Читать книгу "Проект "Нужные дети" - Дмитрий Федотов"

– Сдавайтесь, граф, вы проиграли!

– Так и быть, – пропыхтел Дюха, – твоя взяла.

Я вскочил и помог ему подняться.

– Где это ты так наловчился?

– Да вот, айкидошничаем помаленьку! – довольно ухмыльнулся Куваев. – Между прочим, я сдался только из уважения к этому дому: неохота было мебель тобой ломать.

– Хлопотное это дело, – отпарировал я. – А то приходи после праздников к нам в клуб. Там мебели нет, вот и выясним твои кондиции.

– Заметано! – оскалился Дюха. – А теперь пошли, познакомлю тебя кое с кем.

Мы протопали на кухню. Она была гордостью Ракитиных. Олег сам сделал для кухни все необходимые полочки-шкафчики-тумбочки, причем сконструировал все так, что и без того немалое помещение стало казаться еще больше. Весь правый угол занимал мягкий диванчик, на котором сейчас восседал капитан и любовно нарезал на низком столике перед собой красный репчатый лук тонкими полупрозрачными колечками. У плиты хлопотала над сковородками Алена, а рядом, спиной к нам стояла незнакомая молодая женщина и что-то делала на откидной кухонной полке-столике.

– Ленчик, познакомься, – громко произнес Дюха, – это тот самый Димыч, о котором я тебе рассказывал.

Женщина обернулась, и я понял, что ошибся в оценке ее возраста. Ей было от силы года двадцать три – двадцать четыре. Тонкая, прекрасно сложенная, она даже на каблуках едва бы достала до моего подбородка. «Осиная» талия была перехвачена широким плетеным поясом, отлично гармонировавшим с платьем, также, казалось, сплетенным из легких полосок какой-то блестящей материи. Огромные синие глаза встретились с моими, по-детски пухлые губы приоткрылись.

– Очень приятно! Елена Даниловна Одоевская.

– Дмитрий Алексеевич Котов, собственной персоной! – не удержался я и пристукнул пятками. Почему-то неудержимо захотелось увидеть, как улыбаются эти очаровательные губки.

Но губки лишь слегка приподняли свои уголки, а в синеве глаз не промелькнуло ни искорки любопытства. Однако я не собирался сдаваться.

– К вашим услугам, мадемуазель!

– И что же умеет господин Котов?

– Всё!

– Ну, тогда порежьте хлеб.

Мне вручили большой нож с волнистым лезвием и благоухающую буханку свежего «Бородинского». Я оглянулся через плечо: Дюха, как всегда, испарился. Он терпеть не мог «кухонного рабства», по его собственному выражению, предпочитая оценивать результаты чужого труда за столом. Я воспрял духом, положил буханку на стол и объявил:

– Резать хлеб ножом – вчерашний день!

Как я и ожидал, обе женщины тут же обернулись и уставились на меня. Отложив нож, я жестом фокусника извлек из нагрудного кармана рубашки пятитысячную купюру, разгладил ее между пальцев, а затем серией молниеносных движений порезал половину буханки хлеба на аккуратные тонкие ломтики.

– Браво, Димочка! – хлопнула в ладоши Алена.

– Господин Котов работает в цирке? – прищурилась Одоевская.

– Димыч просто любит производить впечатление на красивых женщин, – ухмыляясь, пояснил Олег, раскладывая порезанный лук на ломтиках селедки. – А вообще-то он у нас журналист.

Пару секунд Одоевская разглядывала наши улыбающиеся физиономии, потом подхватила левой рукой со стола большое яблоко, подбросила его, а правой с зажатым в ней небольшим ножом сделала несколько стремительных взмахов. В следующее мгновение яблоко снова было у нее в левой руке. С легкой улыбкой на сей раз девушка разжала пальцы, и яблоко распалось на шесть почти равных долек!

– Мои поздравления, миледи! – искренне поклонился я: «Ни фига себе у Дюхи подружки пошли! Где же она так наловчилась? А на вид и не подумаешь?..»

– Если не ошибаюсь, вы применили технику синто[4]? – прищурилась Лена, протягивая мне дольку фрукта.

– Не совсем. А вы продемонстрировали отличное владение школой иайдо[5], – отпарировал я, надкусывая яблоко. – Так кто же вы на самом деле, Елена Даниловна?

– Ребята, может, вам уже на ринг пора? – ехидно поинтересовался Олег. Покряхтывая, он выбрался из-за столика, поднял перед собой блюдо с разукрашенной селедкой и двинулся из кухни, пройдя между нами.

– Действительно. Чего это вы раздухарились? – спохватилась Алена. – Ну-ка, займитесь общественно полезным делом! – и она быстренько вручила нам по полной салатнице, а мне еще и корзинку с хлебом.

– На самом деле я – собкор еженедельника «Сибирь», – заговорщицки шепнула мне на ухо Лена, проходя мимо танцующей походкой. Я невольно задержался в дверях, любуясь ее грацией: «Пантера! Вылитая Багира…»

Едва мы вошли в гостиную, снова разлегшийся на диване Куваев заявил скорбным голосом:

– Наконец-то явились! Все меня бросили! Никому не нужен старый лысый программист!..

– Неправда, Андрюшенька, – неожиданно проворковала Лена и, водрузив на стол салатницу, мгновенно очутилась возле Дюхи. Она прильнула к нему, положила голову на его могучее плечо, и Куваев буквально сомлел на моих глазах. – Ты самый лучший в мире программист! А еще – прекрасный рассказчик… – продолжала девушка нежным голоском.

– Да, Андрюха, ты же вроде бы куда-то ездил? – заинтересовался Ракитин, не спеша расставляя на столе бутылки с напитками и пакеты с соком.

– Я, Олежек, был, можно сказать, на самом краю света! – с готовностью начал Куваев, прижимая к себе миниатюрную подружку. – Обитаемого света. Собственно, дальше страны Аотеароа лежит только Антарктида, а на ней, как известно, никто постоянно не проживает.

– Красивое название! – воскликнула, входя в гостиную, Алена. Она поставила в центр стола блюдо со своими фирменными рулетиками из баклажанов и сделала приглашающий жест: – Прошу занять свои места, дамы и господа! Праздник начинается!

За столом я оказался как раз напротив Одоевской. Эта женщина интересовала меня все больше и больше, но – увы! – я ее, видимо, не заинтересовал совсем. Леночка буквально тонула в объятиях Андрюхи, ловила каждое его слово, подливала вино в его бокал, подкладывала в тарелку самые аппетитные кусочки. Куваев же закатывал глаза, чмокал подругу в пунцовую щечку и болтал без умолку.

Надо отдать ему должное, рассказывать Дюха умел. При этом еще успевал выпивать и закусывать.

– И вот едем мы с Питом на его ферму, а вокруг – сплошной дикий лес. В Новой Зеландии вообще очень много дикой природы. Они там все на ней повернуты. Представьте только: вся страна размером… ну, скажем, с Белоруссию, при этом населения в ней в два раза меньше, а четверть территории – сплошные национальные парки, заповедники, заказники и прочая. А если учесть, что в городах живет большая часть населения, то и получается, что страна-то безлюдная, почти как у нас, в Сибири.