Читать книгу "Секрет - Кэтрин Эпплгейт"

Передними лапками я могла поднимать и удерживать какие-то предметы, но, конечно, до че­ловеческих рук им было далеко.

Но больше всего меня поразили инстинкты и сознание скунса. До этого я проникала в со­знание многих непохожих друг на друга живот­ных, и каждый раз чувствовала, что ими правят либо страх, либо голод. В кровь этих животных то и дело мощной струей выбрасы­вался адреналин.

Но на этот раз… все инстинкты, сознание скунса были… как это сказать… какими-то мягкими, безмятежными. Он явно ничего не боялся. И это не было высокомерным ощущением своей силы, как это бывает у крупных, хищных кошек. Про­сто ему некого было бояться, вот и все.

Я превратилась в животное размером с круп­ную домашнюю кошку. У скунса нет ни острых когтей, ни зубов. И тем не менее я твердо знала, что ни одно существо в этом лесу не осмелится заступить мне дорогу. Я упивалась восхититель­ным ощущением собственной безопасности.

Откуда-то из-под корней дерева до меня до­неслось чуть слышное жалобное мяуканье го­лодных детенышей.

Склонившись над входом, я осторожно про­сунула внутрь голову. Там было темно, но я легко заметила, что их четверо. Крохотные, беспомощ­ные, беззащитные малыши. Не новорожденные, конечно, но пока еще они были слишком малы, чтобы защитить себя или охотиться наравне со взрослыми.

Знаю, многие люди свято верят в то, что у животных нет и не может быть никаких чувств. Но эти малыши явно были счастливы, увидев меня. Да и в сознании скунса я вдруг почувствовала нечто вроде радости и облегчения.

Вытащив голову, я вернулась за своим куз­нечиком. Он разморозился и был уже мягким и съедобным. Забравшись в нору, я устроила внутри небольшое углубление и легла, а дете­ныши тут же прижались ко мне. Потом я осто­рожно скормила им кузнечика.

Конечно, я помнила, что у меня в запасе все­го лишь два часа. Только на меня вдруг накати­ла страшная усталость. Я буквально клевала носом. Есть больше было нечего. Детеныши перестали скулить от голода. А у меня слипа­лись глаза. Я вдруг ощутила какое-то странное спокойствие, и меня тут же сморил сон.

Но даже во сне я понимала, что со мной про­исходит. Видите ли, я всегда очень любила животных. Всю свою жизнь. Но сейчас, похо­же, этой бездумной, всеобъемлющей любви пришел конец.

Я начала понимать, что в природе не всегда правят доброта и любовь. Мир устроен так, что сильный всегда поедает слабого. А слабый в свою очередь того, кто еще слабее. Именно это и делали йерки — пытались превратить в до­бычу того, кто всегда до этого был хищником — человека.

БАМ!

— Эй! Э-эй! Кэсси, ты меня слышишь? Ты здесь?

Я встряхнулась. Где это я? Вокруг было тем­но. Может, это моя комната? Или… о боже, только не это! Неужели я все еще где-то в глу­бине колонии термитов?!

Четыре детеныша, насытившись, по-прежнему крепко спали, свернувшись пушистыми клу­бочками вокруг меня. А я все еще была скунсом.

— Что такое?— сонно откликнулась я.

— Это я, Джейк. Кэсси, немедленно выбирай­ся оттуда! Быстро!!! Твои два часа уже на исходе!

Это заставило меня окончательно проснуть­ся. Встряхнувшись, я пулей вылетела на повер­хность. И начала превращаться.

Джейк стоял рядом с Марко. Где-то высоко, над их головами на ветке примостился Тобиас.

Мне и раньше приходилось видеть Джейка в ярости. Но чтобы до такой степени… нет, никогда!

— Чем ты, интересно, думала, когда затеяла все это?! — завопил он, не дожидаясь, пока я закончу превращаться. — Еще каких-нибудь де­сять минут, и ты бы закончила свои дни в шку­ре какого-то вонючего скунса!

— Я уснула, — виновато призналась я. Выго­ворила я это с трудом — мой рот все еще напо­минал мордочку скунса.

— Ты что, совсем с ума сошла?! Да что с то­бой случилось, можешь сказать?!

Я до сих пор никогда не замечала, что у Джейка, когда он злится, на лбу вздуваются вены.

— Послушай, прости, пожалуйста, — винова­то бормотала я, поспешно заканчивая превра­щаться.

Но до прощения было еще далеко. Джейк продолжал кипятиться.

— Ты думаешь, нам для того был дан этот нео­быкновенный дар? Чтобы мы кидались спасать каждого потерявшегося скунса, что ли? — буше­вал он. — Считай что мы — это армия. Пусть маленькая, пусть слабая и даже жалкая, но ар­мия. И в этой армии всего шесть солдат. По­смотри на Тобиаса. Он уже попался. Но попал­ся, сражаясь с йерками. А ты! Нет, просто поверить не могу — умудриться по собствен­ной воле чуть было не угодить в ловушку, да еще в шкуре скунса!

Уяучив момент, Марко шагнул к Джейку и примирительно опустил руку ему на плечо. Мне показалось, он даже слегка потряс его, чтобы Джейк пришел в себя.

— Послушай, хватит уже. Все в порядке, Джейк. Ты же видишь — с ней ничего не случи­лось.

— Только благодаря Тобиасу, — снова закло­котал Джейк, — ее заслуги в этом нет!

Мне нечего было сказать. Слишком я была потрясена. Да и потом, если уж быть до конца откровенной, то я здорово перепугалась. При одной мысли о том, как это все могло закон­читься, меня стало подташнивать.

— Марко, Тобиас, оставьте нас на пару минут. Ладно? — попросил Джейк. Потом повернулся ко мне. Лицо его оказалось всего лишь в несколь­ких сантиметрах от моего. — Послушай, я не за­был, как тебе досталось прошлой ночью. Я ведь тоже там был. Меня до сих пор мучают кошма­ры. И я могу представить себе, что творится у тебя на душе.

— Со мной все в порядке, — повторила я.

— Помолчи. Лучше послушай, что я скажу, — выкрикнул Джейк. Но я видела, что гнев его понемногу улегся. — Ты ведь мне не безразлич­на, Кэсси. И все мы любим тебя. Ты нужна нам, правда.

— Для того чтобы победить? — усмехнулась я. — Я нужна тебе, чтобы сражаться? А что, если я больше не хочу сражаться? Что, если с меня хватит? Об этом ты не подумал? Я уже доста­точно сражалась.

— Конечно, достаточно. Более чем достаточно. Но ведь йерки-то все еще здесь…

Я пожала плечами.

— Сильный побеждает слабого, — пробормо­тала я. — Это закон природы. Раньше сильными всегда оказывались люди. В схватке с животным миром они выходили победителями. Может быть, теперь пришло наше время проигрывать?

Джейк кивнул.

— Но ведь речь идет не просто о каком-то отвлеченном понятии человеческой расы. Речь идет о людях, которых мы знаем. Кото­рых видим каждый день. Вспомни, мой брат Том тоже один из них. Так почему бы тебе в таком случае не сказать Тому, что ему, дескать, повезло, что йерки превратили его в раба, только потому, что пришла наша очередь про­игрывать?

Он круто повернулся и зашагал прочь.

— Джейк!

Он остановился.

— Джейк… э-э-э, понимаешь, отец говорит, Что сможет выпустить самку скунса только че­рез день-два. Я не брошу малышей…