Читать книгу "Баловень судьбы - Владимир Гурвич"

– Конечно, идите. И все же спасибо за высказанное мнение.

Я проводил женщину взглядом. Да, совсем не просто оказаться в шкуре моего дяди. И как он справлялся со всем этим потоком дел?

Интересно, что же это за женщина Марина Владимировна Ращупкина? Мысленно я представил ее фигуру. В ней есть нечто странное, она напоминает застегнутый на все пуговицы френч. Такая же закрытая, однотонная, как военная форма. И одевается соответственно: темно-синий, спускающийся вниз почти до пяток костюм. Хотя мне показалось, что как раз нижняя часть ее тела сохранилась лучше всего. Но при этом она явно следит за собой, но следит как-то странно, напоминая чем-то аккуратно одетую монахиню; она словно сознательно создает впечатлении у окружающих о себе, как о человеке мрачном, даже отчасти нелюдимом. Но действительно ли она такая, какой себя пытается явить миру? Или это не более чем маска? Но тогда, зачем ей нужна такая, далеко не самая лестная репутация?

Но дальше продолжать разматывать клубок мыслей по этой дорожке мне хотелось, вместо этого я стал ломать голову над вопросом: каким должен быть мой следующий шаг? Как для меня это ни прискорбно, но именно мне придется решать, брать или не брать этот, будь он трижды проклятый, кредит? А ведь эти ребята настоящие хитрецы, руководят компанией, а ответственность хотят спихнуть на человека, который по крайней мере формально к ней не имеет никакого отношения. Когда я еще стану хозяином здешних мест, а принимать важнейшее решения я почему-то должен сейчас.

Неожиданно для себя я решил отправиться на мебельную фабрику и посмотреть, что происходит на ней воочию. С главным инженером во время ознакомительной экскурсии мы там уже побывали, но знакомство было чересчур поверхностным и скоротечным, дабы я мог бы сделать какие-либо выводы. Теперь же я хотел изучить все более основательно.

Я вышел из кабинета в приемную и почти лоб в лоб столкнулся с главным инженером. Он посмотрел на меня как на заклятого врага и прошел к себе. Я поймал понимающий взгляд секретарши и подумал, что эта женщина может знать весьма много о царящих тут нравах и отношений между людьми. Надо будет как-нибудь воспользоваться ее эрудицией.

Я сообщил ей о своем предстоящем маршруте.

– Вам вызвать машину? – предупредительно осведомилась она.

– Тут недалеко, дойду пешком, – отказался я. Затем подумав, добавил: – Пока меня не будет, я вас попрошу найти для меня отчет о деятельности компании за прошлый год.

– Непременно, – пообещала она.

Я все же недооценил предупредительности секретарши, на фабрике меня уже ждали. Едва я переступил ее порог, как мне на встречу поспешил директор, с которым мы познакомились во время первого моего посещения. Это был пожилой, болезненного вида человек по фамилии Антонов Василий Борисович. Мой внезапный приход сильно взволновал его, это было видно по его нервным порывистым, немного невпопад движениям.

– Я хотел бы с вами поговорить, – произнес я.

Мы прошли в его кабинет. По своим размерам он был раза два меньше, чем тот, который занял я. Мы расположились за столом, девушка тут же принесла нам чай, печенье, конфеты. Это было весьма кстати, так как я уже начинал чувствовать голод.

– Василий Борисович, я бы хотел разобраться, как обстоят дела на фабрике. Прошу вас, рассказать все, без утайки. Вы же понимаете, потом я все равно все узнаю. И уж тогда не обессудьте.

Антонов, соглашаясь с такой постановкой вопроса, кивнул головой. Но я видел, что моя просьба не слишком обрадовал его.

– К сожалению, дела обстоят неважно, – сказал он.

Я не удивился его словам, я сам не знал, почему, но именно нечто подобное я и ожидал услышать. Впрочем, у меня с детства была сильно развита интуиция, нередко я заранее знал, о чем скажет или что сделает тот ил иной человек. Хотя, как и откуда приходила ко мне эта информация, мне неведомо до сих пор.

– Пожалуйста, объясните все по подробней, – попросил я.

– Да, собственно особенно и объяснять-то нечего. Когда мы запустили фабрику, то она была рассчитана на производство самых простых изделий: стульев, кухонных столов, детских кроваток. Тогда на все это был большой спрос. И мы процветали. Даже поставляли часть продукции на экспорт. – В голосе директора зазвучали нотки гордости. – Но затем, видя наш успех, за дело взялись конкуренты. И за короткий срок рынок оказался переполненным точно такими же по качеству и ассортименту изделиями. И сейчас у нас большое падение производства. Мы вынуждены держать людей, так как в поселке больше негде им работать. В результате уже целый год мы находимся в минусе. Если и дальше все так будет продолжаться, то фабрику придется закрывать. Иначе она разорит всю компанию.

– Что же делать?

Антонов пожал плечами.

– Либо останавливать производство, либо переходить на новые виды продукции.

– А для этого фабрику нужно полностью переоборудовать.

– Именно так. Ничего другого придумать невозможно.

– А вам известна требуемая для этого сумма?

Антонов не без смущения посмотрел на меня.

– Да, известна, – негромко произнес он.

– И она окупится?

– Мы произвели все расчеты, затраты окупятся в течение трех лет.

– А как прожить эти три года?

Теперь Антонов бросил на меня затравленный взгляд.

– Это вам должно быть виднее, я отвечаю только за фабрику.

– Проведите меня еще раз по ней.

Мы вышли в цех, Меня тут же окружили работники. Их собралось не меньше пятидесяти. Я сразу же почувствовал, с какой тревогой воспринимают они мой визит. Они понимают, что от него зависит их дальнейшая судьба.

Мы разговаривали не меньше часа. И за это время я узнал гораздо больше о том, как живут в поселке люди, что их заботит и беспокоит, чем за те предыдущие дни, что я тут провел. Я не ошибся, они действительно были крайне встревожены и почти хором просили меня не закрывать фабрику, не лишать их работы, а детей – пропитания. Одна женщина даже расплакалась, и мне пришлось ее утешать. И чем больше я слушал их, тем сильнее нарастали во мне растерянность и отчаяние. Ну почему я должен отвечать за этих мужчин и женщин, я никого из них не знаю, они же требуют от меня, чтобы я взвалил бы на себя ответственность за их судьбы. Но все дело в том, что в отличии от моего дяди я привык отвечать только за себя.

Мне хотелось немедленно убежать отсюда. И я уже в тысячный раз проклинал себя за то, что в мою глупую голову пришла такая нелепая мысль отправиться в этот чертов поселок. А теперь, после того, как я все тут видел и слышал, мне во сто крат трудней принять любые решения.

Наконец, измученный, словно после изнурительной и долгой работы, я вырвался из плотного круга окруживших меня людей и выскочил на улицу. Я был раздавлен и не знал, что мне делать. И тут ко мне пришла спасительная мысль. А собственно чего я так переживаю, как только я получу акции в собственность, я на следующий же день продам их Обозинцеву и таким вот простым способом сброшу со своих плеч весь тяжкий и непосильный для меня груз ненужных мне забот. Надо в самое ближайшее время с ним встретиться и договориться обо всем окончательно. Пусть он выслушивает жалобы людей, пусть принимает важные решения. А это все не для меня.