Читать книгу "Когда струится бархат - Элизабет Чедвик (Англия)"

* * *

Адам остановился и, уперев руки в бока, ждал. На свежем морозном воздухе дыхание разлеталось облачками пара. Наконец последний из людей отряда, прибывшего из Равенстоу, въехал во двор его замка. Не удержавшись, он фыркнул от удивления, заметив среди всадников Варэна де Мортимера, гордо восседавшего на пегом жеребце, покрытом роскошной попоной. Адам оглянулся, ища глазами Обри.

— Теперь ты должен мне две марки. Говорил же я тебе, Гийон не сможет удержать его от поездки?

Рыцарь прищурил глаза от холодного сияния зимнего солнца и поморщился.

— Да, ровно на две марки больше стоимости коня, на котором этот тип сюда явился, — язвительно проговорил он. — Да и зачем ему платить, если можно попользоваться частью будущего приданого невесты? А ты, кстати, бесплатно тренировал этого коня, ну не глупо ли?

Адам ответил товарищу красноречиво гневным взглядом. Однако тот спокойно выдержал подобную атаку, бесстрашно глядя на командира водянисто-голубыми глазами.

— Действительно, зачем ему попусту тратиться? — бесцветно промолвил Адам и, скрипя сапогами по утоптанному снегу, бросился встречать всадников.

— Адам, слава богу! — воскликнул Гийон, спешиваясь. — Черт возьми, что с вами случилось?

Адам пожал плечами.

— Ну что еще можно ожидать от валлийцев? Должно быть, их разведчики вчера утром видели, как мы проехали по дороге в Равенстоу. С нами не было дорожного багажа, поэтому не надо обладать особым умом, чтобы предположить, что вскоре мы вернемся той же дорогой. — Адам осторожно дотронулся до запекшейся раны на подбородке. — Но они пытались откусить больше, чем способны прожевать. Хотя и у нас не все получилось так, как надо бы. Наши потери составили: трое хороших ребят и еще около шестидесяти марок за боевого коня, не говоря о раненых.

— Где Ренард? — Гийон озабоченно оглядел двор, отыскивая глазами сына. — Его тоже зацепило?

— Немножко, — Адам повел графа по направлению к главному залу. — Он удержал копье валлийца у самых ребер, но Суэйн подоспел вовремя. Парень пока в постели, но только из-за того, что вчера, отослав его спать, я дал ему кувшин самого крепкого сидра, который мы смогли найти. Кроме того, я отправил к нему девчонку из деревни. Вряд ли он проснется до обеда.

— Ты в самом деле так поступил? — Де Мортимер изобразил на лице выражение крайнего неодобрения и брезгливости.

— Варэн, только не читай мне свои лицемерные проповеди! — огрызнулся Адам. — Мальчишка хорошо дрался, двоих ублюдков надо отнести на его счет. К тому же он решительно избавился от раненного в живот коня в самый разгар битвы. Вышло чересчур кровавое крещение для пятнадцатилетнего юнца, не видевшего доселе ничего серьезнее тренировочных поединков. Не удивительно, что после боя его тошнило. При таких обстоятельствах я и решил, что самое лучшее для него — утопить все недавние кошмары в вине и сладких женских объятиях. Бог мой, да что это я перед тобой оправдываюсь!

— Адам, не кипятись, — Гийон дотронулся до напряженной руки хозяина Торнейфорда. — Возможно, на твоем месте я поступил бы так же. Лучше давайте возблагодарим Бога, что вы оба живы. Когда я увидел того коня…

— Я собирался послать к вам нынешним утром гонца, но сам только недавно встал.

— Наверно, тоже утешал себя вином и распутством? — подколол де Мортимер.

— Мы захватили пленного, — обратился он к Гийону, отвернувшись от вызывающего жгучую неприязнь гостя. — У него серьезная рана на голове и разрублено бедро. Он без сознания. Бабушка Агата, знахарка из деревни, что лечит травами, осмотрела его и уверяет, что парень выживет, однако не знает, когда тот придет в себя.

— Как видно, у тебя имелись причины брать этого бандита в плен? — Гийон подошел поближе к очагу. На его сапогах снег стал совсем прозрачным и уже стекал на пол тонкими ручейками. Какая-то собака приблизилась к графу и обнюхала накидку, пахнущую холодным воздухом.

— На валлийце сапоги с позолотой и пояс, украшенный камнями. По-моему, среди этой шайки он какое-то значительное лицо. А оставь мы его лежать на дороге, он бы там умер.

— Неужели не ясно, что одним валлийцем меньше — и то благо? — де Мортимер недовольно отпихнул ногой пса, подошедшего его обнюхать.

— В данном случае это не так. Возможно, удастся обменять его на мирное соглашение.

Де Мортимер захохотал так, словно Адам сказал что-то очень смешное.

— Да уж, мы хорошо знаем, как валлийцы понимают мирное соглашение! — он презрительно усмехнулся. — На твоем месте я бы просто оставил этого сына шлюхи подыхать на дороге!

— Не сомневаюсь, — тон Адама был ледяным. — Ты поступил бы именно так или помог бы раненому отправиться на тот свет. В таких делах ты мастер.

Это было настоящее оскорбление, сравнимое с болезненным ударом во время поединка. И удар явно попал в цель, так как де Мортимер сильно побледнел. Какое-то мгновение он выглядел ошеломленным, почти испуганным, но быстро овладел собой и, скривив губы, процедил:

— И ты еще смеешь так говорить, когда твой собственный отец…

— Господи Иисусе Христе, да хватит же вам! — резко вмешался Гийон. — Вы похожи на двух поссорившихся детишек. Глядя, как идут прахом все труды по воспитанию у вас хороших манер, я уже думаю, что зря тратил в Равенстоу свое время и усилия!

Де Мортимер собирался что-то возразить, но раздумал и плотно закрыл рот, продолжая с угрожающим видом смотреть на Адама.

Наступило тягостное молчание. Адам откашлялся.

— Хотите взглянуть на моего валлийца? Может оказаться, он вам известен.

Гийон наклонил голову, с огорчением сознавая, что ни один из рыцарей не готов принести извинения.

* * *

Пленник лежал на матрасе в одной из комнаток верхней части стены замка. За раненым ухаживала девушка-служанка, а за прикрывающей проход занавеской стоял часовой солдат.

— Хотя все во власти господней, при такой ране он не должен умереть, — промолвил Адам.

Служанка присела в полупоклоне и отошла в сторону. В обычно холодной комнатке горела жаровня, которую поставили возле самого ложа больного, создав максимально комфортные условия. Сюда не проникал дневной свет, и от длительного использования свечей и светильников из камышовых стеблей побеленные стены густо покрылись сажей. Множество мерцающих язычков пламени делали комнату похожей на обитель отшельника. Однако человек, посмотреть на которого они пришли сюда, был достоин любопытства, но никак не поклонения.

Гийон вгляделся в покрытое синяками и ссадинами бледное до синевы лицо пленного. Черные локоны волос были выстрижены вокруг ужасной на вид красно-синей шишки на голове, величиной с яйцо чайки. Закрытые веки больного поражали безжизненной вялостью. Густые черные ресницы и гладкие щеки выдавали возраст юноши, скорее даже подростка.

— Да он ведь совсем молоденький, — граф неожиданно почувствовал жалость к раненому, который выглядел немногим старше Ренарда. — Нет, мне он не знаком. А тебе, Варэн?