Читать книгу "Дети Одина - Патрик Колум"

Я понял, что вас нужно заморочить колдовством. Твой пострел Тьяльви стал первой жертвой обмана, потому что в беге с ним состязался не молодой великан, а сама Мысль. И даже тебя, Локи, я перехитрил. Когда ты объявил себя величайшим едоком, я выставил против тебя не великана, а всепожирающий Огонь.

Тебя, Тор, мы провели во всем. Когда ты пил из рога, великаны просто обмерли, увидев, сколько ты способен в себя влить, ведь конец рога был опущен в море, и присутствующий здесь Эгир может подтвердить, что после нескольких твоих глотков уровень его понизился.

Под личиной кошки, которую ты силился поднять, скрывался Нидхёгг, дракон, гложущий корни Иггдрасиля, мирового древа. Все великаны задрожали от страха, увидев, как ты сдвинул Нидхёгга. Когда спина кошки коснулась перекрытий свода, мы сказали себе: «Тор — сильнейший из всех, кого нам довелось встречать».

Под конец ты боролся с каргой Элли. Ее сила показалась тебе поразительной, и ты счел себя опозоренным, потому что не сумел повалить ее. Знай же, Тор, Элли, с которой ты схватился, была сама Старость. Мы поистине ужаснулись, увидев, что она, одерживающая верх над всеми, не могла повергнуть тебя на землю.

Произнеся это, Скрюмир покинул пиршественную залу. И опять асы и ваны встали и громко приветствовали Тора, сильнейшего защитника Асгарда.

Злосчастное сокровище цвергов

Итак, пир у Эгира завершился, и вереница асов и ванов потянулась в Асгард. Только двое двинулись в другом направлении — Один, старейший из богов, и злокозненный Локи.

Локи и Один сбросили с себя всю свою божественность. Их путь лежал в мир людей, и они не должны были ничем отличаться от смертных. Вместе они пошли по Мидгарду, общаясь с самыми разными людьми: властителями и хлебопашцами, злодеями и добродеями, воинами и купцами, рабами и советниками, добряками и грубиянами. Однажды они присели отдохнуть на берегу широкой реки. Где-то неподалеку слышался стук железа по железу.

Вскоре на каменном островке посреди реки появилась выдра. Она нырнула в воду и вынырнула с лососем в зубах. Опять вскарабкавшись на камень, выдра принялась уплетать свою добычу. И тут на глазах у Одина Локи совершил бессмысленное злодеяние. Подняв огромный булыжник, он запустил им в выдру. Булыжник размозжил зверю череп и убил его наповал.

— Локи, Локи, зачем ты без нужды совершил смертоубийство? — вскричал Один.

В ответ Локи только рассмеялся. Он поплыл к островку и вернулся с тушкой.

— Зачем ты отнял жизнь у бессловесной твари? — спросил Один.

— Меня толкнула на это моя злокозненная натура, — ответил Локи, вытащил нож и, вспоров выдре брюхо, стал сдирать с нее шкуру. Закончив работу, он сложил шкуру и заткнул ее за пояс. Затем Один и Локи опять тронулись в путь.

Идя вдоль реки, они вышли к дому, рядом с которым стояли две кузницы, откуда и слышался стук железа по железу. Они заглянули в дом и спросили, нельзя ли там поесть и передохнуть.

И старик, жаривший на очаге рыбу, указал им на скамью.

— Располагайтесь здесь, и, когда рыба поспеет, я угощу вас на славу. Мой сын — отличный рыболов, он приносит мне самых лучших лососей.

Один и Локи сели на скамью, а старик продолжал хлопотать над стряпней.

— Меня зовут Хрейдмар, — сказал он, — и мои два сына работают в кузницах. Есть у меня и третий сын, это он ловит для нас рыбу. А вы кто такие, странники?

Локи и Один назвали Хрейдмару не те имена, под которыми они были известны в Асгарде и Мидгарде. Хрейдмар подал им рыбу, и они утолили голод.

— И что же случилось с вами за время странствий? — спросил Хрейдмар. — Мало кто забредает сюда рассказать о том, что творится в мире.

— Я убил булыжником выдру, — со смехом сказал Локи.

— Ты убил выдру! — вскрикнул Хрейдмар. — Где ты ее убил?

— Это совершенно не важно, старик, — отвечал Локи. — Но у нее хорошая шкура. Вот она, у меня за поясом.

Хрейдмар выхватил шкуру из-за пояса Локи и, поднеся ее к глазам, пронзительно закричал:

— Фафнир, Регин, сыны мои, скорее бегите сюда и прихватите из кузниц рабов. Сюда, сюда, сюда!

— Что ты так надсаживаешься, старик? — спросил Один.

— Ты убил моего сына Отра! — завопил старик. — У меня в руках шкура моего сына!

Как раз в эту минуту в дверь ворвались два молодых парня с кувалдами в сопровождении рабов-трэлей.

— Фафнир, Регин! Прихлопните этих людей своими кувалдами! — закричал их отец. — Отр, любивший плавать в реке и превращенный мною в речного зверя, чтобы ему легче было ловить для нас рыбу, убит вот этими негодяями.

— Успокойся, — сказал Один. — Если мы и убили твоего сына, то по недоразумению. Мы возместим тебе твою потерю.

— Чем вы ее возместите? — спросил Хрейдмар, глядя на Одина маленькими пронзительными глазками.

И тут Один, старейший из богов, произнес слова, недостойные его мудрости и могущества. Он мог бы сказать: «В возмещение твоей потери я принесу тебе глоток воды из источника Мимира». Но вместо того чтобы вспомнить о возвышенном, Один Всеотец вспомнил о низменном.

— Оцени жизнь своего сына, и мы заплатим за нее золотом, — проговорил он.

— Может быть, вы великие властители, странствующие по свету, — сказал Хрейдмар. — Если так, то вам придется покрыть золотом каждый волосок на шкуре того, кого вы убили.

Тогда Один, захваченный мыслью о выкупе, подумал о некоем кладе, который стерег карлик. Никакого другого сокровища в девяти мирах не хватило бы, чтоб удовлетворить требование Хрейдмара. Хотя и со стыдом, но Один подумал об этом кладе и о том, как его можно заполучить.

— Локи, знаешь ли ты о сокровище Андвари? — спросил он.

— Я знаю о нем, Один, — оживился Локи, — и знаю, где оно спрятано. Не испросишь ли ты для меня разрешения сходить за сокровищем Андвари?

Один обратился к Хрейдмару:

— Я останусь у тебя заложником, если ты позволишь моему приятелю отправиться за драгоценностями, которые покроют шкуру выдры волосок за волоском.

— Позволяю, — сказал старик Хрейдмар, блеснув острыми хитрыми глазками. — Ступай сейчас же, — велел он Локи.

И Локи вышел из дома.

Андвари звался карлик, который в незапамятные времена завладел величайшим сокровищем в девяти мирах. Чтобы иметь возможность неусыпно стеречь его, Андвари обернулся рыбой-щукой и плавал взад-вперед у входа в грот, где хранился клад.