Читать книгу "Репетиция конца света - Елена Арсеньева"

Вообще в шейпинге немало эротического. Вот вэтом упражнении, к примеру, когда полтора десятка вполне симпатичных дам всамых кокетливых тренировочных костюмах лежат на полу, чуть раздвинув колени, ито поднимают, то опускают бедра под самую что ни на есть сладострастную музыку.

– Ягодицы поджали – расслабили, –командует Ирочка. – Поджали – расслабили!

Алена ее почти не слышит. Мысли далеко-далеко!

Да что в нем такого, что он ее настолькозацепил? Глаза, что ли, эти невероятные черные глаза? Ну да, наверное.Собственно, всей красоты в нем и есть, что эти глаза. Хотя он строен, прекрасносложен, у него вьющиеся черные волосы, правильные черты лица... Классическийкрасавчик-сердцеед. Между прочим, любопытная закономерность! Все мужчины,которые так или иначе подпадают под эту категорию, обожают есть сердце вбуквальном смысле слова. То есть должным образом приготовленное куриное,говяжье и прочей живности. Вообще они очень любят всякие потрошки: легкие,печенку, почки, желательно приготовленные поострее.

Алена очень старалась рассмешить себя, и кконцу занятия, где-то приблизительно на упражнении для пресса, это ей почтиудалось. Однако никогда она еще не получала так мало удовольствия от шейпинга,никогда так не желала, чтобы этот час прошел как можно скорей.

Даже необходимую заминку делать не стала, дажепод душ не пошла, да и не упражнялась она сегодня так, чтобы вспотеть.Торопливо переоделась, простилась с тренершей и, даже не застегиваясь, ринуласьчерез дорогу, в здание суда.

Ну да, конечно, она ведь обещала Шурочке, чтовернется не позднее чем через полтора часа. И ее ждут отложенные дела. Одно – охищении нефтепродуктов непосредственно из нефтепровода. Другое – об угонеиномарок и убийстве их владельцев. Только это и имеет значение. А вовсе неискорка надежды, что Игорь вдруг возьмет и вернется в суд.

Зачем? Мало ли зачем! Всем известно: мужчины –существа весьма странные, и какая-либо логика им чужда.

***

Люба Кирковская вышла замуж по любви. И Олегее любил, нет, правда, сначала это было истинной правдой! А почему бы ее нелюбить? Не дура, за плечами Институт советской торговли. Отец устроил еетовароведом в Военторг. В 1989 году это еще была работа из самых престижных.Хотя основы армии вообще и Военторга в частности уже начали расшатываться,никто и предположить не мог, как скоро они обрушатся! Во всяком случае, машинуна свадьбу купить удалось. Отец Любы работал в горисполкоме, в отделе учета ираспределения жилья. Можно было не сомневаться, что молодые не заживутся уродителей.

Но уже через год можно было не сомневаться впротивоположном.

– Ты что, с ума сошла? – однаждыокрысился отец на дочь, когда та в очередной раз завела разговор оквартире. – Не помнишь, что было, когда Звездинку, пять, распределяли?Какие демонстрации? Сколько писем губернатору пошло? Хочешь, чтобы менясковырнули на пенсию? Подожди, должно же все это уладиться!

Не уладилось. Новая администрация –губернатором выбрали какого-то безумного мэнээса по фамилии Чужанин, и он изкожи вон лез, чтобы доказать, какой он прогрессивный демократ, создавалосьвпечатление, что если бы пришлось сажать для этого коммунистов на кол, онсобственноручно бы сажал! – не церемонилась со старыми кадрами. Ктооказался посообразительней, успел подгрести под себя некоторые областныепредприятия: гостиницы, заводики, магазины, дома на Покровке и прилегающихулицах... Но Любкин отец был из честных. То есть квартиры для своихраспределять, обходя очередников, – это было для него в порядке вещей. Нопротянуть руку к государственной собственности...

Короче, на пенсию его выпихнули – пикнуть неуспел. Теперь на его месте в городской администрации сидел какой-то демократ –жопастенький такой, из чужанинских лизоблюдов. Тем временем стало модно мазатьстарую гвардию самым вонючим дерьмом. Ничего не скажешь, коммунисты, хотели илинет, столько компромата на себя оставили, что демократическая прессапросто-таки захлебывалась слюной от восторга.

Сыскалось досье и на Жданова, Любиного отца.Конечно, не обошлось без предположений, что он был в родстве с тем самымЖдановым, который подвергал в свое время гонениям Зощенко с Ахматовой и именемкоторого была в советское время названа самая красивая набережная городаГорького. Отец так растерялся от всего происходящего, что даже оправдываться немог, даже никак не оборонялся: сидел да читал все эти статейки и статеечки просебя, в которых правда о его злоупотреблениях (была, была-таки суровая правда,и злоупотребления были!) весьма ловко мешалась с самым беззастенчивым враньем.И дочитался до инфаркта. За первым через короткое время последовал второй – искоро товарища Жданова похоронили, причем даже место на престижном Бугровскомкладбище выбить уже не удалось, похоронили в Марьиной Роще. Через полгода заним последовала мать Любы: в тот самый день, когда дочку уволили из Военторгапо сокращению штатов.

А вскоре после ее похорон в квартире раздалсятелефонный звонок. Люба была одна дома, она и взяла трубку. Какая-то женщинапротивным, очень тонким, сразу понятно, измененным голосом сообщила, что «вашмуж завел себе любовницу, их его двоюродная сестра познакомила, она вдовавоенного, работает в ювелирном магазине, деньги у нее есть, похоже, что онабеременна, там уже о разводе поговаривают и о размене вашей квартиры, так чтоберегитесь, как бы с носом не остаться!» И бросила трубку.

После этого звонка Люба часа два провела почтив беспамятстве, а потом начала немножко соображать и сопоставлять факты. То,что Олег страшно переживал, когда узнал, что у нее детей быть не может, оназнала. После этого известия между ними пробежала большая черная кошка, но Любавсе равно была уверена, что Олег никуда не денется. Отец был еще в силе, крометого, ни у кого не возникло сомнений: большевики скоро вновь возьмут власть!Олег же не дурак! Не каждый мэнээс из ИПФАНа становится губернатором, этоодному Чужанину так подфартило, а иные-прочие либо бутылки по помойкамсобирают, чтобы хлеба детям купить, либо в Америку продаются. В Америку Олег иЛюба продались бы с удовольствием, да никто их не брал ни оптом, ни в розницу.

Теперь, после ликвидации Военторга и смертиродителей, солидные накопления которых в одну минуту превратились в сущиекопейки, призрак помоек нет-нет да и начинал маячить в воображении... Правда, уних осталась отличная родительская квартира в «дворянском гнезде» междуЗвездинкой и улицей Горького, ну и «Волга», конечно. Это, конечно,собственность, но не капитал. Вот если бы трехкомнатную продать, себе взятьоднокомнатную и еще купить две однокомнатных подешевле, чтобы пускать тудажильцов, тогда можно было бы жить на неплохую ренту.