчий «Змея». — Ты должен быть рядом с кораблями. Это на тот случай, если придут англичане, — продолжал он. — Тогда нам понадобится твоя секира.

Свейн немного успокоился, распрямил плечи, а Остен похлопал верзилу по спине, утешая его.

Ярл усмехнулся и сказал верзиле:

— Ты привлечешь к себе слишком много внимания. Англичанам еще никогда не приходилось видеть такие мышцы. Эта земля настолько мягкая и спокойная, что в ней процветают слабаки. Оставайся здесь, друг мой.

Великан Свейн бросил гордый взгляд на Флоки Черного, и тот закатил глаза.

Сигурд повернулся к тем, кого отобрал. Я обвел взглядом воинов, шагнувших вперед. Все они обладали самой заурядной внешностью и могли запросто затеряться в толпе, за исключением Флоки. От одного его вида становилось страшно.

Наш предводитель положил руку мне на плечо и заявил:

— Озрик, будет лучше, если ты наденешь повязку.

Я поднес руку к глазу, налитому кровью, и промямлил:

— Я буду держать его закрытым, мой господин.

Сигурд покачал головой.

— Нет, нужна повязка.

Улаф насмешливо подбоченился и спросил:

— Ну а ты сам, Сигурд? Что ты намереваешься сделать, чтобы стать похожим на англичанина?

Ярл насупил брови. От головы до пят он выглядел воином, скандинавом и знал это.

— Пойду я, Сигурд, — вызвался Глум.

Кормчий «Лосиного фьорда» шагнул вперед, расплел косы и тряхнул темными просоленными волосами.

— Я смогу сойти за англичанина. Нужно будет только, чтобы Свейн потоптался на моем лице, а то оно слишком красивое.

— Ха! У меня дома свинья покрасивее тебя, Глум, — презрительно заметил Флоки Черный.

— Не подобает так говорить о собственной жене, парень, — с ухмылкой бросил ему Хальфдан.

Сигурд поднял руку.

— Хорошо, Глум, ты пойдешь вместо меня. — Ярл указал на меня и добавил: — Но говорить будет мальчишка. Остальные пусть не раскрывают свои грязные пасти. И не вздумайте драться!

— Кто, мы? — притворившись обиженным, отшатнулся назад Глум.

Некоторые воины хотели было остаться в роще, чтобы наблюдать за деревней и в случае чего прийти к нам на помощь, однако риск того, что их обнаружат, был слишком велик. Поэтому в поселок отправились лишь мы шестеро, договорившись встретиться с Сигурдом и остальными у кораблей, когда закупим необходимое продовольствие. Начал моросить мелкий дождик, перекрасивший небо из матово-серого в черное, будто измазанное сажей. Вдалеке под тучами раскатился гром.

Глум переглянулся с остальными, улыбнулся, дотронулся до рукоятки меча и проворчал:

— С нами Тор, ребята.

Мы двинулись дальше. Я окинул взглядом свою одежду, решил, что надо бы спрятать языческий нож, который Эльхстан обнаружил у меня, отцепил его от пояса и снова повесил на шею, скрывая от чужих взоров. Затем я осмотрел остальных, проверяя, нет ли чего-нибудь такого, что выдаст в них чужестранцев. Рубахи и плащи норвежцев были неотличимы от английских, но вот скандинавские пряжки, броши и заколки сразу бросались в глаза. Бронзовые, серебряные и золотые штучки были выполнены в виде переплетающихся линий и зверей. Любой догадался бы, что это языческие узоры.

— Уберите это за пазуху, — сказал я Остену, Ингульфу и Флоки, на шеях у которых висели гребни, привязанные к кожаным шнуркам. — Англичане их так не носят.

Воины прикрыли рукоятки мечей плащами и взъерошили волосы, решив, что если англичане не носят с собой гребни, то их мало заботит собственный внешний вид.

— Тебе так идет, Озрик, — заметил Ингульф, указывая на тряпку, которой я повязал голову, прикрывая кровавый глаз. — Поверь мне на слово, так ты будешь больше нравиться девчонкам.

— Я по-прежнему могу заглянуть внутрь твоего черного сердца, — сказал я, прищурив другой глаз, открытый.

Ингульф оскалился, показывая щербатые зубы, но от меня не укрылось, как он украдкой потрогал серебряный амулет, висящий на шее и изображающий Мьоллнир, молот Тора. Я улыбнулся.

— Вот наше мясо, — голодным голосом промолвил Глум, указывая на дом с навесом, стоявший на вершине восточного холма.

Постройка находилась за частоколом, защищавшим сердце поселения. Мы остановились на поляне, усеянной пнями от поваленных деревьев, откуда виднелись освежеванные туши, подвешенные к брусьям. Там были и птицы, привязанные за лапы и слабо трепыхавшие крыльями. Сквозь пелену дождя ветер принес запахи. После длительного пребывания на море мне было странно ощущать вонь домашнего скота, человеческих испражнений, аромат стряпни и дыма от очагов.

Глум похлопал меня по плечу, протянул кожаный мешочек, набитый серебряными монетами, и сказал: