Читать книгу "Кентская красавица - Бетти Бити"

— Естественный отбор, — сказала я.

— Природное упрямство, если позволишь так сказать.

— С чьей стороны?

— С ее.

— И с его?

— Надо отдать ему должное, я думаю, он действительно увлечен ею. Я узнаю симптомы. Такие же, как… но сейчас не время и не место говорить об этом.

Сейчас мы были правее крана и приближались ко входу в шатер.

— Но я был уверен, что прав. Видишь ли, это одна из причин, по которой я ожидал на стоянке машин. Она приехала сюда только как посетитель, когда и я, — ведь репортеры постоянно суют нос во все. Некоторые из этих строений прямо-таки очень интересны. Одно из них выглядит как настоящая лаборатория. Я был в следующем.

Робин сделал паузу.

— Что же находится там?

— Некоторые апартаменты — для жилья. Некоторые — офисы, может быть. Но очень комфортабельные.

— Ну и что?

— Хорошо, но там я был удивлен. И видел, как Элоиза и Большой Билл стояли обнявшись. — Он продемонстрировал это на мне.

Непристойный возглас одобрения донесся до нас откуда-то сверху.

— Давайте закроем эту тему, в самом деле. — Я высвободилась и ничего не сказала.

— Это Напьер распорядился, чтобы всюду развесили таблички предупреждения, и запретил ходить по территории без сопровождения. — Робин положил руку на мое плечо. — Итак, что ты собираешься делать здесь, дорогая?

Я не ответила. Я переваривала то, что он сказал мне, чтобы дать достаточно последовательный ответ, и была слишком занята, чтобы заметить, что Робин впервые назвал меня «дорогая».

— Я хочу поговорить с тобой, Шарлотта. — Билл Напьер никогда не говорил мне «дорогая».

Он сжал мою руку, так как в это время сельские жители, зарегистрировавшись, вышли из шатра, к свету, легкомысленно, но было ясно, что он намеренно задержал меня.

День приема закончился. Мы осматривали все вокруг скважины. Мы смотрели на могущественный двигатель, на приземлившийся вертолет, на сверло-бур у лаборатории, где исследовали его сердцевину, и сейсмическую лабораторию, где беспорядочно двигался карандаш сейсмографа. Мы посмотрели фотографии, как прекрасно будет выглядеть окружающая скважину местность, когда демонтируют экспериментальный кран, а все, что стоит на сваях, будет опущено на землю, если найдут достаточно нефти. Мы слушали Билла, который рассказывал о том, как далеко ушел прогресс с тех пор, когда геологи искали нефть с помощью прута персикового дерева или даже с помощью «нефтяных ведьм».

— И она здесь сейчас, маленькая нефтяная ведьма, собственной персоной, — прошептал мне Робин, в то время когда Элоиза, сопровождаемая Биллом, направилась к фуршетному столу, якобы предлагая канапе более застенчивым гостям, но выглядела, как выразился Робин, «хозяйкой своего хозяина».

Ленч завершился. Все, что осталось от него в разукрашенном шатре, теперь были грязные тарелки и столовые приборы, скудные объедки индюшки, ветчины и лосося в стеклянных банках. И конечно, Билл и я.

Не было совсем никаких сомнений в том, что вечер удался, и не просто удался, а прошел с весьма большим успехом, и я подумала, что, по крайней мере, вызвал улыбку на лице Билла.

Это начинало походить на свадебный банкет в двух противоположных лагерях. Мы, сельские жители, в лучших весенних нарядах, с прическами и шляпами, на которые приходится надевать стальные каски. Наши хозяева, число которых постоянно меняется и продолжает снижаться, многие из них надевают непромокаемые костюмы и защитные ботинки. Я также вспомнила, как пахнет сырая нефть букетов, составленных флористами в центре, и богатое угощение, и хорошо известное пристрастие мисс Гудвин к моему греху.

Я также вспомнила, что все еще смотрю на лицо Билла. И в этот момент я пришла к выводу, что его утомила вечеринка. От его вежливой улыбки веяло холодом.

— Поговорить? — повторила я осторожно.

Я надеялась, что Робин стоит позади меня, но он сопровождал бригадира Криспа и его внучек до машины. Элоиза тоже испарилась, очевидно ожидая Билла, я подумала, в свободных, так сказать офицерских, жилых апартаментах.

Эта мысль заставила меня собраться, и я взглянула на Билла с соответствующей холодностью.

— Действительно, несколько слов, Шарлотта.

— О чем?

— О тебе.

— Ах, обо мне. — Я сделала ошибку, проглотив его дерзость. — Это на самом деле очень интересно.

— Ни в коем случае. Временами это становится чрезвычайно скучным и даже раздражает. Чистое ребячество.

Я почувствовала, как мои щеки заливаются румянцем.

— Иногда, Шарлотта, ты на себя не похожа. Ты и то, как ты себя ведешь.

— Мое поведение? Мое?! — воскликнула я вне себя и топнула ногой по сырому ковровому покрытию. — У тебя нервный срыв!

— У меня, — сказал он совершенно спокойно, — тоже старомодное представление о том, как следует вести себя девушке.

— Тогда это твои проблемы, — сказала я и моментально получила удовлетворение, увидев, как Билл побелел от гнева.

Он сдерживал гнев невероятным усилием воли. Я видела, как желваки на его скулах напряглись. Но голос его остался прежним, ровным.

— Я не считаю, что ты ведешь себя правильно, оставляя у себя на ночь мужчин.

— Не всех, — сказала я с негодованием. — Только одного.

Была долгая пауза, я даже не думала, что он может так взбеситься. Но я изучала весь незнакомый мне диапазон интонаций, с которыми он обращался ко мне на правах старшего брата.

— Джейсон, другими словами, — сказал он горько.

Я была удивлена:

— Как ты узнал?

Он глубоко вздохнул:

— Ты не отрицаешь?

— Нет, но я могу объяснить.

Он скрестил руки на груди.

— Тогда объясняй. — Он посмотрел на свое запястье. — Времени полно. Они пока что снаружи. Поэтому ты пока не можешь выйти. Давай объясняй.

Я подумала о Марии, подумала о Джейсоне, вспомнила миниатюру. Конечно, я не могу объяснить. Секунды буквально тащились.

— Ну?

— Я не могу, не сейчас. По крайней мере, не хочу. — Я сделала движение к двери, но его рука быстро схватила меня за запястье.

— Подожди.

— Я не могу выйти?

— Я не закончил.

Он выпустил мое запястье, но его рука остановилась на углу буфетного столика, только на дюйм дальше. Большая, загорелая рука, которой он, как кот, играючи, ловил меня.

— Я сделала еще что-то, что тебе не понравилось, не так ли? Глупо объяснять, что если даже моя совесть чиста, небеса знают, почему это был Джейсон.