Читать книгу "Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер"

— Я кажусь вам скучной?

— Нет, отчего же. Напротив, вы сказали, что думали, и то приятно безмерно: откровенность и интерес к моей особе. Не надо бояться высказываться открыто. Раз уж судьба так сложилась, всегда готов выслушать и объясниться.

Совсем стал косноязычным. Сам запутался. «Стерпится — слюбится» прозвучало бы не очень. Выбора у нас нет. Остается надеяться, что притремся постепенно. Жить с женой — это ведь натурально ужас! Спать в одной постели, вместе обедать, одеваться и обсуждать некие хозяйственные дела. В одних трусах уже не вскочишь и без объяснений не задержишься.

Я совсем не рвусь к подобному изумительному счастью. Но она же не виновата! За что я стану срывать на ней плохое настроение и вынужденное подчинение? Она — такая же жертва. Даже хуже. Я достаточно волен в поступках, помимо предстоящей свадьбы. Саша — нет. Ей пришлось следовать за отцом, теперь — за мужем. Официального развода после венчания не существует. До самой смерти мы привязаны друг к другу.

Конечно, разное случается. Иная при живом муже живет раздельно, и свет ее не осуждает. Уж больно супруг противный и развратный. Да без вмешательства свыше, прямо от трона, ничего он ей давать не обязан, и уж тем более содержать в привычных условиях. И идет судебная свара годами, отравляя ядом ненависти всех ближних и дальних родственников. Семейные проблемы, перепутавшиеся с материальными, — самое отвратное из возможного в суде и жизни.

— Право слово, я постараюсь оказаться хорошим мужем. Насколько способен.

— Вас ищут, — выглядывая за дверь на осторожный стук, сообщила Мария, старательно изображавшая все это время безмолвную статую. — Пора заканчивать. Государыне нужен компаньон для «фараона» и может не понравиться встреча без ее ведома.

В одной из комнат на подобных мероприятиях обыкновенно императрица играла в «фараон» или пикет, а к десяти часам она появлялась в зале, где оставалась до пяти или шести часов утра. Приглашение к карточной игре — достаточно высокая милость и всеми обычно замечается. Тут не то что вежливо уклониться нельзя: все несутся сломя голову на зов. Меня допустили!

— Александра Александровна, — сказал решительно. — Не нами то придумано, когда через родительский сговор женятся дети. Всякое бывает посредь супругов. Одно хочу обещать: в меру сил и разума постараюсь не разочаровать вас в будущем.

Она молча проследовала мимо, легонько коснувшись моей руки пальчиками в перчатке. Это уже нечто. Не зря старался. Объяснения в любви и просто романтические отношения здесь не приняты. Не то чтобы нежелательны, но абсолютно необязательны. За молодых людей все решали старшие родственники.

Если не любовь, то дружбу в семье надо попытаться сохранить. Повторить опыт родителей, когда они жили в одном доме, практически не пересекаясь, и не имели ничего общего, кроме ребенка, то есть меня, страшно. «Мой дом — моя крепость»,[3]а не проходной двор. Так, во всяком случае, должно происходить.

Делать мне в здешнем обществе в дальнейшем совершенно нечего. Пора испаряться. Завтра с утра снова ждут бесконечные дела. Благо прогулка до Лизиных покоев не столь уж и далека. Всего-навсего в другое крыло здания. Если срезать напрямик — совсем рядом. Заодно и проветриться перед сном.

Подождав пару минут, вышел за дверь и двинулся в сторону выхода. За пять минут успел несколько раз раскланяться с еще не встреченными гостями. Ничуть не удивило, когда окликнули в очередной раз. Одна проблема — этого человека я не знал. Нас точно не знакомили. И одновременно я, безусловно, его не так давно видел.

По виду смахивает на итальянца, говорит по-немецки. Но это не особо удивительно. Здесь немецкий частенько в ходу среди образованного люда. Столетия французского и английского еще впереди. Пока в богатейшую Россию за счастьем едут все больше из нищих немецких княжеств, и частенько не лучшие экземпляры человечества. Память молчала, не желая оказывать помощь. Видимо, он уловил мои затруднения.

— Исаак Липман.

О! На ловца и зверь бежит, подставляясь под выстрел. Замечательно. Мне давно требовался тертый экземпляр вроде него. Надоело вечное безденежье при вроде бы приличных поступлениях. Здесь получил, туда вложил. С калужскими и московскими купцами случается иметь дело, однако суммы у них можно получить по моим масштабам недостаточные. Да и не из их я компании. Вечно косятся и подозревают в чем-то. А этот многим ссужает. Пора браться за дело всерьез.

Странно, почему не признал сразу. Действительно, не так давно видел в приемной Бирона. Правда, в отличие от моей особы, его приняли сразу, не заставляя дожидаться в длинной очереди просителей и заскочивших выразить почтение и уважение даже без особого дела. В идеале обер-камергер запомнит и при случае отнесется приятным образом.

Липман человек был достаточно непростой и имел немалое влияние. Для Бирона он играл роль финансового агента, снабжающего деньгами на самые различные срочные нужды. Эдакий карманный банкир. У многих немецких князей имелись подобные типы под рукой.

Естественно, раздавать капиталы за просто так никто не стремится. Частенько они занимались откупным делом, ростовщичеством, но вкладывали деньги и в различные предприятия. Иногда через них решались и дипломатические сложности. Если нельзя привлекать излишнее внимание, почему не устроить дело через находящихся у трона доверенных факторов.

Данный экземпляр ведал придворными закупками. Помимо прочего, привозил ювелирные изделия и дорогие вещи. Был еще договор на поставку казне вина и поташа, что дает нехилые суммы. Двадцати- или пятидесятитысячный платеж — достаточно ординарное событие. Боюсь, до его оборотов мне не добраться и через десяток лет.

Мы обменялись на немецком банальностями о счастье видеть друг друга, прекрасном бале, изумительном пении кастрата и опять же о погоде. Я старательно изображал светскую беседу, не собираясь облегчать ему задачу. Ведь это он окликнул, значит, чего-то от меня хочет. Не я пришел просить о ссуде. Вот пусть и выкладывает. Не верю, что зря подвалил. Даже есть весомое подозрение о причине. И если речь пойдет о том, можно всерьез поторговаться. Кто сказал, что еврея обуть нельзя? Я непременно попытаюсь.

— Говорят, — иронично улыбаясь, высказался он наконец, — к чему ни прикасаетесь, все на манер царя Мидаса превращаете в золото.

— Ах, если бы! Мечтания и зависть суетная.

— И все же начинания господина Ломоносова оригинальны и достаточно интересны.

— В денежном смысле? — спросил, подпуская побольше сарказма в голос. — Я ведь опубликовал результаты опытов по борьбе с оспенной инфекцией в открытой печати. Кто угодно может использовать.

— Честь и хвала за доброе дело. Тут я от всей души искренне провозглашаю и готов отстаивать перед кем угодно. Но, положа руку на сердце, вы же не всегда так поступаете? Иные медицинские открытия продаете за немалые суммы.

Ну вот и подобрались к сути. Морфий ему нужен. Рано или поздно это должно было произойти. На сегодняшний день всего трое врачей с рекомендацией Санхеца получили доступ к моим запасам. Операции проделаны, результаты достаточно обнадеживающи. Разговоры (реклама — двигатель прогресса) пошли.