Читать книгу "Нефритовая орхидея императрицы Цыси - Юлия Алейникова"

— Разумеется. — Нестеров проглотил наживку. — У вас появился подозреваемый?

— Об этом мы поговорим завтра.

Помучайтесь, голубчики, до завтра, все лучше, чем мешать следствию. Он взглянул на часы. Надо же, едва не забыл, что назначил свидание секретарше Терехиной.

— Оленька, это вам.

Максим протянул ей большую красную розу и прикинул, не вводит ли он бедняжку в заблуждение относительно своих чувств. Мама Максима, женщина тонкая и образованная, всегда указывала ему на решающую роль мелочей в отношениях с женщинами.

— Пойми, — объясняла она, — женщины, в отличие от мужчин, расположены видеть глубокий смысл в каждом слове, шаге, поступке. Если ты даришь цветы малознакомой девушке, с которой не намерен заводить серьезные отношения, ограничься гвоздиками, ромашками, еще лучше ландышами или нарциссами. Дамам среднего и пожилого возраста нужно дарить пышные букеты: орхидеи, хризантемы, розы. Но с розами важен цвет. Желтый, розовый, оранжевый, только не красный. Красный — цвет любви, это должен понимать даже ты. Так что все оттенки красного только для возлюбленной, иначе обманешь ожидания девушки.

Максим обманул. Когда он преподнес Олечке крупную алую розу на длинном стебле, она зарделась и бросила на него такой пылкий взгляд, что Максиму стало неловко.

— Сперва поужинаем? — бодро спросил он, усаживая девушку в машину.

На Олечку у Максима были вполне определенные планы. Необременительный роман недельки на две-три и легкое прощание без ссор и обид под предлогом трудного дела. Девушка не производила впечатления высокоморальной и излишне привередливой, с такими всегда легко проводить время.

— Олечка. — Максим держал в руках ее теплую ладошку и лукаво смотрел ей в глаза. — Расскажите, как вам работается в фирме. Клиенты не пристают? А начальство?

— Бывает, и пристают. — Оленька весело потряхивала светлой челкой.

— Кто, начальство? — Он грозно свел брови.

— Нет, клиенты. А начальство у нас женато на другом начальстве, ему не до нас. Илья Александрович и так крупно влип недавно, теперь не знает, как с Алисой помириться. — Она хихикнула.

— Что значит влип?

— Он одну девицу подцепил, на втором этаже в турфирме работает. Так, ничего особенного, Алиса намного красивее. — Олечка оказалась девушкой справедливой. — Так он не придумал ничего лучше, как эту девицу домой притащить. А тут жена нагрянула. Представляете, что было?

— Угу, — посочувствовал Максим.

— Вот-вот. Алиса теперь с ним не разговаривает, даже грозится на развод подать, хотя раньше в нем души не чаяла. А он вокруг нее бегает, не знает, что придумать. Даже мать свою вызвал, чтобы она их помирила. Только ничего не вышло, Алиса еще больше рассердилась.

— А вы откуда все это знаете? Неужели сама Алиса рассказала?

— Нет, что вы. У нас в фирме близкий приятель Ильи прорабом работает, так он все ему рассказывает, а тот мне. — И Оленька энергично взялась за стейк.

— Что же он не хранит такие секреты? — укорил незнакомого прораба Максим.

— Так он ко мне клинья подбивает. Но ему ничего не светит, потому что у него жена и двое детей, — бодро работая челюстями, пояснила Оленька. — И еще у него вечно подмышки потные, а это просто отвратительно.

Максим перестал жевать и постарался, скосив глаза, заглянуть себе под мышку, но ничего не вышло. Тогда он плотно прижал локти к бокам и продолжил, надеясь на лучшее:

— Супруги Терехины часто ссорятся?

— Нет, это впервые. Вообще-то Алиса своего мужа очень любит, просто обожает. Я была уверена, что она его быстро простит. — Олечка с удовольствием смаковала подробности чужой жизни. — Если честно, не понимаю, что она в нем нашла. Нет, он, конечно, ничего. Только очень уж худой и юрский.

— Какой? — не понял Максим.

— Вы «Алису в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла читали?

— Да что-то такое…

— «Юрский» — это «юркий» и «мерзкий».

Максим рассмеялся: определение Терехина ему понравилось.

— Алиса со своей внешностью могла бы и получше найти. Покрасивее и побогаче. — И тут Максим был с Олечкой полностью согласен.

— А что, Илья раньше часто изменял? — снова расслабляясь и забывая о подмышках, поинтересовался он.

— Нет, насколько я знаю. А может, делал это потихоньку, чтобы жена не знала. А вы почему не женаты? — Оленька решительно перешла к более интересной для нее теме.

— Не встретил свою единственную, — томно вздохнул Максим, хладнокровно прикидывая, что у него неплохие шансы заманить Олечку в постель сегодня же вечером.

Олечка размышляла о том же.

Глава 11

1955 год

— Леня, ты почему не ешь? Картошка остынет. — Мария Ильинична ласково потрепала по выгоревшей макушке своего великовозрастного сына. — Володя, хоть ты ему скажи.

— Ленька, ешь, — с набитым ртом буркнул Володя. Сам он торопливо загружал в себя политую маслом и посыпанную зеленым лучком картошку и то и дело посматривал на старые ходики.

— Куда это ты собираешься? — Мать заметила спешку и остановилась на полпути к буфету.

Мария Ильинична Мостовая была плотной женщиной средних лет, с тронутыми проседью волосами, собранными на затылке в аккуратный узел.

— Да так, никуда. Хотели с ребятами вечером в волейбол поиграть. Вон погода какая!

Володя кивнул в сторону распахнутого окна, где разливались желто-розовые летние сумерки и отцветающий куст сирени подметал молодыми листьями низкий подоконник и щекотал стоящую на нем герань.

— В волейбол? Без двух минут инженер, на заводской доске почета висишь, а как мальчишка, честное слово. Володя, тебе жениться пора! Вон Паша Ремешков уже женился, Ким Сорокин тоже. Скоро всех хороших невест разберут, один останешься. Леня, скажи хоть ты брату!

Но Леня по-прежнему сидел над полной тарелкой и, подперев щеку рукой, смотрел в одну точку на скатерти. После того, что он увидел сегодня в квартире Павловых, кусок в горло не лез.

Убитая женщина была похожа на кровавый кусок мяса. Тело было искромсано самым жутким образом. Нос, уши, губы, кончики пальцев отрезаны, тонкие полоски кожи порублены, как лапша, и оставлены здесь же, в луже крови. Самым жутким были глаза — широко открытые и полные муки.

— Ленька, ты что, сынок? Случилось чего? Неприятности? — Мать заметила, наконец, странное состояние сына. — Да ты же у меня позеленел совсем. Отравился в столовой, да? Живот болит? Ох уж эти столовые! Говорила тебе: не ешь в них, бери из дома.

— Ленька, старик, ты чего? — Володя оторвался от картошки. Он был на три года старше брата и после гибели отца считал себя главой семьи. — Эй, Лень!