Читать книгу "История руссов. Варяги и русская государственность - Сергей Лесной"

Но, может быть, скандинавы развили на Руси торговлю? Из показаний арабского географа IX века Ибн-Хордад-бе[27](около 846 г.) видно, что руссы имели уже развитую торговлю задолго до Рюрика. Он говорит, что руссы, племя из славян (заметьте!), ходят с своими товарами по Черному морю и торгуют там и в Византии или же спускаются по реке славян (Волге) в столицу Хазар-Итиль, оттуда в Каспийское море и торгуют по его берегам. Отсюда они возят свои товары на верблюдах в Багдад. Эти данные дополняются указанием, что русские купцы проникают в Балх и Маверанагр[28]и доходят даже до Китая. Значит, скандинавам нечего было развивать торговлю, если она уже была развита.

Из очерка о пути «из варяг в греки» видно, что днепровский торговый путь имел в Скандинавии ничтожное значение, т. е. именно по магистрали, вдоль которой жила и развивалась Русь. Что же касается волжского пути, то роль скандинавов в торговле значительно меньше, чем думали до сих пор. Шведский исследователь Арнэ («La Suéde et l’orient», 1914, стр. 13) отмечает, что шведы не проникали дальше Серкира — близ Каспийского моря. Отсутствие значительной торговли с Югом доказывается тем, что ни в Турции, ни в Малой Азии не найдено никаких скандинавских предметов времени викингов. Очевидно, из бассейна Волги они не выходили.

Непосредственная торговля скандинавов с Востоком началась в конце IX века, развивалась в X веке и прекратилась в начале XI, т. е. тогда, когда торговля руссов с Востоком имела уже многовековую практику и имела значительно больший размах.

Хотя в торговле Руси значительную роль играл простой обмен товаров, металлические деньги (сначала чужие, а после и собственной чеканки) играли все же заметную роль. В связи с этим следует отметить, что чеканка монеты на Руси началась после принятия Владимиром христианства, а чеканка монеты в Швеции, согласно Монтелиусу, — около середины XI века, т. е. позже, чем на Руси. Чеканка монеты в Швеции началась с подражания чужим образцам, в том числе и русским, о чем говорит не только русский исследователь Кондаков, но и швед Арнэ.

Естественно, далее, ожидать, что если скандинавская торговля оказала большое влияние на торговлю Древней Руси, то денежная система, единицы счета, веса и т. д. отразят это влияние. Этого нет. Если в «шляге» славян усматривать «Shilling», то «шляг» существовал и в Польше и во всей Западной Европе, отнюдь не являясь монетой исключительно скандинавской! До чеканки русской монеты, естественно, употребляли чужую.

Другой системой денег была не металлическая, а меховая. Она на Руси господствовала, «гривна кун» являлась основной единицей «Русской Правды». Эта система: куны, ногаты, резаны и т. д., является чисто славянской системой, причем эта система имела такое широкое распространение, что употреблялась в торговле ганзейскими городами, о чем мы узнаём также из трудов норманистов.

Таким образом, торговцы-скандинавы не оказали влияния на торговлю Руси, по крайней мере следов этого влияния до сих пор не найдено. Если мы и находим следы влияния, то в более позднюю эпоху, а самая торговля относится к северу Руси (торговля с жителями Готланда[29], с немцами на материке Европы, а не со скандинавами).

Не принесли с собой скандинавы и новой промышленности или ремесел. Анализ изделий и украшений Древней Руси специалистами (в особенности новейшими) устанавливает значительную самобытность Руси и влияния Византии и Востока[30], в меньшей мере Запада, и ничего нельзя сказать о влиянии Скандинавии. Вообще, когда говорят о Скандинавии того времени, не дают себе отчета, чем она была в действительности.

Прежде всего, она была страной относительно новой культуры (это не Египет, Ассирия или Индия), а главное — бедной страной, и на весьма низкой ступени развития.

Всякая высокая культура требует прежде всего предпосылок для своего развития, а это обусловливается аккумулированием труда и опыта прошедших поколений, а также объемом этих поколений, между тем население Швеции было весьма невелико. Н. Koht[31]считает, что в XI веке в Швеции было около 300 000 чел. Значит в IX веке было 250 000 чел., в X веке — 275 000, в XI — 300 000, в XII — 320 000. Население Руси можно определить для X века в 9 миллионов, для XII века в 10 миллионов.

Каждое поколение, так сказать, увеличивает собой удобрение для дальнейшей культуры. Редкое население Скандинавии, жившее бедно, в суровом климате, на неплодородной почве, в тяжелых условиях борьбы за существование, не могло сосредоточить необходимой материальной базы для развития культуры. Жить было тяжело, и молодежь занималась главным образом разбоем или предлагала себя внаем — в своей стране жить было нечем.

Поэтому неудивительно, что скандинавы того времени не дали ничего особенного для всесветной культуры. Центр европейской культуры тогдашнего времени был в Средней и Южной Европе.

Наконец, не могли оказать скадинавы большого внимания на руссов уже и потому, что количественно были ничтожны на Руси, — они бесследно растворялись в необъятном славянском море.

Крёбер («Configurations of culture growth», 1944, стр. 594)[32]говорит следующее: «Приняв христианство (а мы видели, что это было сравнительно поздно. — С.Л.), скандинавские страны скоро стали лишь пограничными постами Европы, отсталыми в отношении населения, состоятельности и развития и неизбежно отставшими в культурной продукции всех видов. Позднее Средневековье и Ренессанс находят их без литературы, искусства или современной мысли». Он же указывает (стр. 792) на причину культурной отсталости Скандинавии сравнительно с Россией: близость последней к Византии и Азии.

Итак, по рассмотрении всего, мы можем выставить два постулата:

1) В IX, X, XI веках культура Скандинавии была во всех отношениях беднее культуры Древней Руси. Отдаленная от культурных центров — Рима и Царьграда, бедная природными богатствами, бедная населением, бедная центрами (в Швеции Монтелиус насчитывал всего 7 городов) — Скандинавия ничего не могла дать Руси в культурном отношении, ибо была ниже последней. И это признают и антинорманисты, и норманисты, и совершенно нейтральные исследователи. Скандинавия уже теоретически не могла создавать ни русской культуры, ни русской государственности.