Читать книгу "Я, Эрл и умирающая девушка - Джесси Эндрюс"

– Обломайся! – весело объявил мистер Маккарти, закрывая супницу. – Грег, дай мне факт.

– Э-э… Как и многие другие вьетнамские блюда, фо включает элементы французской кухни, в частности бульон, ведущий свое происхождение от консоме.

Стыдно признаться, но это я почерпнул на Кулинарном канале.

– ЧТИТЕ НАУКУ! – рявкнул мистер Маккарти. – Грег, ты просто монстр! – Он согнул правую руку в локте и шмякнул себя кулаком по бицепсу. – Так держать! – Он чудовищно перевозбудился, даже чуточку рычал: я уж думал, он нападет на меня, но учитель вместо этого повернулся к Эрлу:

– Эрл, если передумаешь, скажи Тхуэню, чтобы записал на счет мистера Маккарти, ладно?

– Лады.

– Фо у него в любом случае лучше моего.

– Лады.

– Путь добрый, молодые люди.

– До свиданья, мистер Маккарти.

Как только Маккарти ушел, мы, естественно, раздобыли бумажные стаканчики и плеснули себе того супчика. Он оказался вполне нормальным: как куриный, но со странными нотками, которые мы не могли распознать. Что-то чесночное и одновременно лакричное. В любом случае, в нем не было ничего психоделического. По крайней мере, поначалу.

Впервые я почувствовал себя странно, когда в ушах зазвенел звонок с последнего урока. Я встал, кровь прилила к голове, и перед глазами сомкнулась стена коричневого тумана – знаете, так иногда бывает, когда резко поднимаешься, – и мне пришлось замереть и ждать, пока это пройдет. При этом мои глаза были по-прежнему открыты и – так получилось – нацелены на Лив Райан, первую девушку в нашей школе, сделавшую пластическую операцию на носу. Точнее, они уперлись в ее буфера.

Из-за коричневой стены до меня долетело несколько слов Лив. Я прекрасно понимал, что это слова, но ни во что осмысленное они в голове не складывались.

Что за чертовщина?

– Грег, в чем дело, – повторила Лив, и на сей раз я смог понять, что она говорит. Выплыли из коричневого тумана и ее прелести.

– Кровь, – «объяснил» я. – У меня… э-э… в голове.

– Что?

– …ничего не видел, – мне было трудно говорить. Я начал осознавать, что выгляжу дебилом. И говорю в нос – словно 80 процентов моего лица занимал огромный раздувшийся нос.

– КровЬ ударила в гОЛОву, так чТо я ничеГО не видел, – наконец выдал я, хотя, возможно, не сумел произнести все слова правильно и расставить их в нужном порядке.

– Грег, ты плохо выглядишь, – заметил кто-то.

– А ты не мог бы перестать на меня пялиться, – поджав губы, попросила Лив, и от ее слов мое сердце переполнилось ужасом.

– Мне надо идти, – пробормотал я. Понимая, что нужно взять сумку, я попытался пошевелить ногами.

И упал.

Наверное, вам не нужно рассказывать, что в школе Бенсона, как и в любой другой, нет и не может быть ничего смешнее, чем чье-нибудь падение. Смешно не в смысле «остроумно» или «тонко», просто школьники искренне считают: самое забавное, что только может сделать человек, – это упасть. Не знаю точно, почему это так, но это так. Народ буквально выходит из себя, когда видит, что кто-то упал. Иногда от смеха они и сами падают, и тогда вслед за ними само небо обрушивается на землю.

Короче, я упал. Обычный Я выкрутился бы, встав и поклонившись, или исполнив еще какой-то ироничный церемониал. Но тот Я чувствовал себя ужасно странно и не мог нормально соображать. «Все над тобой ржут, над тобой ржут, над тобой ржут», – говорил мне мой мозг – собака, нет чтобы сообщить важные сведения или придумать план действий. «А все потому, что ты грохнулся, как идиот, идиот, идиот!» Мозг явно работал с перебоями, и я запаниковал: схватив сумку, рванул к двери и упал второй раз.

Народ чуть не лопнул со смеху. Это же истинный дар Богов Комедии: пухлый паренек падает, вскакивает, с матюками бросается к двери и снова падает.

Тем временем я выбрался из класса в коридор, оказавшийся в три раза длиннее обычного и весь в этих… ну, людях. Я плыл в море людской плоти, рассекая волны и изо всех стараясь сдерживаться и не взбелениться. Мелькали вокруг чьи-то лица, и все, казалось, пялились именно на меня, пытавшегося стать невидимкой. Еще ни разу в жизни я не чувствовал себя столь бросающимся в глаза: Человеком-носом, а также Падающим мальчиком.

Наверное, прошло минут пять, но они растянулись на час, пока я выбирался из школы. Час в аду. И тут, когда я, наконец, выпал на крыльцо, до меня дошло сообщение:

в супе ширево. вс3чаемся на парковке

Это был Эрл.

– Маккарти фигачит травку в свой супец, – прошептал он. Я не сразу въехал.

– Чувак, он, по ходу, туда тонну травы всыпал, – продолжал Эрл. – Я-то еще немного взял, а ты добавку налил – тебя, поди, всего расфигачило, сынок.

– Ага, – подтвердил я.

– Выглядишь хреново.

– Я упал.

– Блин! – воскликнул Эрл. – Почему я этого не видел!

Так вот, оказывается, что значит «словить кайф». Я как-то пытался курить марихуану на вечеринке у Дэйва Смеггерза, но ничего не почувствовал. Может, курил неправильно.

– Пошли на хату, тебе надо закинуться хавчиком, – предложил Эрл.

– О’кей. – И мы двинулись. Но чем больше я думал о том, как приду домой, тем больше понимал, что это плохая мысль. Я же под офигительным кайфом! По словам Эрла! Поэтому, едва мы доплетемся до дому, мама с папой сразу же поймут, что я вмазанный! Блин! Они же захотят об этом поговорить! А я лыка не вязал, куда уж там разговаривать! Я и думать-то словами не мог! Перед глазами всплыл барсук! Потрясный, налитый гормонами барсук!

Кроме того, пришлось бы что-нибудь наплести, потому что подставлять мистера Маккарти я не хотел. И что же я скажу? Что какие-то укурки заставили нас выкурить травку? Самому не смешно, а? А как еще мы могли так удолбаться – что придумать, а? И, возможно, еще важнее была мысль: «И как я вообще дотащусь до автобуса, не рухнув снова, а?»

– Маккарти, поди, все уроки ведет под кайфом, – предположил Эрл. – Нехилая штука. Блин, как же охота похавать!

Эрл был в отличном настроении. Я – нет. Мало того что я беспокоился насчет родителей, я чувствовал, что все прохожие смотрели на нас с неодобрением: два обкуренных подростка, шляющихся по улицам! Мы были под невероятным кайфом! А нос у меня был словно огромная груша, приклеенная к лицу! Огромная груша, полная соплей! Еще бы мы не были центром всеобщего внимания! Только потом я понял, что по шкале «Смотри скорее!» мы с Эрлом занимали место не сильно выше травы. (Ха-ха! «Травы»! Дошло? Вот кайф-то. Ладно, это шутка, и причем дурацкая. Собственно, именно за такие шутки люди терпеть не могут обкуренных.)

– Маккарти, по ходу, всегда под кайфом, – повторил Эрл, – когда ведет уроки.

– Он… вряд ли, – бормотал я. – Хотя, может быть. Типа того. Наверное. Ты мог бы… Э-э-э… не так. Ты знаешь…