Читать книгу "Навеки - Джоанна Линдсей"

Тем не менее он сразу, без каких-либо трудностей освоился с современным водопроводом — правда, после того, как раз десять пощелкал выключателем и ошпарил палец, открыв кран с горячей водой. Затем он выразил желание немедленно опробовать душ, и Розалин с большим трудом удалось убедить его отложить это до вечера. А что касается фена, который Торн успел включить прежде, чем Розалин объяснила ему, как он работает, — теперь он валялся в мусорном ведре, безнадежно покалеченный при падении об пол.

Сидя за столом, Розалин смотрела, как викинг старательно сжимает в руках нож и вилку по ее примеру, и не могла удержать улыбку. У него это, впрочем, получалось вполне сносно. Во всяком случае, он очень старался ей подражать. Для дикого воина, почти варвара, который привык есть руками, он справился с этой сложной задачей не так уж плохо.

— Ты сегодня дважды упоминала каких-то американцев, — произнес наконец Торн, набив себе рот йоркширским пудингом. — Кто они такие?

До этого момента он был так поглощен всем, что стояло на столе, включая солонку и перечницу, что Розалин не ожидала от него застольной беседы. Тема, которую он затронул, была вполне безобидна и не могла помешать пищеварению.

— Американцами называют переселенцев в Северную Америку, освободивших ее от господства Англии, — объяснила она. — Боюсь, ты и эту войну пропустил.

Он бросил на нее свирепый взгляд, и она лукаво рассмеялась в ответ. Ей нравилось его поддразнивать — ей даже самой было удивительно, как она осмелела, особенно принимая во внимание его последние слова: «Зачем же мне исчезать? Ты ведь остаешься здесь».

Воспоминание об этом заставило ее похолодеть — не потому, что она потеряла над ним власть и нарушила их соглашение: ведь если он действительно не собирался покидать ее время, она была беззащитна перед ним. Ее испугало то, что, когда она услышала эти слова, радость и страх одновременно наполнили ее душу. Впрочем, он постоянно вызывал у нее противоречивые чувства с первого момента своего появления.

Ей не хотелось углубляться в эти размышления, и поэтому она решила вызвать его на разговор, который отчасти удовлетворил бы ее любопытство по некоторым вопросам — в частности, ей было чрезвычайно интересно все связанное с мечом и его необычными свойствами.

— А кстати, Торн, почему предыдущий владелец меча верил, что будет навеки проклят, если меч попадет в руки женщины?

Викинг оторвал глаза от тарелки и взглянул на нее с самодовольной усмешкой.

— Значит, Жан-Поль испугался моих угроз.

— Жан-Поль?

— Он был старшим сыном женщины, которая в последний раз владела моим мечом. Она умирала, и он должен был унаследовать Проклятье Бладдринкера.

Викинг, умолкнув, пожал плечами, словно сказал более чем достаточно, но Розалин хотела знать все подробности.

— Ты что, действительно способен проклясть кого-нибудь? — спросила она.

Он чуть заметно усмехнулся. Может, он ее дразнит? Возможно ли это?

— Я знаю, это глупый вопрос, — продолжала она, обращаясь скорее к себе, чем к нему. — Ты ведь поклялся мне, что ты не бог. — И тут другая мысль неожиданно пришла ей в голову. — Скажи, твой меч дает мне какую-либо власть?

Лицо его прямо-таки просияло.

— Да, меч давал тебе власть.

— Давал? Но теперь не дает? — Она нахмурилась. — Что это значит? Объясни.

— Ты могла командовать мною, как хотела: я не имел права лгать тебе, причинять вред или отказываться выполнять твою просьбу.

Она ошарашенно уставилась на него: теперь понятно, почему он так послушно закрыл глаза в машине, когда она его об этом попросила, — ему и правда нужно было ее разрешение, чтобы открыть их снова. Подумать только, она имеет полную власть над этим могучим викингом! С ума сойти можно! Но она почему-то говорит об этом в прошедшем времени.

Она подозрительно сощурилась и спросила:

— Значит, ты утверждаешь, что раньше я имела власть, а теперь не имею?

Его ухмылка стала еще более самодовольной и торжествующей, хоть это казалось невозможным.

— Воистину так. Когда ты отпустила меня, ты потеряла надо мной свою власть.

Розалин со вздохом откинулась на стуле. Ей надо бы рассердиться на него: она имела такие преимущества над ним, а он даже не потрудился сказать ей об этом. Но, с другой стороны, он не обязан посвящать ее в эту тайну. Что бы он выгадал от этого? И как она заключит с ним соглашение, если он теперь вправе не выполнять ее приказы? Да, ей следовало бы сердиться, но она не могла — она ведь по-настоящему никогда не хотела иметь такую власть ни над ним, ни над кем бы то ни было. Но если он теперь свободен…

Интересно, о чем еще он умалчивает?, — Есть ли какие-нибудь другие возможности у этого меча, о которых я должна знать?

— О которых ты должна знать? Нет, теперь волшебная сила меча будет служить только мне.

— И что это за волшебная сила? Он отложил вилку и нож и произнес:

— Дай мне меч, и я тебе все покажу.

— Да, сейчас, — хмыкнула Розалин. Насмешка — она всегда насмешка, и ее трудно не заметить.

— Ты не хочешь дать мне меч даже на время? — спросил он оскорбленным тоном, и Розалии осторожно ответила:

— Пойми меня правильно. Торн. Ты ведь можешь исчезнуть в любую минуту, и я не могу поручиться, что ты не захватишь с собою и мой меч. Я не хотела бы подвергать твое честное слово такому испытанию.

— Ты что же, думаешь, что я тебя обманываю?

— А разве ты не обманул Жан-Поля, сочинив сказку про вечное проклятие?

Последовало напряженное молчание, в течение которого викинг обдумывал ее слова. Внезапно он откинул голову и расхохотался. Затем он поднял бокал с вином, словно предлагая молчаливый тост в ее честь, и заметил:

— А мне даже нравится, что ты мне не доверяешь. Розалин удивленно воззрилась на него:

— Нравится? Но почему?

— Я предпочитаю не отвечать на твой вопрос. Розалин нахмурилась, и по его лицу вновь поползла наглая и самодовольная ухмылка. Нет, он явно насмехается над ней!

— Ты хочешь отплатить мне за то, что я тебя дразнила? Ну давай, тебе ведь теперь все позволено, разве не так?

— Розалин, если бы я хотел отплатить тебе, то ты бы в этом не усомнилась.

Розалин почувствовала, что теряет терпение — этот викинг доведет ее до белого каления своими намеками.

— Интересно, что ты имеешь в виду? Он снова засмеялся. Она начала нервно барабанить пальцами по столу — раздражение ее достигло последней стадии. Он это заметил, взглянул на ее руки и потом медленно поднял на нее глаза, горевшие ненасытным желанием. Под его взглядом Розалин не в силах была и пальцем пошевелить.

— Может, я покажу тебе — тогда и узнаешь, — ответил он. Голос его был хриплым и дразняще-чувственным.