Читать книгу "Тень луны - Александр Трапезников"

Вначале Игорь долго сомневался — стоит ли написать? Потом все-таки, решился. Письмо в зону передали родители Стаса, с которыми у него установился контакт. Иногда Игорь заезжал к ним, помогал, чем мог. Неожиданно пришел ответ. Завязалась переписка. Пару раз Игорь ездил к Стасу «на свиданку». В местах «не столь отдаленных» внимание к тебе из внешнего мира — особый знак, тем более, если к тебе приезжает друг, пусть бывший. Примирение всегда возможно. К тому же, роль Крота в той давней истории уже давно выяснилась. Выйдя на свободу, Стас первым делом отправился к Игорю разговаривали и отмечали это дело полдня, а уж потом он поехал к семье. Встретился Стас и с «подельниками», которых на суде не сдал. Особенно ему хотелось «побеседовать» наедине с Кротом. От помощи Игоря отказался. После «душевного разговора» Крот три недели лечил морду и ребра в санатории.

Стас уже не мог и не хотел порывать со своим прошлым. Довольно быстро он сколотил рабочую группу и за короткое время значительно «поднялся» освоив новые условия жизни, новые правила, новые средства, и заняв не последнее место в криминальной иерархии Москвы. Игоря с принятием его решения он не торопил. Пришло время, и тот понял: выбора нет. Определившись в своей судьбе, Кононов будто сжег оставшиеся за собой мосты.

2

По настоянию Стаса, Игорь занялся охраной наперсточников, потом организовал прикрытие для других групп, обкладывающих данью торговые точки, хозяева которых сами бежали наперегонки по ту или иную «крышу». Среди нарождающихся бизнесменов считалось чуть ли не модным заявлять: а за мной стоит такой-то авторитет или такая-то группировка. Чем выше ее слава, тем больше и уважение к этому нуворишу. Милиция, быстро сориентировавшись, включилась в «сферы влияния», урывая от пирога куски и ломти. Каждый за себя, особенно, когда в стране полный беспредел и хаос. Между тем, организация Стаса-Измайловского расширялась, в нее стекались, как ручейки мелкие разрозненные группировки из 3–5 человек, которые в автономном плавании просто бы не выжили. Численность его хорошо оснащенного «братства» доходила до семидесяти бойцов. Их требовалось постоянно подпитывать, загружать все новыми и новыми заданиями, держать на боевом взводе, иначе неминуемое разложение. Армия, обросшая жирком и ленью, обречена на разгром. У Стаса наладились отличные отношения со славянскими лидерами, сам же он примыкал к создаваемой «империи» Флинта, считавшимся безусловным авторитетом. Наибольшую враждебность он испытывал со стороны кавказских группировок. Начались кровавые разборки, уносившие много жизней. Непрерывная война шла постоянно, а сообщения о ней напоминали сводки «Инфорбюро».

Пока Дудаев вооружал свою армию, чечи и другие южане подгребали под себя Москву, пользуясь негласной поддержкой мэра и других высокопоставленных политиков. Очевидно, они уже тогда решили превратить столицу России — в свой город, вытравить из нее еще оставшийся русский дух. Напоминало все это отсечение головы от туловища. Идея дальновидная, выросшая в лабораториях алхимиков «нового мирового порядка». И противостояли этому нашествию не сами жители, не администрация, а славянские криминальные группировки, в первую очередь — Флинт. Он, может быть, более других понимал, что здесь решается многое. Его идеи и установки полностью разделялись Стасом и Игорем. Тем более что жесткий прессинг со стороны «зверей» приходилось испытывать постоянно.

