Читать книгу "Страна Беловодье - Марик Лернер"

— В них также селят гостей, приехавших по каким-то надобностям.

Но не его. Получается, все эти многочисленные люди прибыли недавно, но к нему в хижину никого дополнительно не определили, несмотря на скученность.

— Еще чердак там удобный, — подумав, сообщил собеседник. — Позволяет хранить большие запасы зерна или соломы в пригодных условиях.

— Спасибо.

Кий кивнул, принимая.

— Солнце садится. У нас праздник…

— Потому что Баюн пришел?

Человек поморщился и внимательно посмотрел на него, всем телом и взором излучая укоризну. Ну да, перебивать старших — не особо красивое поведение. В некоторых селениях могут и врезать, сунься без разрешения в разговор двух старших взрослых. Данила потупился, изображая неиспытываемое раскаяние. Он считал себя совершеннолетним и достаточно разумным, чтобы участвовать в разговоре наравне.

— Ты можешь присутствовать, — продолжил Кий с того же места, будто его и не прерывали, — если сядешь рядом со мной, будешь выполнять нужное и не вмешиваться.

— Конечно, я согласен, — слетело с языка, прежде чем он сообразил, что, может, они собираются исполнять религиозные обряды.

— Идем, — показал сеземец на какие-то ветки, — это возьми. Зачем ты сюда приходил? — спросил уже на ходу.

— Интересно, — честно ответил Данила.

Он наткнулся на разработки практически сразу. За речкой были вырублены деревья, и решил посмотреть — зачем. Далеко ходить не потребовалось: почти моментально обнаружились глубокие канавы, вскрывавшие то сплошную руду, почти черный магнитный железняк, то вмещавшую его темно-зеленую породу — адамеллит.

— Богатое место, и прямо на поверхности.

— Разбираешься? — глянул тот искоса.

— Мой отец был оружейник и механик, а воспитатель — кузнец. Всему понемногу учили. И про руду кое-что знаю, и как выплавлять железо. А здесь прямо как в учебнике. Границы жилы определены шурфами, — он показал рукой.

И наличие пирита, о чем рассказывать не собирается. Если знают, их дело. Нет, не хочется давать против себя оружие. Потому что сам по себе минерал не особо интересен, разве что дорогостоящей возможностью получить серу или кислоту. Зато он частенько является признаком наличия золота. Он всегда присутствует там, где есть драгоценный металл, но не наоборот. Правда, его еще называют «золотом дураков». Очень уж многие путают с настоящим. Но шансы, что золото где-то рядом, достаточно велики.

* * *

Круглая, немалого размера площадь посреди поселка была забита народом. У Данилы в поселке так идеально ровно не вышло, а здесь будто циркулем прочертили.

Сейчас на площадке собрались все — от многочисленных младенцев на руках у матерей до совсем ветхих старцев. На глаз трудно представить, сколько всего. В лесных деревнях, существующих охотой и огородами, редко бывает свыше сотни-двух человек. Больше не прокормит округа. Здесь — с самого начала чисто по домам не меньше тысячи-полутора. Еще длинные строения переполнены. Дополнительно заявилось столько же, если не больше. Но хоть ясно, что часть работает в шахте, с металлом и прочими ремеслами, а понаехавшие тут временно.

Общее столпотворение только на первый взгляд казалось беспорядочным. В первом ряду стояла плотная цепочка вооруженных мужчин — воины. Кроме копий и кольчуг, а также легких кавалерийских клинков на поясе, об этом очень красноречиво говорили татуировки на руках и нередко на лицах. Нечто подобное Данила неоднократно видел и раньше, но в тонкостях не разбирался. Отец Федор с кафедры пару раз высказался поносно по поводу украшающих тело оберегами языческими. Сеземцы возле них нередко набивали птиц и животных на коже, Вышатич им продавал цветную тушь для этой цели, но раньше Данилу не особо волновал смысл знаков. Разве обозначение родов помнил.

И, кстати, выяснилось, зачем дрова заставил Кий тащить. Люди целенаправленно шли, неся каждый хворост. Дети — нередко целые вязанки, взрослые — полено-другое. Сразу после этого отходили к определенной группе. Кое-кто, судя по одежде, из одной фамилии или профессии. Понять, что точно на расшитых орнаментах, затруднительно, но сходство улавливается легко. Нет абсолютного, однако мотивы характерны и различаются. Матери с маленькими детьми явно из нескольких разных поселков тоже собрались в одну кучку. В этом определенно имелся пока неясный смысл.

Они тоже последовали по общему пути, кинув в кучу свои палки. Еще немного движения — и толпа замерла. Появились, приплясывая и ударяя в бубны, сразу несколько голых по пояс мужчин. Никем иным, кроме шаманов, они быть не могли. И по поведению, и по раскраске. Вот такого Данила и представить себе не мог. Не отдельные знаки, картинки или руны, а все тело покрыто множеством рисунков, переплетенных между собой.

Такое делается годами, дополняя прежнюю работу постоянно. Сразу все — недолго и помереть. Оно и заметно. Чем старше, тем сложней и красочней, но труднее разобрать отдельные подробности. Да и работали они дружным коллективом, не хуже хора в церкви, помогая солисту, пожилому богатырю, размахом плеч и величиной не уступающему хорошему медведю.

Главный шаман поджег дрова, запалив огромный костер. Моментально началась пляска под бубен с исполнением молитв. Все дружно подпевали, за исключением Данилы, не понимающего ни слова, но определенный ритм и его заворожил, заставляя невольно пристукивать ногой. Огонь в огромном костре гудел, трещали дрова, сыпались искры под повторение однообразного мотива.

Чем дольше продолжалось, тем дружнее и солидарнее становилась толпа, превращаясь в единый организм, подчиняющийся стуку, задающему ритм. И тут Данилу накрыло. Он почувствовал, как горячий ветер вошел в тело, даря ощущение силы и бодрости. Судя по поведению окружающих людей, они ощущали нечто похожее. Иные плакали, другие падали на колени. А костер будто по команде угас, вспыхнув перед тем ярчайшим образом и загудев в унисон общему пению.

Шаманы все шли в своей бесконечной пляске, отбивая ритм бубнами, а у кострища засуетились некие парнишки, разгребая огромными граблями прогоревшие дрова и разравнивая красные угли. Главный, не прекращая песнопений, продолжал двигаться по кругу, и у Данилы полезли глаза на лоб. Он шел прямо по раскаленным углям голыми пятками по все сужающейся спирали к центру круга, а за ним следовали и остальные шаманы.

Вслед за ними потянулась цепочка людей. Там присутствовали мужчины и женщины, иногда подростки. Некоторые снимали обувь и шли с абсолютно невозмутимыми лицами по пышущим жаром углям, другие оставались на обычной земле, но все кидали под ноги какие-то небольшие куски бересты, моментально вспыхивающие огнем. Данила невольно покосился на стоящего рядом Кия.

— Они писали просьбы к предкам, — сказал тот сквозь зубы, еле слышным шепотом. — Чьи сгорят ближе к центру, быстрее дойдут. Не каждый так может, — он кивнул на длиннющий хоровод, разгуливающий по кострищу.

— Тебе нечего просить?

— О, моя молитва и так будет услышана. Я мечтаю, чтобы добрые люди приходили к нам, а злые покидали нас навечно.