Читать книгу "Любовь неукротимая - Хизер Сноу"

– Нет.

Она с удивлением посмотрела на Габриэля.

– Для меня унизительно то, что ты сюда приехала, – произнес он сиплым голосом. – Особенно теперь, когда я понимаю, чего тебе это стоило.

Пенелопа уже открыла рот, чтобы возразить, но Габриэль резко прервал ее:

– Я верю в тебя, Пен. Верю в твое дело. Похвально – и меня это даже вдохновляет, – что ты решила посвятить свою жизнь лечению страдающих от вспышек безумия бывших солдат. Здоровых людей, нуждающихся в помощи. Но со мной все иначе, Пен. И я не могу позволить тебе оставаться рядом.

У Пенелопы задрожал подбородок, боль исказила ее прелестное лицо. Но Габриэль не уступал ради ее же блага.

– Как только твоя нога пройдет, ты покинешь Викеринг-плейс.

Габриэль пытался заснуть, но сон отказался прийти на помощь и спасти бывшего солдата от мучивших его дум. К тому же ни один человек – конечно, если он не глухой, – не смог бы нормально отдохнуть под оглушительный храп Картера. А ведь накануне санитар ворчал, что не сможет уснуть в одной комнате с безумцем! Однако теперь Картер безмятежно развалился в кресле рядом с закрытой дверью, отделяющей ванную от комнаты, и сладко спал.

Габриэль в тысячный раз взглянул на дверь. Медная ручка мерцала в лунном свете. Неужели она спокойно спит прямо за этой дверью? Габриэль решил, что это маловероятно. И не только потому, что храп Картера был прекрасно слышен через деревянную преграду.

Габриэль поерзал на складной кровати – лежать на ней было жутко неудобно. Пенелопа была категорически против, когда он отправился спать в ванную, он настоял на своем, и она вскоре сдалась. Но не поддалась. Габриэль прекрасно чувствовал эту разницу. Сегодня она не стала с ним спорить – уж слишком устала. Но Габриэль не сомневался: сейчас, лежа в кровати, она обдумывает аргументы на завтра.

Он закрыл глаза, надеясь, что ему удастся усмирить мысли и вздремнуть. Он должен набраться сил, чтобы противостоять упорству Пенелопы.

Габриэль вскинулся – ему показалось, что из комнаты донесся болезненный стон. Он приподнялся и прислушался, ощущая, как бешено заколотилось его сердце, и затаил дыхание, но не услышал ничего, кроме храпа Картера. Габриэль расслабился; должно быть, это ему приснилось. Одному богу известно, сколько раз он слышал во сне крики боли и горестный плач.

Он снова прилег, ощущая озноб. И снова услышал стон – этот звук определенно доносился из спальни.

«Пен…»

Через мгновение Габриэль уже стоял у двери, осторожно поворачивая ручку. Он воровато посматривал на Картера, но тот не шевельнулся. Этот человек спит как мертвец, иначе он бы уже проснулся, и не один раз. Так Габриэль незамеченным проскользнул в спальню и аккуратно прикрыл за собой дверь. Меньше всего ему сейчас хотелось объясняться с надзирателем.

– Пен? – прошептал Габриэль во тьму.

Она вновь всхлипнула. Габриэль ринулся к кровати, одернул полог и постарался рассмотреть в темноте Пенелопу. Ее голова спокойно лежала на подушке, но тело слегка подрагивало от боли. Однако было очевидно: Пен крепко спала. Вероятно, сквозь сон она чувствует дергающую боль в ноге. Такое часто бывает с заживающими ранами, особенно по ночам, когда тело расслаблено.

Габриэль раздвинул полог шире и постарался, просунув руку под одеяло, нащупать больную ногу Пенелопы. Он потер икру и обнаружил, что опухоль заметно спала. Но почему же тогда Пен плачет?

Услышав очередной короткий всхлип, он догадался, что бедняжка плачет не от боли – от страха. Габриэль знал наверняка, ведь ему приходилось испытывать подобное бесконечное множество раз. Пенелопа видела страшный сон.

