Читать книгу "Метро 2033. Обмануть судьбу - Анна Калинкина"

– Я сейчас. Я сбегаю за Галей, – рыженькая с готовностью вскочила, обрадовавшись случаю оказаться полезной.

Галя не заставила себя ждать.

– Хорошее дело, – одобрила она, – Машенька все как есть видит, ученая, книги разные читает. Хоть и калека она, глухая на одно ухо и слепая на один глаз, да еще сухорукая, но ума у нее палата. Только прежде подготовиться надо – к ней с пустыми руками не ходят.

По совету Гали сталкеры взяли с собой еды, а еще бутыль мутной местной браги.

– Это чтоб у Машеньки в голове прояснилось, – сообщила Галя. – У ней шум в голове, а как выпьет – проходит на время.

Вслед за Галей сталкеры, пробираясь между палатками, дошли до конца станции, спустились по лесенке в туннель. Миновали блокпост, углубились в темноту. Под ногами хлюпала вода, где-то капало с потолка. Наконец Галя привела их к месту, где в подсобном помещении, выложенным кафелем, нашла приют местная юродивая. Подойдя ко входу, Галя громко позвала:

– Машенька, а Машенька! Можно к тебе? Мы тебе закуски принесли.

Некоторое время было тихо. Потом раздался писклявый голос:

– Хто там? Не слышу.

– Я это, Галя.

– А с тобой кто?

– Гости пришли, совета спросить хотят.

– Ну, заходите, – разрешил голос.

В нос входящим ударил запах отхожего места. В дальнем углу помещения громоздился ворох бумаг, валялись книги, полурастрепанные, растерзанные. В этом странном гнезде сидело замотанное в тряпки существо, тряпка покрывала и голову. От этого у Крота появилось странное ощущение, что у существа нет лица. Создание повернулось к ним, и на секунду Крот испугался, что увидит под платком-капюшоном лишь черноту. Но нет, лицо у Машеньки было – острая морщинистая мордочка. И не поймешь, то ли рано состарившаяся девочка, то ли старушка. Крот затруднился бы определить ее возраст.

– Принесли? – спросила Машенька, зыркнув на гостей.

Айрон достал бутыль браги и еду в кулечке, Галя передала подношение Машеньке. Та вытянула худую, как птичья лапа, руку и мигом схватила бутыль, жадно присосалась. Лицо ее слегка порозовело, на нем появилось вдохновенное выражение.

– Вижу, вижу, – забормотала она как бы в забытьи. – А в первые дни марта добудь цветок желтый, подари первой, которая встретится, и будет тебе счастье. А в одну летнюю ночь в парке папоротник зацветает огненным цветком – сорвешь цветок, и будут тебе всякие тайны подземные ведомы – схроны с оружием, со снарягой, со снедью разной…

– Машенька, – робко окликнула Галя, – ты б гостям чего рассказала.

– Пусть подходят по одному, – велела Машенька. Глядела она чуть в сторону, и неясно было, различает ли юродивая лица. Сталкеры помялись, наконец Следопыт решительно шагнул вперед.

– Дай руку, – визгливо велела Машенька.

И когда он протянул руку, вцепилась своей птичьей лапкой и некоторое время переводила взгляд с лица его на ладонь.

– Слышу, слышу! – заголосила она вдруг. – Красная Армия спешит на помощь, лишь бы день простоять, да ночь продержаться! Не рой другому яму, сам в нее попадешь!

Следопыт вздрогнул и, скорчив презрительную гримасу, уступил место Айрону.

– Вижу, все вижу! – горячечно забормотала Машенька. – Демоны за тобой по пятам идут, трудно тебе придется, бедняга. Ну ничего, дам я тебе вещицу заговоренную, она поможет.

И протянула ему обыкновенный гвоздь, каких немало валялись под ногами, кривой и ржавый.

– Бери, бери, – подтолкнула сзади Михеева. – Это счастье великое – от нее подарок получить. Не каждому дарит.

Айрон, недоуменно пожав плечами, сунул гвоздь в карман.

Подошедший к юродивой Литвин хмуро взирал на нее – видно было, как его коробит от всего этого. Впрочем, во взгляде его сквозил интерес естествоиспытателя. Машенька погрозила ему скрюченным пальцем, жутковато хихикая:

– Вижу, все вижу! Не садись на пенек, не ешь пирожок! Идешь-идешь – и споткнешься!

Литвин отошел, скептически улыбаясь и бормоча что-то насчет «от пирожка б не отказался».

Следующей была Искра.

– Ох, беда тебе, девушка, – заныла Машенька. – Семь пар башмаков железных износишь, встретишь счастье свое – и тут же потеряешь… Смерть вокруг тебя кругами ходит, но и заступник твой силен. До восьмого пекла дойдешь, а потом… Ну-ка, ну-ка, что-то есть у тебя на душе черное, дай, гляну.

Она потянула девушку к себе с силой, неожиданной в таком иссохшем теле, Искра с визгом вырвалась и отскочила.

Федор, сменивший Искру, покорно протянул руку. Машенька всмотрелась в его лицо.

– Худо тебе, парень, потерял ты подругу, только о ней и думаешь. А ты не убивайся так. Грех большой – убиваться. Надежду надо иметь.

Федор изменился в лице и поспешно отошел. Сталкеры кинулись к выходу, стремясь опередить один другого.

– Чего это она тебе про Красную Армию толковала? – спросил Крот Следопыта.

– Да у него ж фуражка со звездой, вот она и сообразила, – рассеянно сказал Литвин. – Обыкновенная шарлатанка, паясничает за еду – есть у нее кое-какие актерские навыки, ну, и психолог она прирожденный – так обычно цыганки работают.

– Фуражку-то я в палатке оставил, – озадаченно произнес Следопыт. Возникла неловкая пауза.

– Ну, мало ли, – досадливо фыркнул Литвин.

– Да нет, она, конечно, фокусница, но продвинутая, – рассмеялся Айрон. – Грамотно голову морочит, я таких даже уважаю. Что она там про восьмое пекло толковала? «Седьмое пекло» – это ж так ругались в «Престолах».

– Где ругались? – уставилась на него Искра. Айрон точно пришел в себя.

– Не бери в голову, девочка. Это я книгу одну вспомнил.

– А почему – не просто пекло, а восьмое?

– Не знаю, почему она так сказала. В той книге седьмое пекло было самое страшное, послать туда было все равно, что в ад. Что она имела в виду – что восьмое еще хуже?

– В общем, ничего хорошего. Все равно я ей не верю, – фыркнула Искра. – Ерунду всякую болтает, языком мелет попусту – правда, Федя?

Но Федор ничего не ответил, он невидящими глазами смотрел перед собой – так, словно увидел призрак.

– Мальчики, – вдруг заговорщическим шепотом спросила Михеева, – а это правда, что нас к большому метро присоединять хотят? Что вас потому к нам и прислали?

Сталкеры обалдело уставились на нее.

– Это не я придумала, – смутилась женщина, – люди говорят.

– Пока таких планов нет, – стараясь сохранять серьезность, сказал Крот, – так этим людям и передай.

Когда они вернулись на станцию, дело уже шло к ночи. Стало тихо – лишь слышались кое-где негромкие разговоры, а из некоторых палаток доносился уже и храп. «Скучно живут, – подумал Крот, – сейчас бы самое время у костра песни попеть, а они дрыхнуть заваливаются».