Читать книгу "Последнее дело Блина - Евгений Некрасов"

А Михал Михалыч повернулся и пошел прочь от доски-мишени. Все замолчали: сдался, уходит? Кра-крак!

По бокам от Петиного ножа вонзились еще два, и половинки расщепленной доски превратились в четвертушки. Оба ножа выстроились на одной линии с Петиным, как будто Михал Михалыч не метнул их издалека, а подойдя и примерившись, вбил молотком.

— Султан тоже так может? — спросил Петя.

— Не одновременно, — ответил инструктор по спецподготовке. — И с левой руки мажет довольно часто, один раз из трех.

Аксакал сбегал и принес ножи. Петя сунул свой в чехол на поясе, а ножи инструктора исчезли сами, как по волшебству.

— Султан тоже в рукавах носит?

— Не в рукавах. — Михал Михалыч распахнул куртку и показал, как под ней крепятся ножи.

На взгляд Аксакала, он был стариком: лысоватый, в уголках глаз морщины, из-за поясного ремня вываливается пузо. Только что этот растренированный одышливый человек как щенка извалял здоровяка Петю. Он просто стоял, а воспитатель-диверсант пытался провести один прием за другим, но каждый раз оказывался на земле. А теперь Михал Михалыч показывал чудеса с ножами.

Десять лет назад он учил наемного убийцу наркомафии Султана.

Он старался учить получше, чтобы сержант Равиль Султанов мог выполнить любую боевую задачу. Чтобы сохранил свою жизнь и спас жизнь товарища. Чтобы с честью служил своей стране и защищал ее мирных людей.

А Султан пошел в услужение к преступникам, которые грабили страну и убивали людей наркотиками. Товарищей он растерял, а сообщников и спасал, и предавал за деньги. Жизнь беглого преступника стоила не дороже патрона в милицейском пистолете. Одно осталось у Султана от прежних времен: он все еще мог выполнить любую боевую задачу.

Теперь старый офицер показывал Пете, на что способен его бывший ученик. Иногда он признавался, что увлекся, Султан так не может, но Петя все равно мрачнел. В рукопашном бою Султан в изображении Михал Михалыча оказался на голову выше воспитателя-диверсанта. Нож они метали одинаково, и это немного утешило Петю.

— Попробуем пистолет? — предложил Михал Михалыч.

— Зачем? У меня же пистолета не будет, — возразил Петя.

— А если у него будет? Так хоть заранее узнаешь, каких сюрпризов от него ждать.

И Михал Михалыч полез в свой пластмассовый чемоданчик, полный опасных чудес. Аксакал заглядывал ему через плечо: резиновые дубинки, нунчаки, стальные звездочки для метания — сюрикены, какие-то ремни с шипами, гитарная струна (зачем?). Пистолет его разочаровал: пневматический. Одно хорошо: многозарядный, с баллончиком, как от сифона.

Михал Михалыч нащипал из доски лучинок и в беспорядке приколол ими к насыпи бумажные мишени. «Яблочко» на них было не больше пятирублевой монеты. Аксакал раньше не видел таких маленьких. Обычно мишени для стрельбы из пистолета раз в десять больше. Но оказалось, что по маленьким мишеням и стреляют с небольшого расстояния.

Инструктор отошел всего-то метров на пять.

— Покажите инстинктивную стрельбу, — попросил Петя.

Михал Михалыч зажмурился, несколько раз повернулся на каблуке и открыл глаза. Он оказался левым боком к насыпи с мишенями, но тотчас же перекинул пистолет в левую руку, и защелкали по бумаге шарики-пули. Казалось, что Михал Михалыч не целится, но шарики как заколдованные уходили в мишени. Пять секунд, восемь выстрелов — восемь попаданий в «десятку». Аксакал был потрясен. Видал он стрелков, но таких — никогда.

— И Султан так может? — в который раз спросил Петя.