…Как-то раз, когда Кононов «держал порядок» возле гостиничного комплекса, азеры напали на наперсточников, успев поломать несколько игроков. Самому искусному мастеру — Проктору — досталось больше всех, он потом несколько месяцев отлеживался в больнице. В общей потасовке участвовало десятка четыре человек — с той и другой стороны. Милиция не вмешивалась, предоставив выяснение отношений самим поединщикам. Горцы временно отступили, наткнувшись на хорошо организованный Кононовым «боевой кулак». Но их лидер, Мовлад, получил пробоину в голове. Кто нанес ему серьезную травму, выяснилось очень быстро: в отличие от местной милиции, черные обладали точной информацией. Это был Хмурый. К семи вечера разгоряченные обидой соплеменники бросились на его поиски. Собралось их до пары сотен, и тут уже Игорю пришлось демонстрировать свою проворность и спортивные навыки. Преследуемый толпой, он едва успел прыгнуть в «шестерку» Сержа и они рванули под защиту местного отделения милиции. Однако, возбужденных и подогретых абреков это ничуть не остановило. Кончилось бы тем, что Игоря и Сержа разорвали, если бы они не перепрыгнули через забор «конторы» и бежали дальше. Во внутреннем дворе отделения азеры устроили настоящий погром, превратив брошенную «шестерку» в кучу металлолома. Эти события получили серьезную огласку в прессе, а милицейское начальство решило возбудить дело по факту нанесения телесных повреждений, хулиганства и организации массовых беспорядков. И инициатором столкновения выставили Кононова. Вердикт вынесен: задержать!

Отправив Лену к ее родителям, Игорь забаррикадировался в своей квартире с десятком крепких ребят: Серж, Петро, Меченый, Мишель, Клим и другие. Неизвестно, каких гостей надо ждать: оперов или от Мовлада? «Наружка» сообщила прибывшим омоновцам, что лучше не рисковать, подождать пока люди Хмурого разойдутся. Время тянулось, мусора толкались в подъезде и вокруг дома, но идти штурмом не решались. Да и не особо жаждали, понимая, что их самих втягивают в разборки. Приехал Стас. Оперы расступились, в квартиру он вошел беспрепятственно.

— Ну, что, братан, выходит, у тебя сейчас два пути, — спокойно сказал он. — Или пускаться «в бега», тогда станешь нелегалом, а это хлопотно, или подчиниться. Месяца два-три покантуешься в изоляторе, а «дело» мы с адвокатами развалим. Ничего они тебе припаять не смогут. Выбирай.

— Ганди когда-то написал, что мужчина должен пройти три испытания семьей, войной и тюрьмой, — поразмыслив, отозвался Кононов. — Похоже, надо последовать его совету, коли выпадает такой случай.

— Я знал, что ты так и решишь, — кивнул Стас и пошел к выходу. Явившимся вскоре операм сопротивления оказано не было. Защелкнув на руках Игоря «браслеты», его увезли.

В Бутырке Хмурый провел три месяца, многому научился. Там он и познакомился с Каллистратычем, который как бы взял молодого рэкетира под свою опеку, хотя тот и не нуждался ни в чьей защите — о нем уже шли слухи, его знали. Да и авторитет Стаса играл не малую роль. Но с Каллистратычем было интересно проводить время, скучая на шконке, слушать его житейские байки и неожиданные умозаключения. Старик многое повидал, сидел еще во времена Сталина, относился к своей судьбе и жизни с философским спокойствием. Он подвиг Игоря на долгие внутренние размышления, обозначив те вопросы, которые рано или поздно встают перед мыслящим существом: кто мы? куда идем? для чего существуем? что есть правда? Почему должны умереть? Какую миссию выполнить?.. В беседах с Каллистратычем Игорь окреп духом, прозрев многие истины, обрел объяснение тем мыслям, которые в союзе с волей двигали его судьбу вперед.

А Стас оказался прав и сдержал слово: через три месяца «дело» начало разваливаться на глазах, Мовлад сбежал из больницы, Кононова выпустили под подписку о невыезде. На последние допросы он уже приезжал в новеньком «БМВ», с шофером и личным телохранителем Борисом за рулем. А еще через пару недель была проведена ответная профилактическая акция.