Читать книгу "Дорога к Вождю - Алексей Махров"

Тот ошалело уставился на начальство.

– А вы что, Владимир Петрович, курите?

Батоныч не ответил. Только бросил на дежурного такой взгляд, что тот тут же захлопнул рот и мгновенно вытянул из кармана пачку сигарет. Мы молча достали по одной, закурили и отошли в сторону.

– Вот ведь съездили на отдых… Устроили сафари… – тихо произнес Батоныч спустя пять минут.

– Да уж, – кивнул я.

В этом варианте истории в 1955 году в Европе произошла ядерная война. Ограниченная. То есть вполне возможно, что изначально она планировалась как НЕограниченная. Но после того как тысячи советских «МиГ-15» своими 37-миллиметровками, а когда и прямым тараном, смогли всего за две недели снести с неба почти полторы тысячи американских «В-29», сумевших штатно сбросить только пятнадцать атомных бомб из имевшихся у них к тому моменту двухсот пятидесяти, большая часть которых к тому же взорвалась не в точно рассчитанных, идеальных для подрыва точках над советскими городами, военными базами, аэродромами и базами флота, а там, куда бог послал, а подрыв сорока «куриных мин»[17]так и не смог остановить прорыв советских танковых клиньев к Ла-Маншу, англосаксы как-то быстро пошли на попятный. И стороны со скрипом договорились считать все произошедшее «недоразумением». В США и Англии быстренько казнили полтора десятка генералов и политических деятелей, «чья преступная деятельность или бездеятельность привела к трагическим последствиям». СССР ответил похожими судебными процессами, на чем все и кончилось. Ну, если, конечно, не считать ядерных плешей, обезобразивших облик полутора десятков городов. Советских из них было шесть – Ленинград, Клайпеда, Владивосток, Севастополь, Мурманск и Душанбе. Кроме них, со стороны стран Берлинского договора, который здесь являлся аналогом Варшавского, пострадали Вильгельмсхафен, Гданьск и Риека. А со стороны также появившегося здесь НАТО – Марсель, Портсмут, Таранто и еще штук пять. Кроме того, еще одним последствием этой «двухнедельной войны» стала полоса заражения, образовавшаяся после подрыва «куриных мин», установленных вдоль восточной границы Франции.

Теперь стало понятно, почему здешняя Москва такая темная и безлюдная. И почему в ней не хватает домов. Ей, конечно, не досталось напрямую, но общий уровень развития определенно гораздо ниже, чем у нас.

– Ну и что будем делать? – поинтересовался Батоныч, когда мы докурили.

– Это ты меня спрашиваешь? – пожал я плечами.

– А кого? – взвился Володя. – Это ты у нас опытный путешественник во времени, а у меня за плечами только один этот… как его… прыжок в прекрасное прошлое.

– И что? – я слегка завелся. – Из-за этого я стал похож на Бога? Да я из-за этих прыжков всего лишился: дома, работы, друзей! Только и осталось, что Родину спасать! Ну не вышло у нас в этот раз гладко…

– Ладно, не кипятись! – примирительно сказал Батоныч. – Давай хлопнем по рюмашке и начнем думать, как ЭТО исправить! Если ОН опять позвонит, что мы ему скажем? Простите, мол, дяденька Сталин, мы и сами не поняли, как ТАКОЕ могло произойти. Хотели как лучше, а вышло как…

Я вздохнул и потянулся к пачке за новой сигаретой.

– Да уж… одними сведениями о войне тут точно делу не поможешь. Надо понять, в чем причины катастрофы. Предпосылки искать… Ядерные и ракетные технологии копать как проклятым.

– И если бы только это… – с тоской произнес Володька.

Я озадаченно уставился на него.

– Союз-то, блин, опять развалился. – Он сделал паузу, окинул меня взглядом и хмыкнул: – Поня-я-я-ятно… Не дочитал ты еще до этого. Так вот я тебе скажу: некоторые деятели из наших бывших союзных стран сейчас оченно сильно обвиняют нас как раз в развязывании той самой войны. И срать хотят на то, что пиндосы начали первыми. Заявляют, что СССР, мол, был ах какой сильно агрессивный, что непременно и сам начал бы. Только чуть-чуть не успел.

– Резуны номер два, мать их, – зло сплюнул я.

Тут на крылечко вышел Димон. Если пятью минутами ранее Батоныч являл своим видом иллюстрацию выражения «будто пыльным мешком ударенный», то сейчас ему соответствовал именно здоровяк.

– Что случилось, Дима? – мгновенно среагировал на вид подчиненного отец-командир, он же босс ОПГ.

– Там это… Вас к телефону! – с натугой произнес Димон.

– К какому телефону? – оторопел Батоныч.

– У нас в дежурке телефон зазвонил! Спросили полковника Владимира Петровича Бата! – довольно связно изложил суть дела Димон.

– Чего-о-о-о-о? – удивленно протянул Батоныч. – Кто мог позвонить на ваш номер, вы же его только своим блядям даете, чтобы не скучать на дежурствах? И почему меня назвали полковником?

– Володя, не кипятись, я, кажется, понял, КТО это звонит! – Я аккуратно взял начавшего распаляться друга за локоток и придержал.

Следующие слова здоровяка подтвердили мою догадку:

– Звонящий назвался… товарищем Сталиным! – растерянно пожал плечами Димон. – Я предупредил его, что за такие шутки мы ноги ломаем, но он повторил свое имя и ТАК это сказал, что… что я решил вас побеспокоить!

Глава 10

30 июня 1941 года, Москва

Товарищ Сталин сидел за рабочим столом в своем кабинете и задумчиво глядел перед собой, автоматически постукивая давно потухшей трубкой о край массивной хрустальной пепельницы. Смешно, но только сейчас ему удалось выкроить немного времени для размышлений: несколько последних недель оказались настолько насыщены событиями, что просто посидеть вот так среди дня в тишине и подумать не удавалось. А подумать было о чем, ох было!

В научную фантастику Иосиф Виссарионович не верил – по крайней мере в том виде, в каком ее представлял французский идеалист Жюль Верн или пролетарский писатель Александр Беляев. Куда более совершенные, нежели «Наутилус», подводные лодки уже давно бороздили моря и океаны, а до пересадок отделенных от тела голов, полетов на Луну и строительства космических станций на земной орбите было еще далеко.

Но то, что произошло совсем недавно – и чему он лично был не только свидетелем, но и непосредственным участником, – ничем, кроме как фантастикой, назвать было нельзя. Путешествия во времени неожиданно оказались реальностью. И даже более того – очень, как выяснилось, полезной для СССР реальностью, на данный момент УЖЕ позволившей предотвратить чудовищный разгром Красной Армии в приграничном сражении и всерьез поломавшей первоначальные планы гитлеровского командования. Выпестованный в кабинетах OKW[18]на улице Тирпицуфер хваленый Блицкриг уже практически выдохся. Ни до осенней распутицы, ни тем более до серьезных морозов немцам уже не светит добиться стратегического успеха. Да и в бронетехнике и авиации фашисты понесли более чем серьезные потери – спасибо тому, еще самому первому телефонному разговору с товарищем Дубининым, что произошел за четыре дня до начала войны. Зато сейчас был шанс остановить противника гораздо дальше от Москвы; не сдавая Одессы, отстоять Крым и не допустить чудовищных жертв среди мирного населения в результате блокады Ленинграда. И не только это, разумеется, не зря ведь Генштаб вместе с созданным в авральном порядке ГКО заседает которые сутки…