Он отпустил ее ногу и сел у изголовья. Его глаза уже привыкли к темноте, так что он видел: Пенелопа спит, хотя из уголков прикрытых век текли слезы. Габриэль нежно провел пальцами по ее лбу. Кожа на ощупь оказалась холодной и влажной. Его сердце сжалось от сочувствия: он слишком хорошо знал, каково это – страдать от кошмаров.

– Ш-ш-ш, Пен. – Габриэль ласково погладил Пенелопу по щеке. Она не отпрянула, напротив – повернулась лицом к его руке, словно в поисках защиты.

Что ж, Габриэль и не смог бы дать ей большего – ничего, кроме сочувствия, по крайней мере этой ночью. Он медленно просунул руки под ноги и плечи Пенелопы и приподнял, чтобы посадить ее к себе на колени. Она уткнулась головой в его грудь – сейчас это стало для нее надежным укрытием.

Она была так близко, что Габриэль не удержался от соблазна погладить ее волосы – ее воздушные локоны приводили его в восторг. Такие мягкие и приятные на ощупь. Габриэль нежно поглаживал их, и каждый раз, когда он отнимал руку, они, будто пружинки, упрямо подпрыгивали вверх. Такие же живые, как сама Пенелопа.

Боже… Пенелопа у него на руках! Габриэль больше не мог врать самому себе и отрицать чувства, которые она пробуждала в нем. Он слегка отклонился назад, и Пенелопа припала к нему еще ближе, приобняв рукой его шею. От ее теплого дыхания все тело Габриэля покрылось мурашками. В нем загорелось желание. Даже сейчас, когда Пенелопа спала и видела страшный сон, такая беспомощная, он вожделел ее, одновременно испытывая стыд от вспыхнувшей страсти. Ведь он не должен быть здесь, рядом с ней. Но он не нашел в себе сил уйти.

Держать Пенелопу на руках было одновременно и наслаждением, и мукой. Он закрыл глаза, не отпуская ее из объятий. Сколько же ночей он представлял себе такое счастье? И теперь, когда оно стало реальностью, Габриэль ощущал его настолько, что едва владел собой. Ее кожа словно обжигала его тело, сладкий цитрусовый аромат, смешанный с запахом дождя, пропитавшего ее волосы, затуманивал рассудок – Габриэль не мог надышаться!

Габриэль открыл глаза. Он уставился на полог – он просто не мог смотреть на Пенелопу: таким сильным было желание припасть к ее губам, вкусить их сладость.

«Возьми себя в руки! – говорил он себе. – „Ведь ты здесь лишь затем, чтобы поддержать Пенелопу – ничего больше“». Он старался заставить себя думать о чем-то другом, только бы выкинуть из головы те непристойные мысли, которые сейчас одолевали его разум. Но ничего не получалось. С каждым мгновением его пульс учащался, а дышать становилось все труднее.

Но вдруг Габриэль заметил, что и дыхание Пенелопы участилось. В следующий момент она вскрикнула:

– Нет!

Она проснулась, рыдая и дрожа, лихорадочно глотая воздух. Габриэль инстинктивно прижал ее к себе крепче, не давая вновь закричать.

– Тише, Пен. Это я.

– Габриэль? – спросила она с удивлением, пытаясь рассмотреть в темноте мужской силуэт.

– Да, – прошептал он, вновь погладив ее по лицу.

– Слава богу! – с облегчением произнесла Пенелопа лишь через несколько секунд.

Сердце Габриэля замерло, когда она еще крепче прижалась к нему, обняв обеими руками и уткнувшись лицом в его шею. Ее бедра слегка задели его затвердевшую плоть, и Габриэлю едва удалось сдержать стон. У него перехватило дыхание, и он застыл на месте, не в силах отвести от нее взгляд. Он изумился, заметив, как она смотрит на него. В этом взоре можно было рассмотреть что-то, похожее на… желание?