Читать книгу "Душа разведчика под фраком дипломата - Михаил Болтунов"

А суть проблемы состояла в следующем: если с общеславянской позиции выдавливание турок из Европы — благо, то для России — это серьезная проблема. Турция усилит свое влияние в направлении Кавказа.

Генерал Михаил Леонтьев, как патриот своей страны, был горячим сторонником обеспечения интересов России в Средиземноморье и в кавказском регионе. Именно поэтому в июле 1913 года он сообщил в Генштаб о возможности оккупации Трапезунда русскими войсками. Леонтьев считал, что это можно сделать — османы не в состоянии вести войну, а Россия таким образом получит гарантию безопасности в кавказском регионе.

Предвоенный период для России и Франции характеризовался стремлением к сближению. Это ощущалось во всех сферах общественно-политической жизни двух стран.

Не отставали от политиков, финансистов, промышленников и военные. Командировки офицеров русской армии во Францию и наоборот стали регулярными.

Поскольку Петербург и Париж позиционировали себя союзниками, у военных агентов не было надобности в развертывании агентурной сети в стране пребывания. Русская разведка предполагала использование Франции в качестве плацдарма для работы против Германии и Австро-Венгрии.

Русскими военными агентами в Париже в эти годы были полковник Владимир Лазарев, генерал-майор граф Григорий Ностиц и полковник граф Алексей Игнатьев.

Каждый из них вошел в историю российской военной дипломатии по-своему. Граф Ностиц, например, роскошными приемами, о которых говорил весь Париж. Григорий Иванович был очень богат и потому его больше занимали светские рауты, чем разведработа. Справедливости ради надо сказать, что он отправил в Петербург немало корреспонденции, но, по свидетельству Алексея Игнатьева, это нередко бывала газетная вырезка или интересная статья, которую мог бы отправить в столицу любой штатный писарь.

Полковник Владимир Лазарев в отличие от Ностица показал себя блестящим аналитиком. В своих мемуарах тот же Игнатьев говорит о предвидении русского военного агента. Оказывается, он разработал план возможного наступления немецких войск. «Владимир Петрович, — пишет Игнатьев, — много потрудился над этим планом, но только история воздала должное его прозорливости: как в 1914, так и в 1940 году германская армия вторглась во Францию вдоль левого берега Мааса, через Бельгию».

К глубокому сожалению, командование французских вооруженных сил не оценило гениального предвидения русского военного агента, за что, собственно, жестоко поплатилось.

В 1912 году на должность военного агента в Париж был назначен полковник Алексей Игнатьев. Он сделал немало для укрепления союзнических связей между Россией и Францией. Ему ставят в заслугу (и но праву) умение убедить начальника разведки Генштаба французской армии в важности совместной работы обеих разведслужб. Казалось, после подписания соглашения Игнатьев мог быть спокоен — информация из Генштаба Франции поступала бы к нему беспрепятственно. Но Алексей Алексеевич к тому времени был уже опытным разведчиком и не собирался полагаться только на один канал информации. Он поддерживает обширные личные связи, которые помогают ему находиться в курсе событий.

… В 1907 году Россия и Великобритания заключила конвенцию «О разграничении сфер влияния в Иране, Афганистане и Тибете». С этих пор, по мнению аналитиков, началось пусть и не спешное, но сближение позиций двух стран.

В сентябре 1911 года военный агент в Британии генерал-лейтенант Николай Ермолов докладывает в Главное управление Генерального штаба: «В военных сферах Англии война Франции с Германией ожидается. Англия намерена поддержать Францию на море и суше».

Николай Сергеевич Ермолов был старейшим русским военным агентом. В общей сложности он четверть века провел в

Лондоне. Второе его назначение в Великобританию состоялось в 1907 году, а покинул он берега Туманного Альбиона в возрасте 63 лет в 1916 году.

Однако, несмотря на свой возраст, генерал Ермолов интересовался не только самой метрополией, но и выезжал, например, в Индию. Он основательно изучил англо-индийскую армию, обстановку на границах Индии с Афганистаном и Китаем.

Возвратившись в Лондон, Николай Сергеевич написал обстоятельный доклад на эту тему. В Главном управлении Генерального штаба он был оценен достаточно высоко.

Такова была работа военных агентов Российской империи в года, предшествующие историческому событию — Первой мировой войне. Разумеется, разведдеятсльностыо занимались штабы военных округов — Западных (Петербургского, Виленского, Варшавского, Киевского, Одесского), работающих по Ближнему и Среднему Востоку (Кавказского, Туркестанского), Дальневосточных (Омского, Приамурского), офицеры, командирующиеся за границу с разве/щелями, негласные агенты из числа российских подданных, находящиеся в других государствах, тайные агенты из числа иностранцев.

Все они были нужны России, поскольку страна наша стояла на пороге величайших испытаний, которые выпали на ее горькую долю и в Первую мировую войну, в революцию, в Гражданскую.

«РАЗВЕДКА… НЕ РАДУЕТ СВОЕЙ ПРОДУКТИВНОСТЬЮ»

28 июня 1914 года австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд был убит сербским студентом Гаврилой Принципом в боснийском городе Сараево. Казалось бы, Европа стоит на пороге войны. Ан нет, в возможность войны верили немногие. Особенно в России.

Военный агент в Австро-Венгрии барон полковник Александр Винекен спустя два дня после выстрела в Сараево сообщал в Главное управление Генерального штаба о том, что «кончина Франца Фердинанда является фактором скорее в пользу мира. Австро-Венгрия сама вряд ли решится, во всяком случае в ближайшем будущем, бросить перчатку своим врагам…»

Сегодня, когда читаешь эти строки и знаешь, что в пламени Первой мировой погибнет 10 миллионов человек и более 20 миллионов будут ранены, и Россия потеряет больше всех — около 1,6 миллиона, — мороз по коже. Но слов из песни не выбросишь, как бы она ни была тяжела и трагична.

Эти предвоенные настроения очень хорошо передаст в своей книге «Россия в мировой войне 1914–1915 гг.» Юрий Данилов, генерал-квартирмейстер Ставки Верховного главнокомандующего.

«Предложение о возможности серьезного обострения конфликта, создавшегося сараевским событием, — писал он, — казалось у нас в России настолько маловероятным, что в половине июля я был командирован на Кавказ, на очередную полевую поездку офицеров Генерального штаба…»

Покинул свое рабочее место в Генштабе не только Данилов, но многие другие генералы и офицеры. Так подавляющее большинство военных агентов Российской империи в европейских странах к началу войны оказались вдалеке от своих штаб-квартир.

Из Швейцарии на родину убыл полковник Дмитрий Ромейко-Гурко, в Греции отсутствовал полковник Павел Гудим-Левкович, в Сербии — полковник Виктор Артамонов. Покинул Брюссель агент в Бельгии и Нидерландах полковпик Сергей Потоцкий. Он был назначен для дальнейшего прохождения службы в Берлин и убыл туда за несколько дней до войны. В Петербурге, а не в Париже находился и военный агент во Франции граф полковник Алексей Игнатьев.