Читать книгу "Дом с характером [= Дом ста дорог ] - Диана Уинн Джонс"

Принцесса Хильда была тоже старенькая. Если бы Чармейн не знала, что она дочь короля, то решила бы, что они с королем ровесники. Главное отличие между ними состояло в том, что принцесса выглядела в два раза царственнее короля. Она была крупная, в отца, с очень аккуратной серо-стальной прической и в твидовом костюме — таком простом и такого скучного твидового цвета, что Чармейн сразу поняла: это очень аристократический костюм. Единственным ее украшением было массивное кольцо на старческой руке со взбухшими венами.

— Какая прелестная собачка, — твердо и безапелляционно постановила принцесса. — Как ее зовут?

— Потеряшка, ваше высочество, — выдавила Чармейн.

— Давно ли она у вас? — спросила принцесса.

Чармейн сообразила, что принцесса беседует с ней, чтобы успокоить, и от этого разволновалась еще сильнее.

— Нет… э-м-м… то есть… — промямлила она. — Дело в том, что она бродячая. Ну… это… дедушка Вильям так говорит. Наверное, она у него недавно, потому что он даже не знал, что она… э-м-м… су… ой, в смысле, девочка. Вильям Норланд, вы его, наверное, знаете. Чародей.

На это король с принцессой хором сказали «О!» — а король спросил:

— Надо полагать, вы родственница чародею Норланду, милочка?

— Он наш большой друг, — добавила принцесса.

— Я… м-м… вообще-то он двоюродный дедушка моей тетушки Семпронии, — призналась Чармейн.

Почему-то обстановка после этого стала гораздо теплее. Король с явным интересом спросил:

— Полагаю, вы не знаете, как сейчас чувствует себя чародей Норланд?

Чармейн помотала головой:

— К сожалению, нет, ваше величество, но, когда эльфы его забирали, он выглядел просто ужасно.

— Неудивительно, — заявила принцесса Хильда. — Бедный Вильям. А теперь, мисс Бейкер…

— А… а… пожалуйста, называйте меня Чармейн, — пролепетала Чармейн.

— Очень хорошо, — снизошла принцесса. — Нам пора перейти к делу, дитя мое, поскольку вскоре я должна покинуть вас, чтобы встретить гостью.

— Моя дочь уделит вам около часа, — сказал король, — и объяснит, чем мы заняты в библиотеке и как вы поможете нам наилучшим образом. Дело в том, что по вашему почерку мы заключили, что вы довольно молоды и, видимо, по этой причине не обладаете достаточным опытом. — Он наградил Чармейн неотразимой улыбкой. — Мы так признательны вам за то, что вы предложили нам помощь, милочка. Никому и в голову не приходило, что нам надо помочь.

Чармейн почувствовала, как к щекам приливает жар. Она понимала, что позорно краснеет.

— Рада служить, ваше… — с усилием пробормотала она.

— Пододвиньте кресло к столу, — перебила ее принцесса Хильда, — и приступим к работе.

Когда Чармейн поднялась и потащила тяжелое кресло по ковру, король предупредительно заметил:

— Надеемся, вам не будет слишком жарко у самого огня. Пусть сейчас и лето, но мы, старики, вечно мерзнем.

Чармейн по-прежнему бил холодный озноб.

— Ничуть, сир, — отозвалась она.

— По крайней мере Потеряшка очень довольна, — сказал король, показывая на собачку узловатым пальцем.

Потеряшка перекатилась на спину, болтая в воздухе всеми четырьмя лапками, и купалась в волнах тепла от жаровни. Ей явно было куда веселее, чем Чармейн.

— За работу, отец, — сурово приказала принцесса Хильда. Она взяла очки, висевшие на цепочке на шее, и поместила их на аристократический нос. Король взял пенсне. Чармейн взяла собственные очки. Если бы она так не нервничала, то захихикала бы от такого зрелища.

— Итак, — провозгласила принцесса, — у нас в библиотеке есть книги, бумаги и свитки пергамента. Мы с отцом трудились над каталогом всю жизнь и сумели описать приблизительно половину книг — по заглавию и по авторам, — и снабдили каждую номером, а также краткой аннотацией. Отец продолжит заниматься этим, а вы возьмете на себя мою главную обязанность — каталогизировать документы и свитки. К сожалению, я только-только приступила к этому. Вот мой список.

Она открыла объемистую папку, полную бумаг, исписанных элегантным, похожим на паутинку почерком, и разложила их перед Чармейн.

— Как видите, у меня несколько главных разделов: «Семейные письма», «Хозяйственные документы», «Исторические записи» — и так далее. Ваша задача — разобрать каждую стопку бумаг и решить, к какому разделу отнести каждый документ. Затем пишете аннотацию в соответствующем разделе, после чего аккуратно кладете бумагу в одну из этих коробок с ярлыками. Пока что все ясно?

Чармейн, которая подалась вперед, чтобы взглянуть на красиво написанные перечни, испугалась, что кажется страшной дурой.

— Как мне поступить, мэм, — спросила она, — если я обнаружу документ, который не подходит ни под один из разделов?

— Очень хороший вопрос, — отметила принцесса Хильда. — Мы надеемся, что вы обнаружите очень много бумаг, которые не подходят под нашу классификацию. Найдя такой документ, немедленно проконсультируйтесь с моим отцом на тот случай, если это важная бумага. Если нет, положите ее в коробку с ярлыком «Разное». Итак, вот ваша первая порция документов. Я посмотрю, как вы их разбираете, чтобы увидеть, как пойдут у вас дела. Вот чистая бумага для списков. Чернила и перья здесь. Прошу, начинайте.

Она подтолкнула к Чармейн связку потрепанных бурых писем, перевязанных розовой ленточкой, и выжидающе откинулась на спинку кресла.

В жизни не получала такого отвратительного задания, подумала Чармейн. Она дрожащими руками развязала розовый узел и попробовала немного разгладить письма.

— Берите каждый документ за противоположные углы, — предупредила принцесса Хильда. — Не тяните слишком сильно.

Ну и ну, подумала Чармейн. Она покосилась на короля, который взял себе обветшалую книгу в кожаном переплете и внимательно перелистывал ее. Я надеялась, что это поручат мне, подумала Чармейн. Она со вздохом бережно развернула первое ломкое бурое письмо.

— Моя драгоценнейшая, роскошная, чудесная, любимая, — прочитала Чармейн. — Я так кошмарно скучаю по тебе… — Гм, — сказала она принцессе Хильде. — Нет ли у вас специальной коробки для любовных писем?

— Конечно есть, — ответила принцесса. — Вот она. Запишите дату и имя отправителя… кто это, кстати?

Чармейн заглянула в конец письма.

— Гм… Тут написано «Большой Дольфи».

Король с принцессой хором сказали: «Ну-ну!» — и рассмеялись, причем король расхохотался от души.

— Значит, это письма моего отца моей матери, — сказала принцесса Хильда. — Моя мать умерла уже много лет назад. Впрочем, неважно. Внесите в список.

Чармейн посмотрела, в каком состоянии бумага — ломкая, бурая: да, лет и вправду прошло много-много. Чармейн показалось странным, что король не возражает, чтобы она читала его письма, — но ни короля, ни принцессу это, очевидно, ничуть не смущало. Наверное, царственные особы устроены не так, как обычные люди, подумала Чармейн, заглядывая в следующее письмо. Оно начиналось словами: «Милый мой неотесанный толстячок». Да уж. Чармейн прилежно принялась за дело.