Читать книгу "Внутри женщины - Тамрико Шоли"

– Я включаю диктофон?

Соня кивнула.

В комнате было прохладно и ничего лишнего. Диван, стол, четыре стула и комод. На полу не было ковра: я подобрала ноги, словно отдельную вещь, и спрятала их под ладонями. Мы решили встретиться у Сони дома, потому что не хотелось спешить и бесконечно отвлекаться на официанта.

– С чего начинать?

– С пледа.

Соня выдала мне фиолетовое одеяло и принесла из кухни чай.

– А теперь, собственно, история. Мой сын должен был пойти в этом году в школу.

Стадо костлявых мурашек вцепилось в мою кожу. Я знала, что сына у Сони не было. Но я не знала, что он был. А если история начинается со смерти, значит, она должна спасти чью-то жизнь.

Я молчала.

– Многие любят говорить, что если бы у них представилась возможность прожить жизнь заново, они бы ничего не меняли. Я бы поменяла совершенно все. Для начала я не оставила бы ему номер своего телефона. Но он, знаешь, был такой уверенный. А еще все время шутил и подмигивал мне. Как будто уже знал, что я буду с ним. А когда мужчина знает такое, отказать же сложно. Светлые волосы, гладко выбритый, в джинсовой курточке и синей рубашке. Как сейчас помню.

– А ты?

– А я? Я, кажется, была тоже в джинсах. И футболке. Мне было девятнадцать, и я была девственницей. Это важно. Мне кажется, не будь я девственницей, я бы не была такой наивной.

– Девственность – равно наивность?

– Думаю, да. Девственницы мечтательны. В то время как уже при первом сексе они испытывают боль. Кто-то сильнее, кто-то едва уловимую. Я много думала об этом. Такое ощущение, что это такое предостережение от Бога – близость может принести тебе боль. Боль – физическая или моральная – вот что отбирает у нас наивность.

– И вместе с ней мечтательность.

– Да, и мечтательность. Чем больше боли, тем меньше мечты.

Чай был с корицей и ванилью. Его запах парил над белой широкой чашкой, от чего становилось значительно теплее во всей комнате. Я любила чай больше, чем любой другой напиток. Мне кажется, он способен сблизить любые слова, которые произносят люди за общим столом.

– Он стал твоим первым мужчиной?

– Он стал моей первой жизнью. Такое ощущение, что до него все было титрами, а именно фильм начался с его появлением.

– Тогда немудрено, что ты в него влюбилась.

– Как птенчик, не видевший мира, – Соня блеснула улыбкой. Я укуталась в ее очарование и окончательно согрелась. – Он говорил мне такие слова, которые никто не говорил прежде. Все было так романтично. Мы гуляли в парках, пили пиво в пабах, целовались в метро, ездили на выходных в соседние города, чтобы потеряться. Я и не знала, что однажды может прийти такой день, когда мне для жизни понадобится всего лишь один человек, а от остальных захочется избавиться. Утром его «доброе утро», перед сном его «спокойной ночи» – вот и весь распорядок дня. Это было прекрасное время. Нет, восхитительное. Я была счастлива, понимаешь?

Что ж тут непонятного? Женщина всегда счастлива, когда ее любят. И нет ничего проще, чем добиться от нее взаимности: для этого достаточно убедить ее в том, что она – главный приоритет в твоей жизни. Впрочем, так оно и должно быть. А все эти теории про то, что работа, хобби, самореализация и любимый человек должны стоять в равных пропорциях, нужно выкинуть на свалку. Потому что не может вещь быть такой же ценной, как и человек, который целует тебя в губы, когда ты болен.

– Он постоянно спрашивал, как у меня дела, держал меня за руку, беспокоился, если на улице дождь, интересовался, что я собираюсь делать после работы и на выходных. И, самое главное, он не настаивал. Он не настаивал на сексе и не знал, что я еще девственница.

– Какой беспроигрышный вариант.

– Да, он был довольно умен в вопросах женщин.

Мы захохотали. Это так соблазнительно – мужчина, который не пытается затащить тебя в постель. В этом случае можно и вправду поверить, что он влюблен в тебя.

– Ты думаешь, это была всего лишь тактика?

– Я действительно много думала об этом. И поняла, что он действительно любил меня. Тогда. И это не было его планом. Да и я тогда так выглядела, что вряд ли могла быть чьим-то планом. А он, кстати, был красавцем в этой синей рубашке. И в любой другой тоже.

– Так, стоп. У меня миллион вопросов. Сколько ему было лет и как, черт возьми, ты выглядела раньше? А то плетешь интригу вот уже полчаса.

– Интриговать мне тоже пришлось учиться. Я была простой, открытой книгой вообще для всех. Я всегда говорила правду о себе, даже если не спрашивали. Я не следила за своей походкой, я легко могла бегать по тротуару, перескакивать через забор, обгонять людей в подземных переходах. И я совершенно не обращала внимание на свою одежду. У меня ее было довольно много, и это был достаточно неплохой гардероб, но каждая отдельная вещь мне не подходила. Она была то больше на размер, то меньше, то подчеркивала мои недостатки. Я была самой обычной девушкой без намека на женственность. Мужчины не обращали на меня внимание, но я была настолько проста и наивна, что не видела этого. В общем, запущенный случай.

– Ты сейчас кокетничаешь?

– Нисколько.

Соня вышла из комнаты и вернулась через несколько минут. В ее руках с красивым маникюром было несколько фотографий. Цветные, они демонстрировали мне пеструю девушку с большой улыбкой. Это действительно была не Соня. Это была Пеппи Длинныйчулок, готовая отправиться на остров сокровищ.

Впрочем, мало кто из женщин рождается принцессами. Другое дело, что некоторые ими так и не становятся.

– А ведь мне здесь уже девятнадцать лет. Именно тогда мы с ним познакомились. Его звали Андрей, и ему было двадцать два.

– И что же его привлекло в тебе?

– Не знаю. Думаю, со мной было весело. Мы познакомились в баре. Тогда было модно прожигать вечера в пабах с деревянными стульями и столами. Мы с девочками ходили туда, чтобы познакомиться с ребятами. Я хоть и была сбежавшей из цирка карикатурой, но встретить своего единственного хотела так же, как и любая красавица.

– Тебе прямо доставляет удовольствие обплевывать свое прошлое.

– Если честно, то да. Я горжусь тем, насколько смогла себя изменить.

Я заскользила взглядом по соблазнительной фигуре Сони. Ее длинные ухоженные прямые волосы, аккуратно блестящие в ушах серьги-камушки, тонкие плечи, глаза с темными ресницами и подбородок, приподнятый над суетой города. Она была морем обаяния, и ей действительно было чем гордиться.

– В общем, мы с девочками сидели за одним столиком, а они – за соседним. Перемигивались, а потом сдвинули столы. Это было начало осени, и на улице шел дождь. Господи, женщина никогда не забывает первый секс, первый день месячных, день рождения ребенка и день знакомства с мужчиной, которого она полюбила. Даже если пройдет восемьсот лет.