Читать книгу "Шесть камешков на счастье - Кевин Алан Милн"

– Таков был мой план. Вот только не думаю, что и это было бы правильно. Элис просто обязана знать. Тем более, судя по ее реакции, уверена: и правда, и ложь оказались бы для нее одинаково болезненными.

– Ты думаешь, она решила все отрицать? – усмехается Тай.

– Мне хотелось бы, чтобы вину за все можно было свалить на Тима, – говорит Колин, не могу понять, всерьез или нет. И продолжает: – Но, по-моему, ты права, Хэлли. Такой «подарочек», в какую бы упаковку мы его ни положили, в любом случае не пришелся бы Элис по душе.

Произнося все это, Колин обменивается с Тимом таким красноречивым взглядом, словно они пытаются уместить беседу всей своей жизни в одну секунду. И тут я вспоминаю, о чем думала всю ночь:

– Тим, у меня всегда было ощущение, что ваши отношения с Нэйтаном были несколько натянутыми. Словно какая-то невысказанная обида мешала вам их наладить. Он всегда это отрицал, но разве я не права?

Теперь обмениваются взглядами Тим с Таем.

– Вчера я задал дедушке тот же вопрос, – сообщает Tай.

– Нет, – кивает Тим, – ты была права.

– И все это не из-за истории с Мэдди? – спрашиваю я.

В качестве ответа мне достаточно увидеть, как Тим смотрит на Колин, но отец Нэйтана кивком головы еще и подтверждает мои догадки.

Колин добавляет:

– Все, что тогда случилось… В общем, мы сами были немного в шоке. Нэйтан всегда был хорошим мальчиком. Уверена, он не хотел, чтобы так вышло. Но то, что эта девушка забеременела, было для нас всех огромным потрясением, так что, возможно, мы справились не так хорошо, как хотелось бы.

Тим отрицательно качает головой.

– Ты справилась так, как надо, дорогая. А вот я – нет. – Он оборачивается ко мне. – На самом деле поначалу я думал, что прекрасно со всем справляюсь. Охотно признаю, Нэйтан меня разочаровал, но я по-прежнему его любил и сделал все, что мог, чтобы помочь ему. Я даже предложил им с Мэдди вместе жить у нас, пока не родится ребенок. Но они во что бы то ни стало хотели решать свои проблемы сами. Их выбор я не одобрял, но смирился с ним. А потом Нэйтан и Мэдди вдруг решили развестись. Может, я старомоден, но разводов не приемлю. Тем более после всего, через что мы вместе прошли! Я позвонил Нэйтану и орал на него минут пятнадцать. После этого мы не разговаривали целый год. Потом, конечно, я понял свою ошибку и извинился, но наши отношения уже никогда не стали прежними.

– А что насчет беременности Мэдди? – спрашивает Тай. – Папа поэтому ушел из команды?

Тим кивает. Они с Колин усаживаются поудобнее и ждут дальнейших вопросов.

И вопрос задаю я. Только один:

– Почему он не рассказал ни о чем мне?

– Мы не знаем, – говорит Колин.

– Что мы знаем, – добавляет Тим, – так это то, что, когда вы с Нэйтаном еще только встречались, он взял с нас слово, что мы никогда тебе не расскажем. Он сказал, что устал это с нами обсуждать и просто хочет жить дальше. – Тим задумчиво потирает подбородок. – Я много думал об этом, особенно когда ко мне приходили за советом люди, которым кто-то сделал что-то нехорошее или которые сами совершили дурной поступок. Что вообще нужно рассказывать о своем прошлом?

– Все, – говорит Тай. – Нужно быть честным, во всяком случае, с дорогими тебе людьми.

– В самом деле? Даже если решил все забыть? – с сомнением в голосе размышляет Тим.

– Конечно. Ведь именно твое прошлое делает тебя тем, кто ты есть сейчас, – уверенно отвечает Тай.

– Только если ты сам ему позволяешь, – возражает Тим. – Тай, ты когда-нибудь ошибался?

– Конечно. Все время, – с готовностью отвечает Тай.

– Назови хоть одну из своих ошибок, – просит Тим.

– Ммм… – Тай виновато глядит на меня. – Однажды я превысил скорость…

Тим смеется:

– Нет, я имею в виду что-то, за что тебе по-настоящему стыдно. Я знаю, ты хороший парень, но за семнадцать лет у тебя точно найдется что-нибудь, о чем ты до сих пор жалеешь.

Не то чтобы я была в настроении смеяться, но глядя на то, как Тай пытается обойти эту тему, с трудом могу подавить смешок. Он снова глядит на меня и стыдливо отворачивается.

– Да, – бормочет он тихо, – есть кое-что, чем я не горжусь. Но вы все меня возненавидите, если я расскажу.

Как мать, я обязана вмешаться.

– Ты не обязан рассказывать, Тай. Но тебе совершенно нечего бояться, что мы обидимся. Обещаю.

Тай несколько мгновений думает, а потом невнятно бормочет:

– Я совершил одну из самых непростительных гадостей. Не сделал ничего. Я видел, как над Элис издевались в школе – какие-то идиотки засунули ей в капюшон хот-дог… а я просто прошел мимо. Сделал вид, что не заметил, хотя мог бы вмешаться.

– О, Тай… – Я не знаю, что и сказать.

– Мне очень жаль, мама, – шепчет он.

– Я знаю.

Через пару секунд Тим нарушает воцарившуюся тишину:

– Спасибо, что поделился. А теперь представь себе себя через пять или десять лет. Ты встретил прекрасную девушку, от которой ты без ума. Неужели ты попытаешься начать отношения, сказав: «Должен тебя предупредить: я из тех, кто молча смотрит, как издеваются над маленькими девочками. Да, представь себе, такое однажды произошло с моей сестрой, а я ничего не сделал…»?

– Не думаю, – уступает Тай.

– Так вот, мне кажется, Нэйтан думал так же. Он просто стал жить дальше. Он сделал все, что мог, и был готов расстаться с прошлым.

Я чувствую, как мое сердцебиение учащается, и говорю:

– Я согласна с вами, Тим, – до определенной степени. У всех нас есть поступки, о которых мы сожалеем. И нет никакого смысла их ворошить. Но вот с чем я не могу согласиться, так это с тем, что надо об этом лгать. Нэйтан не обязан был рассказывать мне о «подвигах» своей юности.

Когда я произношу слово «подвиги», мне становится неудобно говорить об этом в присутствии Тая. Я прошу его:

– Заткни уши, сынок, – и возвращаюсь к Тиму и Колин: – Но нет, ваш сын с гордостью заявил мне, что я единственная женщина… которая была или есть в его жизни. Я о таких признаниях его не просила, но эти слова были для нас волшебными, или я думала, что это так, что мы хранили себя до тех пор, пока не встретились. А сейчас все то, что было между нами, резко потеряло свою ценность. Впечатление испорчено. Так что, может быть, Нэйтан и не должен был рассказывать мне о своих прегрешениях, но, черт возьми, тогда не надо было и врать!

И Тим, и Колин молчат. Должно быть, трудно слышать о собственном сыне такое и снова переживать весь тот прошлый кошмар.

– Хэлли, мне очень жаль. – Это Тим. – Не знаю, что еще сказать тебе, девочка… Но если у тебя есть вопросы, я не уйду от ответа.