Читать книгу "Варяги. Надломленный крест - Влад Поляков"

Ну а потом было то, что было. Обособление вольных князей-ярлов, подъем из их числа наиболее хитрого и удачливого… Затем смута из-за попытки Владимира предать исконных богов, война, бегство уже бывшего князя Киевского. И возвращение жриц Лады на то место, которое они занимали раньше, во времена до Святослава Великого включительно. И тут уже и ей дела нашлись серьезные, причем за пределами Руси.

Священная Римская империя, а точнее та ее часть, которая называлась герцогством Бавария. Конечно же, выдать себя за местную уроженку не получилось бы при всем на то желании. Зато за юную полячку из глухого польского городка, чей брат был вынужден бежать от вражды с куда более сильными и богатыми соседями, – вполне. Лишним было упоминать, что этот самый «брат» когда-то существовал на самом деле. А потом взял и умер. Что забавно, умер сам, ему даже никто не «помог» из числа Тайной Стражи, этой надежной руки Киева как на своих, так и на чужих землях.

Место «брата» занял такой же, как она, прознатчик на службе Хальфдана Мрачного, а точнее, у его побратима Гуннара Бешеного, главы Тайной Стражи. Парень дет двадцати пяти, в самую чуточку глуповатым лицом и привычкой чуть что почесывать затылок. Наработанной привычкой, которая не имела ничего общего с его истинным ликом. Зато очень хорошо снижала восприятие его как опасного человека. А опасным он был, умея убивать как любым оружием, так и голыми руками.

Он стал Войцехом, а она Ядвигой Вишневицкими. Поляками, прибывшими на имперские земли с небольшими деньгами и желанием осесть на новом месте. Почему Бавария? Случайность. Почему Зальцбург? Большой город, где много людей, где никто не будет искать беглецов из Польши, да и умения, хм, Войцеха, должны были найти применение. И речь вовсе не об умениях убивать и добывать сведения. О тех, которые свойственны не ему, а носимой личине. Кстати, настоящего имени «брата» она так и не узнала. Равно как и он ее.

Оружейник и немного бронник. Не кузнец, это было бы слишком… низкое ремесло, которым пан, даже впав в бедность, мог и не начать заниматься. А вот оружие и доспехи – это другое, этим и благородным не зазорно заниматься.

Осели они удачно. Градимира была уверена, что не без помощи других «тайных». Подобное на самотек старались не пускать. Имеющихся денег хватило на домик в приличной части города, да и на кузню-пристройку. Еле-еле хватило, ну так на то и был расчет, чтобы показать заинтересовавшимся, что долго искали место, долго торговались и остались почти без денег.

И на этом… активность должна была на какое-то время закончиться. Требовалось врасти в жизнь города, стать своими. Первые полгода именно этим они и занимались. Войцех создавал себе имя как оружейник, делая мечи, кинжалы, топоры, а иногда и кольчуги со шлемами. Хорошо делая, так, что покупатели, сначала редкие, стали стекаться к нему все с большей охотой. Ну а Ядвига-Градимира присматривалась к ним, оказывая некоторым определенные знаки внимания.

Набирающий известность оружейник благородного происхождения, пусть и поляк. Да еще сестра – настоящая красавица и в то же время ревностная христианка, не пропускавшая ни единой службы… Но не фанатичка, не аскетка, всегда улыбающаяся и приветливая. Постепенно завязывались знакомства со все более и более важными лицами, в том числе и среди двора герцога Генриха II Баварского и одновременно маркграфа Каринтийского, прозванного Строптивым.

Красота – все же серьезное оружие. Благодаря ей Градимире удалось проскользнуть в число тех, кого приглашали на те или иные празднования, порой даже с участием самого Генриха Строптивого. Ну а то, что ее спутники время от времени менялись, так это дело житейское. Ведь менялись в сторону увеличения значимости при дворе. А где приглашают сестру, там по правилам хорошего тона надо и брата пригласить. Благо происхождение обоих этому вовсе не препятствовало. К тому же кое у кого из приглашенных на поясе висели клинки его работы. Богато украшенные, но вместе с тем хорошо сбалансированные, из отличной стали, проверенные в боях и поединках.

Где двор, там и разговоры. Много разговоров, среди которых опытные прознатчики сумеют отобрать то, что полезно знать Киеву. Все стоящее запоминалось, потом записывалось тайными знаками и передавалось с нужными людьми. Так продолжалось довольно долго…

Нравилось ли происходящее Градимире? Скорее нет, чем да. Она готовилась убивать, а не разбивать сердца придворным. А за время пребывания в Баварии ей лишь дважды пришлось опробовать свои отточенные жрицами умения, да и то одной из жертв был излишне навязчивый любовник. Яд подействовал быстро, не вызвав подозрений. Второй же… просто оказался не в том месте и не в то время, за что и получил удар узким трехгранным кинжалом в основание черепа. Никак не ожидал бедняга подобного от хрупкой, «воздушной» девицы.

И вот в успевшие приесться будни как глоток свежего воздуха ворвалось новое поручение. Опасное, но именно чего-то такого она, Градимира, и ожидала. Из-за назревающей войны со Священной Римской империей Руси требовалось воспользоваться царящими внутри империи противоречиями. И Бавария была как бы не лучшей из всех возможностей.

Все дело было в ее герцоге, Генрихе Строптивом. Беспокойным он был человеком, но вместе с тем бесстрашным и лишенным всяческого почтения перед любыми стоящими выше него. Кровь… Племянник Оттона Великого, он был полностью уверен, что именно ему суждено быть великим правителем под стать дядюшке. Что он и доказывал, с завидным постоянством пытаясь вырвать власть над империей из рук Оттона II Рыжего, который, что все признавали, был лишь тенью Оттона Великого.

Первая попытка случилась в 974-м, когда Генрих решил скинуть родственника с имперского трона путем заговора. Не повезло, нашлись предатели среди вовлеченных. Заговор был раскрыт, а Генриха с ближайшими родовитыми сообщниками засунули в крепость под надежную, как тогда казалось, охрану.

Зря им так казалось. Молодой герцог Баварии предусмотрел такое развитие событий, дав указания тем сподвижникам, что оставались в тени. Именно они проникли в крепость Ингелгейм, позволив ему с сообщниками вырваться и вернуться в верную лично ему Баварию. Там, опираясь на верных вассалов, он собрал войско и приготовился драться как за имеющуюся власть, так и за корону всей империи. Силы были не равны, Генрих Строптивый был разбит и бежал. Но бежал, не утратив желания сражаться всеми возможными методами.

Всеми! Поэтому никто не удивился, когда, заручившись поддержкой союзников, Строптивый снова поднял восстание против императора, заручившись поддержкой маркграфа Каринтии Генриха Младшего и епископа Генриха Аугсбургского – своих кровных родственников, да к тому же связанных накрепко именно с баварским семейством. Эта попытка, уже третья, была самой серьезной и кровавой, Оттону II пришлось напрячь все свои силы, чтобы сокрушить «трех баварских Генрихов».

Потом было заключение, довольно длительное. Но даже из заключения Строптивому каким-то образом удавалось влиять на происходящее за стенами его темницы. Ничем иным было не объяснить скоропостижную смерть нового герцога Баварии Оттона Швабского. После этой смерти император Оттон II вынужден был, скрежеща зубами, вернуть Баварию пусть не самому Генриху Строптивому, но его родичу и верному союзнику Генриху Младшему. А это было почти равносильно возвращению самого Строптивого на герцогский трон.