Читать книгу "Врата жизни - Брэм Стокер"

– Да кто ты такой, чтобы называть меня скотиной? Говорю тебе, она меня любит. Да она мне об этом каждый день твердит!

Гарольд чуть не ударил Леонарда по лицу, тоже теряя контроль над собой от гнева. Но Леонард на этот раз почуял опасность, а потому поспешил добавить:

– Эй, ты сам следи за собой! Еще неизвестно, кто из нас пьянее. Повторяю: она сама сказала мне это, и еще много чего наговорила сегодня утром. Она даже просила меня жениться на ней.

Сердце Гарольда болезненно сжалось, он похолодел. Что-то в интонации Леонарда, в его несомненной уверенности подсказывало, что он говорит правду. Каким бы пьяным он ни был, он явно отдавал отчет в своих словах. Однако несмотря на окрепшее и ужасающее его самого ощущение искренности сказанного, Гарольд мог отозваться лишь возгласом отрицания:

– Лжец!

– Я не лжец! – парировал тот, возмущенный тем, что ему не верят, хотя он говорит самую настоящую правду. – Сегодня на холме, там, за домом, она попросила меня жениться на ней. Я пришел туда по ее же собственной просьбе. Вот так! И я докажу тебе. Читай сам!

И с этими словами Леонард извлек из кармана злополучное письмо с приглашением и протянул его Гарольду, рука которого дрогнула, когда он брал конверт. К этому времени он почти отпустил вожжи, и лошадь шла совсем тихо. Даже в ярком свете полной луны прочитать текст было трудно. Гарольд склонился над письмом, поднося его к фонарю, закрепленному на облучке. Удержать вожжи, раскрыть конверт и держать бумагу рядом с фонарем – одновременно сделать все это ему никак не удавалось. Убедившись, что почерк на конверте принадлежит Стивен, он в досаде вернул письмо Леонарду.

– Открой его! Прочитай! Ты должен сделать это, должен! – воскликнул Леонард. – Ты назвал меня лжецом, так прочитай теперь доказательство того, что это не так. Если ты не сделаешь это, я попрошу Стивен, чтобы она сама тебе все подтвердила!

Гарольд представил себе, как мучительно может быть для Стивен участвовать в таком споре. Он не мог допустить, чтобы любой поворот его конфликта с Леонардом мог ранить ее… Нет, если узнавать правду, то не такой ценой! Он вынул листок из конверта, поднес его к фонарю. Письмо трепетало в его дрожащей от волнения и усилий руке. В мутноватом взоре Леонарда мелькнуло злорадство – ему доставляло удовольствие откровенное страдание Гарольда. Тот посмел его оскорблять, называть скотиной и лжецом, так пусть получит за это! Пусть проглотит свои слова!

Однако по мере чтения лицо Гарольда прояснялось.

– Да ты просто негодяй! – рассерженно бросил он. – Это письмо – всего лишь вежливое послание молодой девушки давнему приятелю, она обращается с самой заурядной просьбой о встрече. А ты превратил это в предложение о браке? Позор!

Гарольд говорил это, не возвращая письмо, хотя Леонард протянул уже руку, чтобы забрать его. В глазах пьяного мелькнули опасные искры. Он понимал, что разговор зашел слишком далеко, знал, как отреагировал бы его отец, узнай он все от Гарольда и в невыгодном свете. Кроме того, в глубине души он все же испытывал легкие уколы совести. А в ярости Гарольда, в его внезапной озабоченности Леонард уловил то чувство, что таилось за внешней сдержанностью: ревность, вызванную истинной любовью. Леонард постепенно трезвел, и это помогало ему мыслить яснее.

– Верни мне письмо! – заявил он решительно.

– Подожди! – Гарольд снова поднес листок ближе к фонарю. – Это не к спеху. Сперва возьми свои слова назад.

– Какие слова?

– Главную ложь, сказанную тобой: что мисс Норманн просила жениться на ней.

