Читать книгу "Дело угонщиков автомобилей - Алексей Биргер"

Но наши преследователи не отставали — видно, от отчаяния. Очень им было важно нас догнать...

— Вертолет! — заорал Илюха.

Да, над шоссе завис вертолет. До нас доносился его ровный стрекот.

— Эх, пошла, родимая! — крикнул Дроздянкин, будто лошадь понукая.

Машина летела на предельной скорости. Однако на широком прямом шоссе джипы сумели набрать хороший разгон. Они уже брали нас в «коробочку», и все решали буквально секунды. И тут...

— Вон они! — вырвалось у нас хором.

Впереди были видны машины с мигалками и вооруженные люди в камуфляжной форме, ждавшие за ними. Джипы сразу отстали. Разворота в противоположную сторону в этом месте не было, но один из них все-таки попытался развернуться, против всех правил, и столкнулся с другим. Раздался скрежет металла и оба джипа застыли. Третий развернулся все-таки, чтобы удрать, но далеко не ушел. Взвыла сирена, и мы увидели, как с боковой дороги выезжают еще несколько УАЗиков, перегораживая последнему джипу путь к отступлению.

— Вот и все... — устало проговорил Дроздянкин, снижая скорость и откидываясь на спинку сидения. Он подрулил к обочине прикрыл глаза. — Вот и все...

Да, похоже, это действительно было все.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, ПОХОЖАЯ НА ЭПИЛОГ

«Разбор полетов» состоялся на следующий день, в понедельник. Когда мы в воскресенье вечером вернулись в училище, Осетр нам ни слова не сказал. Не замечал будто нас и вовсе не было. Можете себе представить, какую ночь мы провели! Испытание похуже, скажу я вам, чем драпать от бандитов.

А с самого утра нас вызвали в директорский кабинет, всех четверых. Полковник был не один. В кабинете сидел и генерал Волков, один из основных кураторов училища.

— Так, — мрачно сказал полковник. — Давайте, герои, рассказывайте обо всем, что с вами произошло. И в подробностях, включая то, что я уже знаю. Генерал должен все услышать.

И мы стали рассказывать, стараясь ничего не упустить.

Когда мы все выложили, полковник повернулся ко мне.

— Карсавин! Когда и как ты окончательно понял, что в этом деле не обходится без прикрытия преступников кем-то из высоких чинов милиции?

— Я вам рассказал, когда увидел, в каком отделе работает Глебов. Но догадаться-то я должен был намного раньше!

— Почему? — спросил генерал.

— По многим причинам, — стал объяснять я. — Вообще-то мне эта мысль сразу пришла в голову, в первый же день. Понимаете, ведь возник разговор о том — ну, вы-то помните, товарищ полковник, — что, если угонщики продают похищенные машины под видом старой рухляди, привезенной из-за границы, то без каких-то сообщников в официальных органах им не обойтись. Перебирая варианты, кто может быть этой крышей, говорили про таможню, про разных чиновников, про многое. Про милицию не упомянули, но у меня уже тогда в голове мелькнуло, что вообще-то милицейская крыша была бы в этом случае самой надежной. Через высокого милицейского чина регистрацию и перерегистрацию машин можно проводить без всяких хлопот. Такой чин может и узнавать о ходе расследования, и дирижировать угонщиками: когда им затаится, когда сделать какой-нибудь отвлекающий маневр, чтобы направить следствие по ложному пути. Но тогда я сразу отогнал мысль о сообщнике из милиции, ведь своих подозревать нехорошо. Но дальше — больше. Не успели мы толком начать расследование, как стали происходить всякие события. Угонщики украли машину Ныркова. Ту самую машину, на которую мы вышли! И я не удивлюсь, если в Питере в это же время угнали «мерседес», который мы тоже вычислили!

— Угнали, — кивнул генерал. — Угонщиков взяли сегодня утром.

