Читать книгу "Медовый месяц в улье - Дороти Ли Сэйерс"

– Доступ с крыши, миледи, – объяснил Бантер.

– Как интересно! – сказала Гарриет. – Я уверена, что мистер Паффет как-нибудь справится. Бантер, можете найти мне для этих цветов вазу или что-то такое?

– Хорошо, миледи.

(Ничто, подумал Бантер, даже оксфордская степень, не помешает женщине отвлечься на что-то второстепенное. Но он с радостью отметил, что пока она держится великолепно. Ваза с водой – совсем небольшая плата за гармонию.)

– Питер! – крикнула Гарриет. (Если бы Бантер остался в комнате, он мог бы наконец признать за ней умение ухватить главное.) – Питер, милый! Трубочист пришел.

– О храброславленный герой! Вот идет он, мой трубочист, чтоб утишить мою беду[79]. – Он быстро прошлепал вниз. – Ты гениально умеешь сказать именно то, что надо! Всю жизнь я ждал этих прекрасных слов: “Питер, милый! Трубочист пришел”. Мы женаты, боже мой! Мы женаты. Эта мысль уже посещала меня, но теперь я точно знаю.

– Некоторых нелегко убедить.

– Не верю своему счастью: трубочист! Я душил в себе зародившуюся надежду. Я говорил себе: нет, это буря, маленькое землетрясение, или в крайнем случае это всеми брошенная корова медленно испускает дух в дымоходе. Я боялся обмануться в своих мечтаньях. Так давно никто не приносил мне весть о трубочисте. Обычно Бантер тайком приводит его, когда меня нет дома, боясь, что это причинит неудобство моей светлости. Только жена может проявить ко мне заслуженное неуважение и позвать меня, чтобы я увидел… господи!

Во время этой речи он обернулся, чтобы посмотреть на мистера Паффета, от которого были видны только подошвы ботинок. В этот момент из камина раздался такой громкий и длительный вой, что Питер заметно побледнел.

– Он застрял, да?

– Нет, это он прикладывает силу. В трубе окаменелая сажа или что-то в этом роде, и пробить ее очень трудно. Питер, мне жаль, что ты не видел эту комнату до того, как Ноукс забил ее бронзовыми всадниками, бамбуковыми этажерками и фикусами.

– Тсс! Нельзя кощунственно отзываться о фикусах. Это приносит несчастье. Что-нибудь ужасное высунется из дымохода и схватит тебя – бу!.. Боже мой! Посмотри на этот щетинистый ужас над радио!

– Некоторые готовы отдать несколько фунтов за такой хороший кактус.

– Они лишены воображения. Это не растение – это болезненный нарост, что-то неизлечимое, как почечная болезнь. И еще он заставляет меня задуматься, побрился ли я. И каков ответ?

– Мм… да, как атлас… нет, хватит! Я думаю, что если мы выставим это чудовище наружу, оно умрет из вредности. Кактусы очень нежные, хотя на вид и не скажешь, и мистер Ноукс заставит нас за него заплатить, как за золотой. На какой срок мы арендовали эту мрачную мебель?

– На месяц, но мы можем и быстрее от нее избавиться. Такой позор – набить этот благородный старый дом всякой гадостью.

– Тебе нравится дом, Питер?

– Прекрасный дом. Он как красивое тело, в которое вселился злой дух. И дело не только в мебели. Мне не нравится наш хозяин, или жилец, или кто он там. Мне кажется, что он замыслил что-то нехорошее и дом будет рад от него освободиться.

– Я думаю, дом его ненавидит. Наверняка Ноукс морил его голодом, мучил и оскорблял. Ведь даже дымоходы.

– Да, конечно, дымоходы. Как ты думаешь, я могу привлечь внимание нашего домашнего божества, нашего Лара?.. Э… Прошу прощения, мистер… э…

– Его зовут Паффет.

– Мистер Паффет. Эй, Паффет! Можно вас на секунду?

– Ну вот! – заворчал мистер Паффет, разворачиваясь на коленях. – Кто вы такой, чтобы тыкать меня в зад моими же штоками? Это издевательство над мастером и над его штоками.

– Прошу прощения, – сказал Питер. – Я кричал, но не смог привлечь ваше внимание.

– Я не в обиде, – ответил Паффет, явно несколько поддаваясь атмосфере медового месяца. – Вы – его светлость, как я понял. Надеюсь, что вы в добром здравии.

– Спасибо, нам все сейчас видится в розовом свете. Но дымоход, похоже, не совсем в добром здравии. Одышка, вероятно.

– Незачем на дымоход возводить напраслину, – сказал мистер Паффет. – Беда в трубе, как я объяснил вашей леди. Труба, понимаете ли, не по размеру дымохода, и в ней так закаменела сажа, что туда и ерш не протолкнешь, не то что щетку. Не важно, какой ширины ты дымоход проложишь, в конце дым все равно в трубу пойдет, и вот в трубе – ежели понимаете, о чем я, – как раз вся беда, ясно?

– Ясно. Даже тюдоровский дымоход мирно завершается трубой.

– Ага! – обрадовался мистер Паффет. – То-то и оно. Будь у нас тудоровская труба, все бы было в порядке. Тудоровской трубой, пожалуй, всякий трубочист с удовольствием займется и воздаст должное себе и штокам. А мистер Ноукс как-то раз снял часть тудоровских труб и продал их на солнечные часы.

– Продал на солнечные часы?

– Так и есть, м’леди. Скупердяй, я скажу. Он завсегда такой. А энти вот современные недотрубки, что он поставил, не годятся для дымохода такой длины и ширины, как тут у вас. Всякому ясно, что в них за месяц сажа закаменеет. Как трубу пробьем, дальше все легко. Конечно, еще какая-то сажа в коленах болтается, но энто не мешает, разве только если она не загорится, почему ее и следует убрать, и я ее уберу мигом, как только мы с трубой покончим, но пока сажа закаменела в трубе, никакой огонь в этом камине не развести, м’лорд, вот в чем суть.

– Вы все превосходно объяснили, – сказал Питер. – Я вижу, что вы мастер. Продолжайте проявлять мастерство. Не обращайте на меня внимания – я любуюсь вашими инструментами. Что это за бробдингнегский штопор? Так и хочется выпить.

– Спасибо, м’лорд, – ответил мистер Паффет, очевидно восприняв это как приглашение. – Делу время, потехе час. Когда дело закончу, не откажусь.

Он лучезарно улыбнулся, снял свой верхний зеленый слой и, оставшись в шетландском свитере со сложным узором, снова нырнул в дымоход.

Глава V

Ярость орудий[80]

И пошли Индюшка-Болтушка, Наседка-Соседка, Петушок-Пастушок, Гусак-Простак и Лиса-Хитрые глаза все вместе к королю, чтобы сказать, что небо падает[81].

Джозеф Джейкобс "Английские сказки”

– Я надеюсь, что не потревожила вас! – взволнованно проговорила мисс Твиттертон. – Я чувствовала, что должна забежать и посмотреть, как у вас дела. Я не могла заснуть, все время думала о вас… Дядя очень странно поступил – ужасно невнимательно!