Читать книгу "Ночные стражи. Первый угленос - Кэтрин Ласки"

— А у вас есть медвежата?

— Пока нет, но скоро будут, — смущенно призналась Свенка и, оттолкнувшись от айсберга, перевернулась на спину и похлопала себя лапой по животу. — Двое, а может быть, и трое.

— Они… у вас прямо тут? В животе? — переспросила Миррта.

— Да мы ведь не птицы, дорогуша. Кстати, может, перейдем на ты? Как я понимаю, мы теперь соседи? Так вот, мы не откладываем яйца, и дети наши не вылупляются, а рождаются. Мы живородящие, понятно?

Миррта быстро-быстро заморгала и задумчиво склонила голову набок.

— Разумное устройство. Рациональное. Никакой возни со строительством гнезда, никаких забот по охране своего дупла. Ваши нарожденные дети всегда с вами. Думаю, ваша система лучше нашей. Даже завидно немного…

— Эй, Миррта, опомнись! Как ты можешь завидовать нам? Ты же птица. Птицы это птицы, а медведи есть медведи. Ваш Глаукс знает, что для кого лучше.

— Вы… ты знаешь о нашем Глауксе? Как это мило! А кто у вас Глаукс?

— Мы называем его Великий Урса, но на самом деле, это один и тот же дух, только в разном обличий. Всем животным он является по-разному, но вообще-то он один.

— Что вы говорите? Разве такое возможно?

— Ты действительно хочешь порассуждать об этом? Может быть, лучше отнесешь синю-шек своей госпоже?

— Ах, прости меня ради Глаукса! Совсем заболталась.

Миррта послушно отнесла Сив рыбу, но разговор с медведицей не шел у нее из головы. К счастью, беседа эта не была последней. После этого полярная сова и полярная медведица не раз вели долгие философские дискуссии, и так продолжалось до той ночи, когда Миррта вдруг таинственно исчезла.

Исчезновение

Сив не смогла без слез рассказать мне о событиях той ужасной ночи.

— Все шло так хорошо, Гранк, так хорошо… Я поправлялась. Миррта училась ловить рыбу, все было спокойно, как вдруг однажды ночью… — Тут она не выдержала и разрыдалась. — Я просила ее не ходить! Ну что за вздорная идея, честное слово? Кто охотится на леммингов в ясную лунную ночь, да еще в разгар зимы, когда шкурки у этих зверьков белые, как снег? Как их можно разглядеть на снегу? Но Миррта и слушать меня не стала. Сказала, что я никогда не поправлюсь, если не буду есть мясо.

Дорогой мой читатель, здесь я вынужден снова сделать небольшое отступление. Видишь ли, Миррта великолепно разбиралась в повадках и поведении леммингов, знала все об их миграции и образе жизни. Но на тот случай, если ты не располагаешь такими познаниями, я немного расскажу тебе об этих удивительных существах.

Лемминги строят свои гнезда и туннели на границе между вечной мерзлотой и тундрой. В отличие от других наземных созданий они активны круглый год и не впадают в зимнюю спячку. Зимой они суетятся, бегают туда-сюда, непрестанно едят и делают то, что у них получается лучше всего остального — производят на свет потомство. Я не знаю ни одного живого существа, которое размножалось бы быстрее леммингов! Миррта нередко говорила, что лемминги делают это просто по глупости, и если честно, мне трудно с ней не согласиться.

Дело в том, что каждые четыре года леммингам становится тесно в старых норах и они, как безумные, несутся на поиски новых территорий. Они никогда ничего не планируют, живут, как придется. Они просто срываются с места и бегут, очертя голову, куда глаза глядят, порой огромными тучами, целыми сотнями или даже тысячами. Эти глупцы вечно несутся, не разбирая дороги, поэтому часто падают со скал или тонут в море. Самое удивительное, что это их ничему не учит!

Именно на тупость леммингов и рассчитывала Миррта. Она знала, что неподалеку от фьорда, в котором они обосновались, на самом краю Хратгарского ледника, расположена целая колония леммингов. Но главное было не это, а то, что лемминги эти поселились тут как раз четыре года тому назад, а значит, вот-вот должны были сорваться с места.

— Если в год самка лемминга приносит до семи пометов, и в каждом помете по одиннадцать детенышей, то сейчас их там должно быть видимо-невидимо! — сказала она.

И вот, одной безветренной лунной ночью, когда вода во фьорде была так спокойна, что лишь легкая рябь пробегала по ее поверхности, Миррта отправилась на охоту. Она отлично знала все повадки леммингов. Сив, прежде много раз охотившаяся вместе со своей служанкой, догадывалась, что Миррта первым делом будет искать небольшие складки и низинки, образовавшиеся вследствие непрестанного застывания и оттаивания почвы. Такие складки служат главными путями миграции леммингов.

— Подождите немножко, деточка моя. Я скоро вернусь и принесу сочного маленького зверька для моей королевы, — пообещала Миррта.

И Сив осталась ждать.

Ночь сменилась утром следующего дня, а верная полярная сова так и не вернулась во фьорд. Но по-настоящему Сив встревожилась только вечером, в тоскливый сумеречный час, когда всего несколько секунд отделяют последний свет угасающего дня от лиловой мглы надвигающейся ночи.

Впрочем, ждала Сив недолго, ведь случилось все это в пору самого короткого дня и самой длинной ночи. Бедная Сив смотрела, как фиолетовые сумерки сменяются пурпуром, а за пурпуром на льды опускается чернота ночи, и желудок ее дрожал от предчувствия беды. Было ясно, что случилось нечто ужасное, раз Миррта до сих пор не вернулась назад с добычей. И даже Свенки нигде не было видно.

«Глаукс Милосердный! — беззвучно молилась Сив. — Этого не может быть! Мой муж убит, я разлучена со своим яйцом, а теперь и моя любимая и верная подруга исчезла!»

Для Сив Миррта была не просто няней и служанкой. Исчезновение Миррты грозило ей смертью не только от голода, но и от разлуки с той, кого она любила. Сломанное крыло может срастись, но что исцелит разбитое сердце или угасший желудок?

Когда прошло еще два дня, а Миррта так и не вернулась, Сив начала подозревать самое страшное. Положение было поистине ужасным. Летать Сив все еще не могла. Еды у нее не было, и добыть ее было некому. Странно, но она не чувствовала голода — разве что в сердце… Свенка тоже не появлялась. Сив как раз размышляла над тем, куда могла подеваться медведица, когда огромная белая голова вдруг вынырнула перед ней из воды, словно солнце над горизонтом. Но Сив не успела обрадоваться. Тусклые, безжизненные глаза медведицы без всяких слов сказали ей, что случилось самое страшное.

— Что-то стряслось с твоими детками? — всполошилась Сив. — Они умерли? Ты потеряла их?

— Нет, — покачала головой Свенка. Сив открыла клюв, чтобы задать еще один вопрос, но не смогла произнести ни слова.

— Ее больше нет, Сив, — хрипло выдохнула Свенка.