Читать книгу "Охота на льва - Лариса Петровичева"

Когда поезд вошел в Большой загорский туннель, и в купе воцарилась непроницаемая тьма, девушка неожиданно произнесла на чистейшем амьенском:

– Отдайте чертежи, Киттен.

– Что? – воскликнул он и вскочил. Правая рука с молниеносно выхваченной саблей прошила воздух, остановив лезвие там, где должна была быть шея девушки.

– Я не хочу вашей смерти, – прошелестел голос сбоку, совсем с другой стороны: его противница оказалась намного быстрее. – Расстегните камзол и рубашку. Поднимите кольчугу. И выньте документы.

Тонкая девичья рука словно в шутку хлестнула его по затылку, но Киттен взвыл от боли. Он нанес несколько ударов наугад, стараясь зацепить девушку, но его клинок пронзал пустоту. Зато мнимая вдова не промахивалась: получив новый удар в поясницу, Киттен не устоял на ногах и ударился лбом в зеркало. Обошлось – стекло не разбилось, и Киттен едва успел поблагодарить Царя Небесного за такую милость, а тут и поезд миновал туннель и вышел на просторные залитые солнцем луга. От внезапного контраста тьмы и света Киттен невольно зажмурился и пропустил удар с ноги в грудь – такой силы, что, упав, он сломал хлипкую дверь и вывалился в коридор.

Он успел заметить, что девушка, оказывается, наносила удары сверху – акробатически балансируя на краях полок для багажа. Гремучая Бездна ее проглоти, только восточных дзёндари ему и не хватало! Киттен отполз в сторону от двери, а затем вскочил на ноги и кинулся по коридорчику в конец вагона – к уборным. Дзёндари, наемная убийца, владеющая древним мастерством убивать бесшумно, ходить по стенам и проникать в комнаты, не открывая дверей, неторопливо двигалась за ним.

Уборная была пуста. Киттен захлопнул дверь, завернул все защелки и несколько мгновений пытался отдышаться. Чертежи в какой-то мере спасли ему жизнь: не будь их, такой удар в область груди попросту остановил бы ему сердце. «Не будь их, ничего бы не случилось», – подумал он и принялся ощупывать оконное стекло.

– Я не хочу вашей смерти, Киттен, – прошелестел за дверью женский голос. – Если бы хотела, вы были бы уже мертвы. Отдайте чертежи.

– А вот хрен тебе за щеку, – выругался Киттен и, натянув рукав на кулак, изо всех сил ударил в стекло.

Никакой особенной науки тут не было – не приземляйся на ноги, просто падай и катись. Трава хлестала Киттена по лицу, земля безжалостно подставляла какие-то камни и кочки, но он игнорировал мелочи. Поезд увозил дзёндари дальше на запад; Киттен поднялся на ноги, пару минут постоял, выравнивая дыхание и успокаивая сердце, а затем сконцентрировался и побежал – ровно, быстро, в отличном темпе. Киттен планировал миновать семь с половиной миль и через три часа появиться в городке Четырь: там можно нанять лошадь и продолжить путь – теперь уже инкогнито. Киттен логично полагал, что дзёндари была не одна.

Он был прав и даже почти успел уйти.

Крошечная стрелка с наполненными густым ядом желобками, выпущенная из мини-арбалета нового поколения, вошла ему в шею. Крестьянин, косивший траву неподалеку, на которого первый секретарь амьенского посольства не обратил внимания, опустил руку и издал переливчатый свист.

Киттен еще успел удивиться тому, что мир вдруг содрогнулся, и трава оказалась слишком близко, ударила в лицо. А потом он вдруг понял, что парит над лугом и удивленно-испуганным взглядом охватывает все: нить железной дороги, продолжающий свой путь поезд, дзёндари, что, подобрав подол сиреневого дорожного платья, быстро бежит по его следам, и – самого себя, уткнувшегося лицом в траву.

«Неужели это я там лежу? – подумал Киттен, глядя, как помощник дзёндари, который выстрелил в него, небрежно переворачивает его тело. – Они меня убили? Меня больше нет?»

Девушка подошла и опустилась на корточки рядом с телом. Легкими быстрыми движениями она распорола одежду, задрала кольчугу и вытащила папку с чертежами дирижабля. «Неужели для меня все закончилось? – горько и жалобно подумал Киттен. – И это все?..»

Потом он заметил свет, окружавший его, теплый и яркий, он притянул то, что прежде было Киттеном, и растворил в спокойной нежности и ласке. И вот это было действительно – все.

Поздним вечером того же дня дзёндари, не ответив даже кивком на приветствие Артуро, быстрым шагом вошла в кабинет императора Торна и, не сказав ни слова, протянула Шани папку с чертежами. Он открыл ее, бегло пролистал документы и положил на свой стол.

– Здесь кровь, Мари, – сказал Шани. – Ты ранена?

Девушка улыбнулась и отрицательно качнула головой:

– Нет, сир. Это кровь того глупца, который устранил первого секретаря амьенского посольства и решил поменять правила игры.

– Неразумно, – усмехнулся Шани. – Мари, я тебе очень признателен. Родина тебя не забудет. Проси все, что пожелаешь, я выполню.

Мари помолчала, обдумывая свою просьбу, а затем промолвила:

– Я счастлива служить родине и вам, сир. Никаких особенных желаний у меня нет.

Шани усмехнулся – именно такой ответ он и ожидал услышать. Жестом приказав девушке садиться, он принялся разбирать бумаги на своем столе. Мари послушно опустилась в широкое кресло и не удержала вздох облегчения – несмотря на отменную физическую подготовку, умение мобилизовать в нужный момент все ресурсы организма и съеденные тонизирующие корешки куки, она чувствовала себя вымотанной.

– Вот, возьми, – император наконец нашел нужный документ и протянул Мари. – Приказ об освобождении твоего брата из заключения и полная амнистия по всем делам. Плюс небольшая денежная сумма – в качестве подъемных в новой жизни. Но передай ему на словах, чтоб он завязывал со своим промыслом. Мари, я очень тебя люблю, но это последний раз, когда я прощаю ему его выходки.

Мари не выдержала. Хваленая невозмутимость дзёндари и умение хранить спокойствие в любой ситуации дали трещину: девушка разрыдалась, упала на колени и, поймав руку императора, благодарно прильнула к ней дрожащими губами. Шани, который никогда не любил такого подобострастия, осторожно помог Мари встать на ноги и приказал:

– Успокойся и отдохни. Завтра жду тебя в Красном кабинете после Второго канона святым мученикам.

Мари в последний раз всхлипнула, быстро отерла слезы и спросила:

– Новая работа, сир?

– Да, – кивнул Шани. – Охрана особо важной персоны. Как тебе, кстати, нравится моя загородная резиденция?

* * *

В Аальхарне говорят, что если ты не видел Большого карнавала, то напрасно прожил жизнь. Он начинается сразу по окончании поста, длится три дня и разрешает абсолютно все. Чины, деньги, сословные различия, семейное положение – все это не играет никакой роли: важны лишь музыка, танцы, вино и веселье. Если нет желания и интереса пьянствовать и менять партнеров, то можно наслаждаться игрой столичных оркестров, танцевать, смотреть на праздничные шествия, где в одной и той же колонне можно встретить и причудливых драконов, и морских дев, и небесных духов, – словом, можно делать все что душе угодно, чувствуя себя при этом в полной безопасности: убивать, насиловать и грабить в эти дни грешно.