Читать книгу "И пришел многоликий... - Роман Злотников"

Ящероголовые вынырнули из своей униженной окаменелости и подобострастно уставились на «аббата». Тот покачал головой и снова что-то произнес. Вожак мелко закивал головой, и все пришло в движение. Двое бережно подхватили лежащее на бетоне тело и двинулись куда-то в сторону корабля, остальные с короткого разбега перескочили через забор и исчезли. Четверо через пару минут перемахнули обратно, волоча еще одно тело, которое явно было значительно тяжелее первого. И тут «аббат Ноэль» наконец-то повернулся кмонаху, и тот почувствовал, что у него засосало под ложечкой.

— У меня есть для вас дело, сын мой.

— Что-о? — Брат Томил растерянно моргнул. После случившегося он ожидал чего угодно, даже того, что «аббат» вдруг превратится в монстра или развернет тщательно упрятанные за спиной белоснежные крылья и улетит, но не того, что тот обратится к нему обычным человеческим голосом. Однако «аббат» не обратил внимания на его замешательство:

— Вы умный и одаренный во многих отношениях человек. А главное ваше достоинство — терпение. Уж можете мне поверить, за время нашего путешествия я испытывал его разными способами. Так что та должность, которую вы сейчас занимаете, — совершенно не для вас.

Брат Томил попытался вступить в разговор:

— Но… что я…

«Аббат» прервал его коротким движением руки:

— Вы достойны большего. И на том пути, на который я вас благословляю, вы можете достигнуть очень многого, возможно даже канонизации. — Он замолчал, прекрасно представляя, что монаху надо дать хотя бы несколько мгновений, прежде чем обрушить на него остальное, а затем произнес, выделяя голосом каждое слово: — Я НАШЕЛ ВАМ ПАСТВУ. — Он сделал паузу, посмотрев на монаха властным взглядом, в корне убившим все возражения, которые могли бы возникнуть в голове брата Томила. — Правда, прежде чем вы станете святым, вам придется изрядно поработать над ее обращением. Но я уверен, что вы с этим справитесь. — «Аббат» повернулся и быстрым шагом двинулся в сторону корабля.

Брат Томил сумел сдвинуться с места только спустя несколько минут. Конечно, миссионерство всегда было почетным занятием, и в любом церковном учебном заведении студенты обучались теории и методике миссионерской деятельности. Более того, ни один церковный иерарх не мог рассчитывать на высокий пост, если не имел в послужном списке нескольких лет миссионерства на каком-нибудь из окраинных миров. Вот и сам брат Томил уже подумывал о том, чтобы подобрать себе по перечню канцелярии более-менее тихую и уютную планетку и получить благословение кардинала. Но то, что ему предстояло теперь…

Часть II Некоторые аспекты умения заваривать чай

1

— Метелица!

— Я, вась сиясь!

— Где «я»?

— Сей секунд, уже здесь!

Великий князь Михаил Константинович, полный адмирал, командующий Вторым флотом, сварливо сморщился и, отодрав голову от подушки, протянул руку и хлопнул ладонью по сенсорному датчику оконечника. Голографическое изображение тяжелого бархатного полога, нависавшего над огромной двуспальной кроватью, тут же исчезло, открыв раздраженному взгляду князя апартаменты со следами вчерашней попойки. Н-да, контр-адмиралу Перебийносу надолго запомнится его первое адмиральское звание. В то же мгновение в комнату, грохоча каблуками, влетел одетый в безукоризненно отутюженный кавалергардский мундир и сияющие лаком сапоги дюжий парень с небольшим подносом, на котором высился запотевший стакан. Князь несколько мгновений рассматривал молодца, затем со стоном сел на кровати и, прижав левую руку к голове, правую протянул в сторону подноса:

— Давай.

Парень услужливо пододвинул поднос, так, чтобы пальцы князя коснулись стакана, а затем, Покосившись на царивший в комнате беспорядок, вкрадчиво поинтересовался:

— Может быть, я все-таки уберусь? Князь жадными глотками выпил содержимое стакана и со звоном брякнул его на прежнее место.