— Да нет, это просто я не могу стрелять хуже, чем умею, — сказал Михал Михалыч. — А Султан как раз по стрельбе был троечником. Обычную не успел освоить, сразу перешел на скоростную. У него терпения не хватало.

— Хоть это утешает, — заметил Петя и, взяв у инструктора пистолет, посшибал все лучинки, на которых держались мишени.

— Из незнакомого оружия! Неплохо, — с уважением заметил Михал Михалыч.

— А толку? Все равно у меня нет пистолета. — Петя махнул рукой. — Лучше вы еще раз покажите мне тот захват с вывихом локтевого сустава.

И Петя снова закружился вокруг толстяка-инструктора, как леопард вокруг носорога.

Второй отряд смотрел. Такую схватку не увидишь на соревнованиях, потому что у спортсмена и у солдата разные задачи. Спортсмен борется за медаль, солдат — за жизнь, и для него нет запрещенных приемов. Боксеру-супертяжеловесу, чемпиону мира, и в кошмарном сне не приснится, что противник вдруг начнет охаживать его заточенной саперной лопаткой. Мастер боевых единоборств откажется соревноваться с гранатой. А в рукопашном бою случается все.

Отряд смотрел, девчонки ахали. Для всех это был показательный бой хорошо подготовленных спецназовцев, и только Аксакал понимал его тайный смысл. Если Султан может драться хотя бы вполовину того, что показывает Михал Михалыч, то Петя проиграет ему бой и жизнь.

Смотреть на это было невыносимо. Как только инструктор присел отдохнуть, Аксакал шепнул ему:

— Валера сказал, что вам уезжать надо. Султан близко.

Под разочарованное нытье второго отряда Михал Михалыч собрал свой чемоданчик. Его пошли провожать, но инструктор сказал, что хочет поговорить с Петей.

Аксакалу пришлось остаться с отрядом. Все, кроме девчонок, бросились врукопашную, даже те, кто не умел. Он положил на лопатки Фунтика, а потом еле от него отвязался. Разгоряченный Фунтик хватал его за рукава и орал: «Это случайность! Давай еще!»

Когда Аксакал пришел в комнату к воспитателю-диверсанту, Михал Михалыч уже прощался:

— Ну, Петя, ни пуха тебе ни пера. Жаль, я сам не могу схватиться с Султаном. Я бы ему показал, как спецназ позорить!

— К черту, — ответил Петя на «ни пуха ни пера», а на остальное сказал: — Схватываться с ним будут контрразведчики. А моя задача — только мускулами играть рядом с Митькой, чтобы у Султана не возникало лишних фантазий.

— Тогда ничего, — повеселел Михал Михалыч. — Мускулы у тебя что надо, даже лишних килограмма три. Я люблю жилистых парней, вот как он, — инструктор кивнул на Аксакала. — Они гибче и быстрее.

Аксакал почувствовал, что грудь у него сама собой надувается. Когда тебя хвалит такой боец, есть чем гордиться.

— Зато я сильнее, — буркнул Петя.

— Если тебе все-таки придется с ним схватиться… — Михал Михалыч оценивающе разглядывал Петину фигуру. — Я про себя делю бойцов на медведей и змей. Ты медведь, а Султан был коброй: ужалит и отскочит. А ужалить может чем попало: гвоздем, камнем, острой щепкой, не говоря уже о любом холодном оружии. И еще, у него всегда горит «желтый свет». Отсюда вывод: включай свой «желтый свет», сходись вплотную и не бей, а ломай.

— А что такое «желтый свет»? — влез Аксакал.

— Состояние контролируемой тревоги. Как если ты подъезжаешь к светофору, а на нем желтый сигнал. Ты не знаешь, какой сейчас загорится, зеленый или красный, и должен быть готов ко всему: и газовать, и тормозить… Чуть не забыл! — Михал Михалыч раскрыл свой чемоданчик и стал копаться. — Где же она? Я специально ее разыскал, чтобы показать… Вот!