Читать книгу "Сон над бездной - Татьяна Степанова"

Свечи потрескивали в бронзовых шандалах. Огоньки их, дробясь, отражались в хрустале. Неслышно скользили официанты. Меню ужина было напрочь лишено какого-то местного украинско-карпатского колорита. Кравченко потом признался Мещерскому, что без традиционного модного «сала» весь этот банкет себе не представлял. Но главного украинского бренда в меню не было – заменой служило жаркое из дикого кабана под виноградным соусом. Дамам, сохранявшим фигуру, подавали филе какой-то неведомой рыбы – «монаха» – со шпинатом, сморчками и соусом из лобстера (Мещерский так и не решился все это попробовать). Стойким товарищам, в числе которых оказались Шерлинг, Богдан и Кравченко, подали так называемый «татарский бифштекс».

Петру Петровичу Шагарину по специальному заказу подали легкий суп-пюре из кролика. Он не касался его. Когда сидевшему рядом с ним Шерлингу принесли татарский бифштекс – сырой рубленый свежайший фарш с луком и специями, сочащийся розовым соком, – он тихо спросил:

– Вкусно?

– Очень. Я люблю, ты тоже когда-то любил, помнишь? – ответил Шерлинг.

– Я помню, – Петр Петрович кивнул, показал на розовый сок сырого свежайшего татарского шедевра. – Кровь?

– Петя, дорогой, мы собрались здесь все по одному-единственному поводу, – зычно объявил Андрей Богданович, поднимаясь с бокалом шампанского в руках. – Мы рады твоему выздоровлению. Мы приветствуем жизнь в твоем лице. Жизнь как счастье и великое благо. Пью за тебя, дорогой, любый ты наш, за то, что мы снова вместе, пью за… – он неожиданно всхлипнул. – Вот так живешь-живешь, потом вдруг… Одно тебе скажу, благодари жену свою. Первый на этом свете друг-товарищ она тебе, раз уж такими испытаниями, как жизнь и смерть, ваша любовь проверена.

Все сдержанно зашумели. Шампанское пенилось в бокалах, звенел хрусталь.

– …Его уже хотели хоронить, Ленка не дала, грудью встала, представляешь? – услышал Мещерский – это шепотом сказала Олеся Михайловна Злате.

– Не встала бы, была б сейчас его наследницей всего движимого и недвижимого, – усмехнулась та.

– Что ты такое несешь? Прекрати.

– Особенно после всего того, что между ними было.

– А что между ними было? Что ты врешь, ничего ты не знаешь.

– Я отлично все знаю.

– Ну да, с моих слов!

– Ну, так уж и с твоих!

– Пью за твое здоровье, Петр, – а это громко, звонко произнесла с того конца стола уже Лидия Антоновна Шерлинг. – Я рада, я безмерно рада, что ты здесь с нами, что ты живой. – Под взглядом своего мужа Павла Арсеньевича она медленно поднялась, обошла стол, приблизилась к Петру Петровичу.– Живи долго-долго, – сказала она. – И не забывай тех, кто тебя любит. Не забывай нас.

Шагарин смотрел мимо ее лица на огоньки свечей. Лидия Антоновна залпом выпила шампанское.

– Маша даст свой первый концерт в твою честь, – объявила она. – Верно, Маша? Она это мне обещала.

Официанты переменили тарелки. Лесюк вызвал повара, объявив, что «Айзек Кампинский сам родом из Нью-Йорка, до этого работал в лучших парижских ресторанах, но буквально влюбился в Украину». Повар Айзек – крохотного роста, смуглый, раскосый, улыбчивый – парадно представил свой очередной кулинарный хит – десерт «Гетман Мазепа», грушевое фламбе в портвейне с земляничным муссом.

– Машка, а ты классно похорошела, – услышал Кравченко, сидевший на «молодежном конце стола». Это сказал Маше Шерлинг Богдан. – Все хотел тебе позвонить.

– Так сильно был занят? – спросила Маша.

– Да нет, – Богдан ослепительно улыбнулся. – Так как-то все. А ты вообще как жила-то все это время?

– Ты хочешь сказать, как я жила без тебя?

«Э, – подумал Кравченко, – да тут, оказывается, история с прологом».

– А я тебя часто вспоминал, – Богдан улыбнулся еще шире, еще мягче. – Правда, правда. Даже не ожидал тебя здесь увидеть.

– Вот же, увидел.

– Я рад. А ты?

Она не ответила.

– А ты, Маша? – повторил Богдан.

– …Конечно, работы еще непочатый край, – донесся громкий голос его отца. Андрей Богданович раскраснелся от выпитого бордо урожая тридцатилетней давности. – Года через три вы этих мест, господа, не узнаете. Сделаем все по высшему классу. По-европейски. Я специально и в Австрию, и в Словению ездил, смотрел. Места тут у нас, пожалуй, во сто раз красивее, но… Сами понимаете, бедность, нищета, инфраструктуры никакой, сервис в зачаточном состоянии. Так вот я во все это вкладываю сейчас деньги – в инфраструктуру, сервис. Построим отели, как в Финляндии в Вуоккати, проложим горнолыжные трассы. Наймем персонал, обучим – рабочих рук тут полно. Голову дам на отсечение, через пять лет это место будет приносить солидный доход.

– Скорее ты разоришься, дорогой, – засмеялась Олеся Михайловна.

– А я говорю тебе, будет приносить доход.

– Ну да, как этот замок. Представляешь, Лена, во что все это здесь нам обходится? – Олеся Михайловна живо обернулась к Елене Андреевне. – Я всегда была против этой авантюры. И сейчас против. Нас тогда три года назад с Андрием, – она произносила имя мужа на украинский манер, – эти из правительства в Киеве просто за глотку взяли. Из тогдашнего еще правительства. С тех пор сменилось уже три правительства, а этот музейный хлам все еще висит на нас. Они нас просто поставили перед условием – либо делаете инвестиции в реставрацию Нивецкого замка, короче, берете его на полное содержание, либо тендер на строительство горнолыжного курорта от вас уплывает. Что было делать Андрию? Он согласился, хотя я и категорически возражала.

– Олеся, вечно ты возражаешь, все мои проекты ставишь под сомнение, – заворчал Андрей Богданович. – А в Европе, между прочим, это сейчас модно.

– Как же, модно, держи карман, – фыркнула, как кошка, его прекрасная золовка Злата. – Проживется какой-нибудь английский лорд или французский маркиз, в Лас-Вегасе проиграется до трусов, и тут же появляется новое модное поветрие – устраивать в своих фамильных поместьях музей с экскурсиями по винным подвалам и спальням предков. Показывать кровать под балдахином, где прапрадед маркиза трахал прапрабабку. Потом еще сочинят историю с призраками по сценарию блокбастера, и впаривают ее туристам по цене сорок евро с рыла за экскурсию.

– У этого замка тоже есть своя история, кстати, весьма невеселая, – сказал Богдан.

– Про богемского вампира? – спросил Илья Шагарин.

Кравченко заметил, что этот толстый пацан – судя по виду, сластена и любитель поесть – во время ужина почти ни к чему не притрагивается, все время исподтишка следя за отцом.

– Да нет, не про вампира. Илюшка, ты, часом, не «Людей Икс» насмотрелся? – усмехнулся Богдан. С мальчиком он вел себя покровительственно и небрежно. – Или это новый виртуал компьютерный такой?