Читать книгу "Робот и крест. Техносмысл русской идеи - Андрей Емельянов-Хальген"

— На его век хватило, — сказал доктор, который был постарше. Ему посчастливилось быть возле самого главного при эпохальном моменте, но никакого удовольствия от этого он не испытывал.

— А на наш — хватит?! — спросил неизвестно у кого доктор помоложе. Радости от эпохальности момента он тоже не чувствовал.

Вопрос, не требующий ответа, ибо отвечать — некому. Если бы случилось чудо, и Леонид Ильич ожил, он бы тоже не ответил на него.

За дверью палаты, поблескивая рубинами в платиновых серьгах, рыдала Галина Леонидовна. Даром предвидения она, конечно, не обладала, но смогла все-таки почувствовать собственное будущее чем-то вроде черного мешка. Предчувствие не обмануло — грядущие годы загнали ее в палату психбольницы…

Доктор задвинул веки пациенту. Совершил последнее действие, которое от него требовалось. Дальше — дело уже не его профессии.

В Кремлевском Полку начались усиленные занятие шагистикой, в которой и без них преуспевали его бойцы. Но для похоронного марша требовалось шагать еще лучше. Политбюро ЦК КПСС собирало комиссию по похоронам. Кремлевские могильщики копали у Кремлевской стены яму. Электрики прицепляли к фонарным столбам и проводам флаги с черными лентами. Бледный лоб Генерального Секретаря терял тепло, а заострившееся лицо сохраняло на себе печать великого незнания, которое могло бы сделаться девизом его правления. Как для одной из китайских императорских династий — «Великое Знание».

Коммунизм построен целиком и полностью. Но — не окончательно.

Коммунизм построен целиком и окончательно. Но — не полностью.

Коммунизм построен полностью и окончательно. Но — не целиком…

«Наша цель — коммунизм!» — вещала грязная, обгаженная голубями вывеска на фасаде Магнитогорского Комбината. «Слава советскому народу — строителю коммунизма!» — отвечал ей плакат на Киевском Радиозаводе. «Нас к торжеству коммунизма ведет…» — пело госрадио в 6 и в 0 часов.

Черт возьми, коммунизм на дворе, или его там нет? Если нет, то каким он должен быть? Как узнать, когда он все-таки будет, что это — он?! Что там сказано по этому вопросу у Автора?! Ничего?! Совсем ничего?! И он давно мертв, у него не спросить, не уточнить. А людей, сравнимых с ним по уму, похоже, в стране и нет… Тем более, здесь, похоже, нужен человек и поумнее Карла Маркса, а такого нет и подавно. Не может быть, это — по определению…

Посмотрим из годов, скажем так, 20-х. Разумеется, XX века. Тогда — конечно построен! Электрификация, химизация, даже радиофикация — давным-давно сделаны. И кроме них много такого, до чего в 20-е годы и не додуматься было… Что до власти, то кто скажет, что она — не советская, пусть бросит первый камень. Да, знаменитая формула дедушки Ленина «Коммунизм = советская власть плюс электрификация всей страны» и выполнена, и перевыполнена, и пере-перевыполнена…

Философ Александр Зиновьев доказал, что коммунизм — уже есть, и есть он давно. Но… От того не легче. Ведь коммунизм, по мнению Зиновьева, вообще не надо строить, он — был всегда. Он заложен в саму человеческую природу и представляет из себя набор привычек, связанных с жизнью в обществе. Вроде принципа «взять больше, отдать — меньше». Увы, привычки эти в основном — нехорошие, потому с ними обществу всегда приходится бороться разными способами, включая создание идеологий, в том числе — и коммунистической… Все — с ног на голову, сплошной парадокс, и ничего обнадеживающего!

Потому лучше все-таки считать коммунизм недостроенным. Так все недостатки можно назвать — временными, а их, увы, все больше и больше. Как же достраивать этот недостроенный коммунизм?

Достроим его заводами, которые будут выпускать то, чего в стране больше всего не хватает. Автомобили, например, или ширпотреб. Построим автозавод возле священных Жигулевских гор, где по одному из преданий канул на дно град Китеж. Станем делать на нем легковые автомобили, которых народу так не хватает. Разумеется, технологию возьмем за границей, уже проверенную — времени на пробы и ошибки больше нет. Еще один завод, для грузовиков, построим на Каме. И еще — много заводов для всякой бытовой всячины…

Теперь не хватает людей, чтоб на этих заводах работать! Сколько не говори о «едином советском народе», а обращаться со сложной техникой кроме славян все равно никто не умеет! И учиться не хочет… Тришкин кафтан! Можно новые технологии создавать, где людей надо на порядок — меньше, и на старые заводы их устанавливать. Но… Не получается. Уже пор другим причинам, о которых — дальше.

Если посмотреть на Советский Союз тех времен откуда-нибудь издалека или сверху, то видно, что страна уперлась в невидимый, но непролазный тупик. Причем — не только экономической своей частью. В тупик встала и культура, и вообще вся творческая мысль. Никто из руководства страны и ее народа тупика этого не видел, потому не мог и предположить пути выхода. Все его только лишь чувствовали, но это — не помогало.

Говоря языком социологии, в стране наступило Парето-равновесное состояние. Что это такое? В истории весьма часто бывает, что для объяснения какой-то вполне житейской вещи, только поставленной на более высокий уровень, требуется вмешательство авторитетного ученого. Иначе то, что понятно любому едоку за обеденным столом, останется тайной для того, кто думает о будущем всего народа.

На примере Парето-равновесие можно объяснить примерно так. Компания из трех человек купила бутылку водки и банку тушенки. На вторую банку и бутылку денег нет ни у каждого в отдельности, ни у всех троих в складчину. В результате каждый из участников застолья может съесть и выпить больше других, только лишь объев и обпив своих товарищей.

Точно так же и СССР не мог улучшить жизнь своих людей, за исключением того случая, когда жизнь одних людей улучшится за счет ухудшения жизни других. Энергия общества, не находя себе выхода в созидании, грозилась выплеснуться на поддержку сторонников именно этого направления улучшения бытия, которыми были все диссиденты. Никто, конечно, не сомневался, что ему доведется попасть именно в группу «улучшаемых», а, ни в коем случае, не «ухудшаемых». Разумеется, придумать такой вариант будущего могли небольшие умы. Но ничего иного никто не предлагал, а энергия народа вполне может быть потрачена и на всеобщее самоубийство, если больше тратить ее не на что.

В этом и есть главная из опасностей любого общественного застоя. Потому ошибкой Карла Маркса было видеть будущий конец развития общества, когда все противоречия окажутся — решенными, и которое он назвал коммунизмом. Следующий логический шаг вслед за наступлением коммунизма — самоубийство общества и начало истории по новому кругу. К слову, в эту же ошибку впадает и множество современных, более мелких, личностей, принимающих «стабильность» за великое благо.

Но вернемся к основной теме. Где же все-таки мог находиться тот тупик, удар о который расколол самую могучую цивилизацию, и который, несмотря на прошедшие с тех пор долгие годы, никто так и не разглядел?!

Если не видишь главного ни в одной из четырех сторон света — потрудись посмотреть вверх! Так человек поступал всегда, когда не находил ответа ни справа, ни слева, ни спереди, ни сзади. Формы обращения бывали разными — оракулы, пророки, шаманы, волхвы, юродивые, ученые. Но суть их оставалась одной и той же.