Читать книгу "Осколки хрустальной туфельки - Марина Серова"

— Ща-ас!!! — хмыкнул Леха.

Я бросила на него уничтожающий взгляд, после чего с мольбой воззрилась на Михаила.

— Я не буду делать ничего плохого и соглашусь отвечать на все ваши вопросы, — пообещала я.

Михаил вздохнул, почесал затылок, после чего сказал:

— Развяжу, но только ноги. И, чур, не брыкаться, — предупредил он.

У меня и в мыслях не было ничего подобного, и, пока он освобождал от пут мои ноги, я отчаянно пыталась сообразить, как мне выбраться из того жуткого положения, в котором я оказалась. Мои похитители хоть и медленно соображали, но все же не настолько тупы, как мне хотелось бы, и долго морочить им головы у меня вряд получится. А это значило, что рано или поздно мне все же придется отвечать на их вопросы.

— Ну что, теперь можем продолжить нашу беседу? — спросил Миша, когда веревки были наконец-то отброшены в сторону.

— А можно закурить? — ответила я вопросом на вопрос.

— Ага, может, тебе еще журнальчик дать почитать? — заржал Леха.

— Никаких сигарет! — рявкнул Мишка и со всего размаху ударил кулаком по столу.

Я вжалась в диван. Типы, самовольно вторгшиеся в мою квартиру, начинали терять терпение, и боюсь, что следующей мишенью Михаила будет уже не стол…

— Отвечай, кто тебя нанял! — скомандовал он.

— Меня никто не нанимал, — пропищала я.

— А может, наплевать на то, что нам сказал шеф? Давай ее пытать — она быстро расколется, — не унимался кровожадный Леха.

Мишаня покосился в его сторону:

— Цыц! — И снова обернулся ко мне: — Ладно, скажи, кто ты такая.

«Вот с этого и надо было начинать», — подумала я.

— А где ты вообще-то работаешь?

Но сегодня у меня уже была возможность убедиться в том, сколь опасно распространяться незнакомым людям о роде своей деятельности, потому я, не моргнув глазом, соврала:

— Я журналистка!

Сказала я первое, что пришло мне в голову.

— Журналистка, значит…

Мои похитители переглянулись.

— И-и-и… — протянул Мишаня, подразумевая, что фраза о моей работе должна быть подкреплена более содержательной историей.

— …И это очень тяжелый, неблагородный труд, — после некоторых размышлений призналась я, вспомнив свое общение с Леонидом Сопроновым в роли журналистки.

— Имя! Просто назови мне его имя! Имя человека, который тебя нанял! — орал он.

Вообще-то меня нашел Виктор Геннадьевич, но вряд ли именно его имя хотели услышать от меня эти типы.

Меня снова уронили на диван, где я тут же забилась в угол и замерла.

— Иди звони шефу! — скомандовал Мишаня.

— Щас… — расцвел в плотоядной улыбке Леха. Кажется, его представления о справедливости начинали претворяться в реальность, и он тут же выскочил за дверь.

Мишка принялся расхаживать из стороны в сторону, а я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

«Какой ужас, — думала я, — и как, как меня угораздило так вляпаться!..»

Конечно, наличие этих типов в моей квартире явно свидетельствовало о том, что я далеко зашла в своем расследовании и, быть может, уже близка к разгадке, но эта мысль сейчас утешала меня меньше всего.

В комнату вернулся Леха. По его счастливой физиономии я поняла, что сегодня мне не повезет — шеф дал добро на применение ко мне жестких мер. И не стоило сомневаться, что мои похитители будут старательны и, несомненно, проявят изобретательность при исполнении этого приказа.

Кажется, Михаил тоже все это понял и тяжело вздохнул. Несмотря ни на что, в нем еще наблюдались слабые проблески человеколюбия, а быть может, я — несчастная в нескромном сарафанчике, специально выбранном для визита к господину Сопронову, — была ему хоть немного симпатична. Но так или иначе, а идти наперекор шефу он не собирался.

— А ведь можно было и по-хорошему, — еще раз вздохнул он.

Я тоже вздохнула, готовясь к худшему, но тут произошло то, чего никто из нас не ждал, — в дверь позвонили…

Когда трель звонка затихла и наступила гробовая тишина, я посмотрела на своих похитителей.

— Кто это? — шепотом спросил Михаил.

— Не знаю, — пожал плечами Леха, — шеф говорил, что она живет одна.

— Ты кого-то ждешь? — тут же обратился ко мне Михаил.

Я отрицательно замотала головой.

— Может, он сейчас уйдет? — предположил Леха.

Звонок раздался вновь — громкий и настойчивый, он явно свидетельствовал о том, что гость не собирался так просто уходить.

— Иди посмотри, кто там, — как всегда, взял на себя роль командира Михаил.

Леха послушно скрылся в коридоре. Минуты две его не было, а потом он вернулся со странными новостями.

— Там какой-то мужик с цветами, и он не уходит.

Михаил задумался.

В дверь снова позвонили.

«Нужно звать на помощь!» — подумала я, но осуществить свой план не успела. В руках у Мишки тут же оказался скотч, и он без промедлений заклеил мне рот.

— Закроем ее в ванной, пока этот тип не уйдет.

Леха потащил меня из комнаты в коридор. Я понимала, что еще немного — и мой гость, и он же спаситель, уйдет.

Нужно было подать знак о том, что я здесь, и немедленно!

На глаза мне попалась напольная ваза с роскошной экебаной — подарок моего старинного приятеля.

«Черт с ней! Куплю другую!» — решила я. И когда мы поравнялись с этим предметом интерьера, я словно невзначай задела его ногой. Ваза пошатнулась и, упав на пол, разбилась. Осколки стекла рассыпались по всему коридору.

— Какого черта… — выругался Михаил.

— Это она! — оправдывался Леха. — Она задела!

Очередная трель звонка прервала бессмысленный спор. И следом за ней на дверь обрушился стук чьих-то кулаков.

— Открой! Я знаю, что ты дома! Открой, прошу тебя! Нам надо поговорить! Это очень важно! Открой! — послышался приглушенный мужской бас.

— И что нам теперь делать? — Леха вопросительно смотрел на Мишку.

Я тоже.

Мишка решительно подтянул меня к себе. В его руках откуда-то взялся нож, и он приставил мне его к горлу.

— Я так понимаю, это твой дружок явился выяснять отношения?

Никакого дружка у меня не было, и, что за полоумный тип сейчас ломился в мою квартиру, я не представляла, но и ничего против не имела. Однако на Мишкин вопрос сочла нужным кивнуть.

— Сейчас ты пошлешь его к черту; скажешь, что ты не желаешь с ним разговаривать, пускай проваливает, а если попробуешь хоть заикнуться про нас… — он не закончил фразу, но нож в нескольких миллиметрах от моего горла был красноречивее любых слов. — Поняла?