Леонард осознавал, что силой он не сможет отобрать бумагу у Гарольда – тот заведомо крепче и трезвее; однако в душе его закипал холодный гнев, злость нарастала, так что интонация его изменилась, обретая нечто змеиное – медленное и свистящее. Опьянение окончательно прошло, смытое волной ненависти и ледяной страсти.

– Я сказал правду. Богом клянусь, все так и случилось! Письмо, которое ты присвоил и не желаешь возвращать, служит доказательством того, что я пришел на встречу по ее собственному приглашению, и Честер-хилл выбрала она сама. Когда я пришел туда, она меня уже ждала. Сначала она заговорила о постройке там небольшого дома, и я даже не понял, к чему она клонит…

Он говорил с таким торжеством, с такой несомненной убежденностью, что Гарольд чувствовал, что все это правда, а потому не выдержал и прервал Леонарда:

– Остановись! – прорычал он. – Не хочу выслушивать все это. Не хочу даже знать.

Гарольд закрыл лицо руками и застонал. Если бы рассказчик был совершенно незнакомым человеком, ему грозила бы скорая смерть от удушения, но Гарольд был знаком с Леонардом с детских лет и не мог отрицать, что тот дружил со Стивен. Приходилось с горечью признать, что он говорит правду.

Мстительный огонь в глазах Леонарда стал ярче. Теперь он напоминал змею, готовую броситься и укусить намеченную жертву. И в этом юноша приобрел уже некоторый опыт.

– Я не намерен останавливаться, – медленно и весомо произнес он. – Я собираюсь продолжить и рассказать тебе все, как оно было, все, что я сочту нужным. Ты назвал меня лжецом – дважды! Ты обзывал меня и другими гнусными словами. А сейчас выслушай правду, полную правду, ничего кроме правды. И если ты не захочешь выслушать меня, найдется кто-нибудь такой, кто захочет.

Гарольд снова сдавленно простонал, и Леонард уже не мог скрывать своего наслаждения от унижения противника, на лице его появилась издевательская усмешка. Он чувствовал, что силы его крепнут и власть над Гарольдом растет. И он продолжил свое повествование с холодной и расчетливой злобой, инстинктивно выбирая такую версию правды и представляя ее в таких словах и выражениях, которые могли сильнее всего ранить слушателя. Сердце Гарольда леденело – в самом прямом смысле слова, ему казалось, что кровь по сосудам течет медленнее, а тело цепенеет.

– Не стану описывать тебе ее прелестное смущение и то, как дрожал голос, когда она умоляла меня, как она краснела, как сбивчива была ее речь. Даже я, имеющий опыт общения с женщинами и их милыми уловками, страстями и вспышками эмоций, со всей их непредсказуемостью, не сразу понял, к чему она клонит. Наконец, она совершенно прямо заявила, что станет мне преданной женой, если я соглашусь взять ее!

Гарольд не сказал в ответ ни слова, ему казалось, что еще чуть-чуть, и от боли он не сможет удержаться на месте, руки его опустились. А Леонард после короткой паузы продолжал:

– Вот это произошло этим утром на вершине Честер-хилл, под сенью деревьев. Там, где Стивен Норманн назначила мне встречу. И все мои слова – чистая правда. Не веришь – поговори со Стивен сам. С моей Стивен! – добавил он, нанося последний удар, с удовлетворением наблюдая, как побледнел Гарольд; потом резко и грубо бросил: – А теперь отдай мне письмо!

В это мгновение Гарольд был погружен в раздумья. Он желал Стивен лишь добра, безопасности, счастья, и теперь мысли его путались, неслись вскачь, разбегались в противоположные стороны. Сам тон Леонарда, его неприкрытая злость и пренебрежение к той, кого Гарольд боготворил, представлялись ему очевидной угрозой для Стивен – прямой и непосредственной. Инстинкты, управлявшие Гарольдом исподволь, работали, словно стрелка компаса, неуклонно указывая ему главное, верное направление – интересы Стивен. Что бы ни говорил теперь его спутник, мысли Гарольда лихорадочно оценивали его тон, выражение лица, и итоги казались весьма неутешительными.