— Уф, уже лучше. На ессентуках развел?

— Так точно, вась сиясь, все, как надо.

— Молодец.

— Рад стараться, вась сиясь!

Князь с хрустом потянулся, рывком поднялся и, накинув на шею полотенце, двинулся в сторону душа. Метелица, вытянувшийся во фронт при принятии князем вертикального положения, поспешно бросил ему в спину:

— Так, Может, я уберусь?.

— Сам! А ты пойди вон.

Метелица вздохнул. Он завербовался во флот с Лукового Камня, мира молодого, сурового, малочисленное население которого преимущественно занималось фермерством. Третий сын фермера, чья доля наследства никак не могла обеспечить ему достойного существования, а только усугубляла скудость долей старших братьев, не строил никаких далеко идущих планов и рассчитывал, отслужив пять-шесть стандартных контрактных сроков, заработать приличную пенсию и уволиться из флота в чине максимум флаг-старшины. На его несчастье либо счастье, окончание им учебки совпало с началом широкомасштабных военных действий против Врага в окраинных мирах империи, и весь их выпуск тут же попал в мясорубку битвы за Светлую. Молодой десантник не только выжил, но и умудрился заработать Большой Георгиевский крест за то, что захватил в составе взвода первый в истории русского флота боевой корабль-«скорпион» Врага. А затем удерживал его почти двенадцать часов, до подхода подкрепления. Причем последние три часа — в одиночку. Правда, Георгиевский крест был не единственным его приобретением. Другими были еще восемь кремнийкомпозитных позвонков, протез левого плечевого сустава и регенерированные ткани основных плечевых мышц. И, кроме того, полный запрет на службу в десанте. Уволить героя-молодца Адмиралтейство не решилось, и Георгиевский кавалер оказался в комендантской роте штаба Второй эскадры, а затем и в свите самого Великого князя с одновременным присвоением ему первого офицерского чина. Столь стремительный взлет был для него полной неожиданностью. А когда сам Великий князь взял его в адъютанты, сын фермера просто ошалел от восторга. На любое задание он бросался как русская борзая на волчий след. Он готов был ночь напролет чистить князю сапоги или гладить многочисленные мундиры. Но, к его удивлению, столь высокопоставленный вельможа, родной брат государя-императора Георгия Константиновича, предпочитал чистить обувь самостоятельно и пользоваться услугами общей прачечной и гладильни. А при виде Великого князя, собственноручно пылесосящего ковровое покрытие, Метелицу брала оторопь. И пока все его попытки изменить это совершенно неправильное с его точки зрения положение дел не приводили к желаемому результату.

Метелица окинул разгром в комнате тоскливым взглядом, вздохнул и, не решившись нарушить прямого указания, покинул апартаменты Великого князя.

Спустя сорок минут Великий князь, проходящий по адмиралтейскому штатному расписанию как полный адмирал Томский (по фамилии матери), занял место во главе стола адмиральской кают-компании. Традиции совместных трапез соблюдались во Втором флоте неукоснительно, как, впрочем, и в любом другом флоте Российской империи. Князь взглянул на слегка помятые лица, на которых все еще можно было отыскать следы вчерашней попойки и, сохраняя на лице столь же чопорное выражение, как у других, молча кивнул вестовому. Тот с крайне суровым видом сделал шаг вперед и открыл серебряную крышку большого блюда, заполненного горячими тостами, а также крышку поменьше, закрывавшую небольшой лоток, в котором уютно устроились сваренное вкрутую куриное яйцо, микроскопическая вазочка с черной икрой и несколько долек стапеньи, экзотического овоща с Зеленой Благодати. Князь поднял верхний тост и, взяв в правую руку серебряный нож с вензелем императорского дома, провел его острым краем по льдисто блестевшему куску сливочного масла, после чего ловко сбросил масляную стружку на тост и принялся размазывать ее тонким, прозрачным слоем. Это послужило сигналом для всех остальных.