Читать книгу "Влюбленная в тебя - Рейчел Гибсон"

Майк открыл дверцу грузовика и спрыгнул на землю. Проклятье! Будь оно проклято! Ведь он ничего не мог сделать, не мог ее остановить!

Насколько он помнил, в закусочной «Лейквью» всегда пахло одинаково. Горелое масло, яйца и табак. Эта закусочная оставалась одним из последних мест в Америке, где посетитель мог курить хоть «Кэмел», хоть «Лаки Страйк». Именно поэтому тут всегда было великое множество курильщиков. Майк пытался уговорить сестру сменить место работы, уйти туда, где она не рисковала бы заполучить рак легких от дыма второсортного курева. Но Мэг заявляла: чаевые здесь слишком уж хороши, поэтому глупо искать другое место.

Когда Майк вошел, было около двух пополудни, поэтому в закусочной оказалось не так уж много посетителей. Мэг, стоявшая за прилавком, наливала кофе Ллойду Бруннеру и смеялась какой-то шутке Ллойда. Она забрала волосы в конский хвост и надела ярко-розовую блузку под белый фартук.

Подняв голову, Мэг помахала брату рукой:

– Привет! Голоден?

– Нет-нет. – Майк подсел к прилавку и сдвинул солнечные очки на макушку. – Я подумал, что ты, может быть, уйдешь пораньше.

– Почему? – Улыбка сестры погасла, и она отставила кофейник. – Что-то случилось? С Трэвисом?

– Трэвис в полном порядке. Просто мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

Мэг заглянула в глаза брату – словно пыталась прочесть его мысли.

– Я сейчас, – сказала она и пошла на кухню. Вернулась же уже с сумочкой.

Майк встал и пошел следом за ней к выходу. Как только дверь за ними закрылась, Мэг спросила:

– В чем дело?

– В город приехала одна женщина. Она пишет о преступлениях.

Мэг щурилась на солнце, пока они шли по гравию дорожки к его грузовику.

– Как ее зовут?

– Маделин Дюпре.

– Маделин Дюпре?.. Ведь это она написала книжку под названием «На ее месте», историю про Патрика Уэйна Доббса, серийного убийцу, который убивал женщин, а потом надевал их белье под деловой костюм. Книга меня так напугала, что я неделю не могла спать. – Мэг вздохнула. – Но что она делает в Трули?

Майк снова надел очки, чтобы прикрыть глаза.

– Кажется, ясно: она хочет писать о том, что произошло с мамой и отцом.

Мэг остановилась.

– Что?..

– Ты все слышала.

– Но зачем?

– Господи, откуда мне знать? Но если она пишет про серийных убийц… Не понимаю, черт возьми, что интересного она нашла в истории наших родителей.

Мэг снова вздохнула, и они пошли дальше.

– А что ей об этом известно?

– Точно не знаю, Мэг. – Они остановились возле грузовика, и Майк прислонился к крылу машины. – Но ей известно, что мама застрелила ту официантку. Ты знала об этом?

Мэг кусала ноготь большого пальца.

– В общем… да. Я слышала, как шериф говорил с бабушкой Лорейн.

Заглянув сестре в глаза, Майк задался вопросом: что же еще она знала? Например, знала ли она, что их мать покончила с собой далеко не сразу? Хотя, наверное, это не столь важно. И Мэг, как ни странно, не очень-то огорчилась.

– Так ты не будешь переживать?

Она отрицательно покачала головой. И тут же спросила:

– Можем ли мы как-то ей помешать?

– Сомневаюсь.

Мэг прислонилась спиной к дверце машины.

– Может, ты поговоришь с ней?

– Уже ходил. Она собирается об этом писать, и ей наплевать, что мы скажем по этому поводу.

– О черт…

– Да уж…

– Все опять начнут болтать.

– Начнут.

– Но Майк, она ведь напишет кучу гадостей про маму.

– Да, вероятно. Хотя… Что она может рассказать? Ведь тех, кто знал, что произошло на самом деле, нет в живых.

Мэг молча кивнула.

– Ты знаешь что-нибудь о том, что произошло в тот вечер?

Она отвернулась и тихо сказала:

– Только то, что мама зашла слишком далеко и убила папу и ту официантку.

Майк не знал, верить ли сестре, однако… Какая разница теперь, спустя двадцать девять лет? Но Мэг там не было. В тот вечер она была дома вместе с ним. Именно тогда в их дом и приехал шериф.

Майк взглянул вверх, в синее безоблачное небо.

– Я и забыл, что у официантки осталась маленькая дочь…

– Да. Однако я не помню ее имени. – Мэг снова взглянула на брата. – Впрочем, мне это неинтересно. Ее мать была шлюхой.

– Девочка в этом не виновата, Мэг. Она осталась без матери.

– Возможно, так для нее даже лучше. Элис Джонс путалась с нашим отцом и бог весть с кем еще. Выставляла их связь на обозрение всему городу. Поэтому не жди, что я начну жалеть осиротевшую девчонку без имени и без лица.

Майк пожал плечами. Он не был уверен в том, что эта связь выставлялась напоказ. Но если и так, то вина в основном падает на их отца, поскольку он был женатым человеком.

– Ты сможешь это спокойно выдержать?

– А что я могу поделать? – Мэг поправила ремешок сумочки на плече. – Как-нибудь переживу. Ведь терпела же до сих пор.

– Я велел ей держаться подальше от тебя и от Трэвиса. Поэтому не думаю, что она станет приставать к тебе с вопросами.

Мэг повела бровью:

– А к тебе она станет приставать с вопросами?

Женщина может приставать к мужчине не только с вопросами. «И не приходите сюда, не указывайте мне, что я должна делать. Мне совершенно наплевать, что вам нравится, а что нет. Я напишу эту книгу». Сумасшедшая, упрямая – и чертовски сексуальная. А как гневно смотрели ее огромные карие глаза, перед тем как она захлопнула дверь!

– Нет, – ответил он. – Ко мне она приставать не будет.

Мэг дождалась, когда грузовик Майка отъедет от парковки, потом, тяжело вздохнув, прижала к лицу ладони. Надавила пальцами на виски и закрыла глаза, чувствуя, как раскалывается голова. Маделин Дюпре явилась в город, чтобы писать книгу об их с Майком родителях. Но должен же быть способ ее остановить! Нельзя допустить, чтобы кто-то разбил их жизнь. Должен быть закон против того, чтобы вынюхивать чужие тайны и копаться в чужом прошлом.

Открыв глаза, Мэг уставилась на свои белые кроссовки «Рибок». Очень скоро об этом узнают все в городе. Очень скоро начнут болтать, сочинять небылицы и смотреть на нее так, словно она в любой момент тоже начнет стрелять. Даже брату иногда кажется, что она не в своем уме. Майк хвастает, что умеет забывать прошлое. Но кое-что и ему забыть не под силу. Слезы туманили ее глаза и падали на гравий дорожки у самых кроссовок. Майк тоже принимал ее эмоциональность за умственное расстройство. Впрочем, она не могла его за это винить. Не могла и не хотела.