— Ну, вот. Мне опять приходит в голову, что самое простое объяснение такое: угонщики узнали, что следствие вышло именно на эту машину, на «Шевроле блейзер» Легавина-Ныркова, и поспешили убрать ее, пока машину не забрали на экспертизу и не разоблачили всю игру. А как они могли узнать, что следствие вышло на эту машину? Только в одном случае! Если вам, товарищ полковник, догадка Конева показалась интересной, вы сообщили о ней той следственной группе, которая разрабатывает банду угонщиков, и из следственной группы эти сведения просочились к бандитам. Но просочиться-то они могли только если кто-то из следственной группы поделился этими сведениями с человеком, которому доверяет. А кому он мог доверять, кроме как сослуживцу, пусть и из другого отдела? Дальше — больше. Мы обсуждали, как могло получиться так, что Банщиков и Молебоев оказались на свободе? Дорогие адвокаты не подключались к этому делу. Опять-таки, возникало то же объяснение: если угонщиков покрывает какой-то высокий милицейский чин, то Банщикова и Молебоева освободили в результате его вмешательства. Словом, многие признаки все время указывали в одну и ту же сторону, как стрелку компаса поворачивает на север, но я в эту сторону смотреть не хотел — не верилось, что такое может быть, и

— А вот мне поверилось, когда я услышал о повторном угоне «Шевроле», — хмуро проговорил полковник. — Поэтому я и связался сразу с Виталием, с Глебовым то есть, и изложил ему все факты. И попросил срочно проверить. И ваши координаты ему оставил... И, кстати, я Дроздянкина предупредил, что такой вариант возможен, и попросил его быть начеку, и ограждать вас от любых контактов с сотрудниками милиции, как бы представительно эти сотрудники ни выглядели.

— Ах, так вот почему он помрачнел в какой-то момент, когда вас слушал! — вырвалось у Жорика. — И вот почему нас потом на машине до дома довез!

— Именно поэтому, — подтвердил полковник. — Но давай дослушаем Карсавина.

— Однако, арест Молебоева и Банщикова, — продолжал я, — не только подкинул очередной ключик, но все усложнил и запутал. Я, можно сказать, с облегчением перевел дух. Получалось, угонщики запаниковали из-за ареста их сообщников, а не из-за того, что к ним попали сведения, что следствие выходит на них благодаря стараниям каких-то кадетов... Уже потом я понял, что картина выглядела несколько иначе. Угонщики, зная, что следствие выходит на след, перепугались, что Банщикова и Молебоева вычислили, а обвинение в валютных махинациях — это только предлог, чтобы их задержать. Вот и кинулись их вытаскивать. В результате, возникла ситуация, когда им надо избавляться и от машины Ныркова, и от Растопырина, и от Банщикова с Молебоевым, чтобы все концы обрубить. Как они стали рубить концы, мы знаем. Растопырин убит, машина угнана, а Банщикова с Молебоевым собирались подставить на этой машине, свалив на них все грехи. Тут мы в наших догадках оказались правы.

...Да, Банщикова с Молебоевым обнаружили в том же доме, где держали Дроздянкина и Ныркова. Судя по всему, их сообщники и впрямь собирались сделать их козлами отпущения. В мертвом виде, конечно.

Я перевел дух и продолжил.

— А когда позвонил этот тип и представился Глебовым... то есть согласился со мной, что, да, он — Глебов, тут все окончательно встало на свои места. То, что он знал Лешкину фамилию, и знал, что кадеты докопались до очень многого, подтверждало: он — действительно из милиции, он имеет доступ к каким-то материалам следствия. И при этом он не тот, за кого себя выдает. То есть мне звонит оборотень, предатель. Поэтому я и сказал тогда, что милиционер звонил «настоящий, но не настоящий». Проветрив, кто такой Глебов, я убедился окончательно, что прав. Идет поиск предателя среди своих, а уж через него постараются зацепить всю банду. И этот предатель чует, что у него земля под ногами горит.