Читать книгу "Сим-Сим, откройся! - Инна Туголукова"

— Это невозможно! Он на ответственном задании… И потом, это очень далеко. Туда и вертолеты-то не каждый день летают… Спецпочта…

— Но что же делать? Что делать?! — всхлипнула Сима, заламывая руки.

— Да вы успокойтесь! — перепугался Брагилевский. — Я вам обязательно помогу! Прямо вот на днях и позвоню. Давайте мне ваш пропуск, я отмечу. Идите домой и ни о чем не думайте. Все будет хорошо…

Выпроводив Симу, он стукнул в стенку, и через минуту в кабинете появился Протасов.

— Я говорил, что с тебя коньяк, — напомнил Брагилевский, теперь уточняю, что не бутылка, а ящик…

А Сима брела домой, глотая слезы.

Что же она наделала? Что наделала! Два раза Володя давал ей шанс, протягивал руку, и оба раза она эту руку оттолкнула. И вот теперь он уехал, и, может быть, она его больше никогда в жизни не увидит. Но нет! Этого просто нельзя допустить! Она найдет его! Обязательно найдет, чего бы это ни стоило. И Марк Борисович ей поможет. Он обещал. И он очень хороший человек — это сразу видно, с первого взгляда. Большой и добрый, как кот. Такой котище по имени Марик.

— Господи! — остановилась Сима. — Ну конечно же, Марик! Как это я сразу не догадалась?!

Она достала мобильный, сверилась с бумажкой и набрала номер Брагилевского.

— Марк Борисович! — закричала она, едва тот ответил. — Я вспомнила! Вы Марик!

— У вас неплохо развито логическое мышление, — усмехнулся тот и, подмигнув Протасову, нажал кнопку громкой связи.

— Да нет! Я видела вашу фотографию у Розы Исаевны в Сочи. Она говорила, что вы Володин друг, что вы с ним на одном горшке сидели. Я люблю его! Помогите мне, очень вас прошу. Он должен знать! Он должен вернуться…

— Успокойтесь, Сима, — серьезно сказал Марик. — Он вернется. Я вам обещаю…

Протасов взял у него из руки трубку и положил на рычаг.

— Ну хватит, — сказал он. — Довольно разыгрывать комедию. Я сейчас же к ней еду.

— Да ты соображаешь, о чем говоришь?! — охладил его пыл Брагилевский. — Она же сразу поймет, что мы ее разыграли, и уж этого точно тебе не простит никогда в жизни. Нет, брат, затеяли балаган — надо идти до конца. Три месяца терпел, еще пара недель погоды не сделает. Давай лучше подумаем, как устроить твое счастливое возвращение. Она девица с норовом: один неверный шаг — и начинай сначала…

21

Для Симы это были горькие дни. Она казнилась, ругала себя за свое идиотское поведение, хотя давно уже поняла: беда состоит именно в том, что все знают, как надо себя вести, но поступают всегда иначе, как Бог на душу положит.

Все уже произошло, и если еще можно хоть что-то исправить… Главное, чтобы он узнал: она любит его, ждет! А еще главнее, чтобы ничего с ним не случилось в этой неведомой враждебной дали! Богатое воображение рисовало картинки одна страшнее другой. По ночам ей снился Володя. Он укоризненно смотрел на нее, Сима пыталась крикнуть, как он ей дорог, как нужен, — и не могла. Он медленно уходил, его образ таял в тумане, и надо было бежать следом, остановить, вернуть, но ноги отказывались повиноваться…

Каждый день она звонила Марику, но ответ был всегда одинаков: пока ничего.

Временами Сима ненавидела себя за свой странный характер, ненавидела Протасова за то, что уехал, страдает сам и заставляет страдать ее, ненавидела весь мир за то, что так несовершенен.

Приближался Новый год. Витрины сверкали огнями, на улицах и площадях монтировали огромные искусственные елки, и настроение у всех было особенное, приподнятое, какое бывает только в канун Нового года. У всех, кроме Симы…

И в природе случились досадные неполадки: снег совсем растаял, холодный дождик поливал черную землю, и в лужах отражались, дробились разноцветные новогодние огоньки. Сублимация зимы…

На это суматошное время приходилось еще одно традиционное семейное торжество — день рождения Михаила Леонидовича.

На сей раз компания собралась особенно большая: из Владимира приехали две отцовские сестры, Симины тетки — Ольга и Галина, — обе отменные кулинарки. Весь день они колдовали на кухне, а к вечеру по квартире плыли божественные ароматы, а огромный, раздвинутый на всю длину стол в гостиной являл собой произведение поварского искусства.

Едва все расселись по местам, раздался звонок в дверь, и Михаил Леонидович пошел открывать.

— Это телеграмма от тети Шуры, — сказала Татьяна Ильинична.

«Это Володя», — подумала Сима.

На площадке стояли два Деда Мороза, в масках, голубых колпаках и халатах, подпоясанных белыми кушаками. Один держал длинный сверкающий посох, а второй пахучую финскую елку.

— Елочку заказывали? — спросил тот, что с посохом.

— Нет, — засмеялся Михаил Леонидович, — вы ошиблись адресом.

— Ну как же? — удивился Дед Мороз и достал квитанцию. — Для девочки Симы. Вот, взгляните, все оплачено. У вас есть девочка Сима?

— Да девочка-то есть, — все еще сомневался хозяин. — А почему вас двое? Раньше Дед Мороз со Снегурочкой ходил, а теперь с приятелем. Это как прикажете понимать? И одежка соответствующего цвета…

— Какое у вас, папаша, богатое воображение, — обиделся Дед Мороз. — И придет же в голову! Мы же не артисты, а сотрудники фирмы. Что же, вам елку Снегурочка будет монтировать? А если вы передумали, распишитесь вот здесь, и мы уйдем. Но деньги фирма обратно не возвращает.

— Миша! — закричала из комнаты Татьяна Ильинична. — Ты чем там занимаешься? Мы же ждем!

— Ну, проходите, — посторонился Михаил Леонидович, пропуская нежданных гостей, и Деды вошли в комнату.

— Здесь живет девочка Сима? — громогласно вопросил тот, что с посохом, и грохнул им об пол.

Все вздрогнули и изумленно уставились на диковинных пришельцев. Упала из чьих-то рук и разбилась на мелкие кусочки тарелка. И только владимирские тетушки пребывали в счастливой уверенности, что все идет по заранее кем-то спланированному замечательному сценарию.

— Здесь, здесь! — весело закудахтали они.

— А мы ей подарочек принесли! Но сначала она должна прочитать Дедушке Морозу стихотворение.

Сима пришла в страшную ярость. Проклятый Протасов! Вместо того чтобы просто прийти к ней, он опять придумал какой-то дурацкий спектакль с посыльными. Дает понять, что вернулся, и ждет от нее первого шага? Ну, сейчас она его совершит…

Сима рванула на середину комнаты стул и взлетела на него.

— Стихотворение! — сказала она, сделала книксен и с чувством прочла:

Я любила его при луне,

А он взял мои белые груди

И узлом завязал на спине.

Вот и верь после этого людям!

— Какая хорошая девочка, — похвалил Дед Мороз, — начитанная.