Читать книгу "Маг на два часа - Тамара Крюкова"

Недолго думая, Митя подхватил Мефодия и рысью побежал прочь, следом за Авосей, который рванул так, что олимпийские чемпионы поумирали бы от зависти. Уйти далеко беглецам не удалось, потому что они попали в хитроумную ловушку и завязли в разлитой на дороге смоле.

— Кажется, влипли, — мрачно пробормотал Митя, с трудом пытаясь высвободить ботинки.

Друзья с ужасом увидели, что их окружает шайка головорезов.

— Попались, голубчики! Что вы здесь делаете? — взревел одноглазый атаман.

— Пу-путешествуем, — заикаясь проговорил Митя.

Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал твёрдо, но, к сожалению, это не слишком удалось.

Атаман кивком подозвал помощника: тощего сутулого детину в потрёпанной широкополой шляпе, с большим пистолетом на боку, и распорядился:

— Эй, Казначей. Вытряхни из них всё до последней монеты. Если они надумали путешествовать в нашем лесу, то наша обязанность помочь им пойти по миру.

Атаман раскатисто захохотал над своей шуткой, и остальные разбойники, хватаясь за бока, последовали его примеру.

Митя вспомнил про две копейки, которые они с таким трудом выманили у вороватой Сороки, и со страхом подумал, что если разбойники отнимут монету, то назад её уже не получить. Между тем Казначей, поигрывая пистолетом, подступил к пленникам и противно прогнусавил:

— А ну выворачивай карманы!

Мефодий, не желая терпеть такой грубости, заворочался у Мити на руках, пытаясь высвободиться. Зная бесстрашный нрав своего плюшевого друга, Митя сразу же понял, что тот рвётся в бой. Сам он не хотел нарываться на неприятности, поэтому покрепче прижал львёнка к себе и знаком приказал ему сидеть тихо.

К этому времени Авося успел вывернуть карманы. В них, на удивление, оказалось пусто.

В отличие от магистра чароделия, Митя такого фокуса проделать не мог, и ему не оставалось ничего другого, как по очереди доставать из кармана свои сокровища. При виде использованной батарейки разбойник насторожился.

— Патрон? — не без опаски спросил он.

— Нет, батарейка. Только она незаряженная, — добавил Митя, чтобы оттянуть время и придумать, как утаить две копейки.

Казначей осторожно взял батарейку у Мити из рук, оглядел, понюхал и просипел:

— Атаман, у них неизвестное новейшее оружие.

— Стреляет? — поинтересовался Атаман.

— Не заряжено, — успокоил его Казначей.

Разбойники пустили батарейку по кругу, с благоговейным трепетом изучая её и качая головами.

Следом за батарейкой к грабителям перекочевали пара стикерсов, пружина, кусочек магнита, перо от древней ручки и злосчастный красный камешек. Последними Митя достал из кармана две копейки. Он с тяжёлым сердцем протянул их разбойнику, и вдруг ему в голову пришла спасительная мысль. Митя поспешно зажал денежку в кулаке и решительно заявил:

— А эту монету я оставлю себе, потому что Атаман не велел её брать.

— Как так?! — грабитель свирепо уставился на Митю.

— Тебе было приказано взять всё ДО последней монеты. Значит, последнюю монету не брать. Атаман не дурнее тебя и знает, что говорит. Правда? — Митя, расхрабрившись, уставился на Атамана.

Предводитель разбойников хотел было рявкнуть: «Нет!» — но вовремя спохватился. Это означало бы, что он глупее Казначея. Атаман молча вытаращил единственный глаз и, покраснев от натуги, задумался, что с ним бывало не часто, а потом набросился на помощника:

— Оставь мальчишке последнюю монету. Ты что, не слышал, что я сказал? Или думаешь, я дурнее тебя?

Митя с облегчением сунул монету назад и тут нащупал в кармане ещё какой-то кружок. На мгновение на его лице появилось озадаченное выражение, но этого было достаточно, чтобы разбойники насторожились.

— Гром и молния! А ну-ка покажи, что ты от нас утаиваешь? — рявкнул Атаман.

Митя достал из кармана чёрный кружок с черепом и костями, про который и думать забыл.

— Чёрная метка! — нестройным хором ахнули разбойники, хватаясь за пистолеты.

Мефодий, который давно дожидался подходящего момента, чтобы проявить чудеса храбрости, с криком «Один на всех и все на одного!» прыгнул на Атамана.

Тот от неожиданности отпрянул, понял, что сплоховал, выхватил нож и дико закричал:

— Зарежу! Выпотрошу!

Одноглазый громила бросился ловить Мефодия, но тот извернулся и ловко проскочил у здоровяка между ног. Не удержав равновесия, Атаман грохнулся на землю, носом пропахав заросли крапивы.

— Ой-ой-ой! — истошно завопил он и, поднимаясь на карачки, скомандовал: — В бой!

Вся шайка с ором и гиканьем принялась палить кто куда, решив, что пристрелить пленных они всегда успеют, а в сражении, чем больше шума, тем больше удовольствия.

Между тем Атаман выбрался из крапивы и кровожадно огляделся в поисках Мефодия. Увидев львёнка, он прицелился в него из лука и неистово заорал:

— Стой! Сейчас я тебя продырявлю! Как бабочку, на булавку наколю!

Митя не на шутку испугался за друга. Он рванулся изо всех сил и, выбравшись из смоляной лужи, с разбега толкнул разбойника в спину. Тетива зазвенела, стрела спикировала в поросшее осокой болотце, а Атаман опять растянулся на земле.

Пока главарь не опомнился, Митя подхватил Мефодия и скомандовал Авосе бежать. Они ринулись по тропе, но опоздали. Пути к отступлению были отрезаны. Озлобленные головорезы, размахивая оружием, окружили пленников тесным кольцом. Дело принимало опасный оборот.

— Пропали наши головушки. Где теперь прок от твоего умения превращать? — тихонько заскулил Авося.

И тут Митю осенило: Авося прав. Их могло спасти только волшебство. К счастью, и в слове «бой», и в слове «мир» было по три буквы.

«Только бы успеть превратить „бой“ в „мир“», — подумал Митя и стал поспешно подбирать нужные буквы.

— Бой — рой… нет. Бой — вой… тоже нет. Бой — бор.

Неожиданно в воздухе запахло сосной, и берёзовая рощица, как по мановению волшебной палочки, превратилась в сосновый бор.

— Верно! — обрадовался Митя. — Бой — бор — мор — мир!

К счастью, он так быстро изменил слово «мор» на «мир», что никто не успел пострадать. Как только он произнёс волшебное слово, лица разбойников расплылись в улыбках и они смущённо попрятали оружие.

В это время из болотца выскочила лягушка со стрелой в лапке. Она обвела разбойников сердитым взглядом и строго спросила:

— Чья стрела?

Увидав говорящую лягушку, головорезы опешили от неожиданности.

— Моя, а что? — насторожился главарь.