Читать книгу "Та, которой не скажешь `нет` - Элла Уорнер"

— Да, конечно. Просто мне... Я беспокоилась о Картеле... и его неудачном выступлении на прошлом Кентукки-дерби.

Луиза хотела исподволь выяснить у Стивена, не изменилось ли отношение отца к этому жеребцу.

— Обо всем уже позаботились, мисс Карпентер. Я лично проследил за этим. Теперь не о чем волноваться.

Однако Луиза не получила ответа на мучивший ее вопрос. Неужели Харди отдал Картеля другому тренеру? Но это может привести к проигрышу в следующих скачках.

— О чем вы позаботились? — спросила она. — Я не понимаю, как...

— Мисс, все уже позади, — строго сказал Стивен. — Букмекера, «продавившего» вашего отца, убедили, что дальнейшие махинации с лошадьми султана приведут к печальным для него последствиям. Самым печальным.

В голове у Луизы все перемешалось, мысли спутались, она ничего не понимала. В сердце прокралась жуткая догадка, принимать которую она отказывалась. Но нужно было выяснить все до конца и услышать, быть может, еще более страшное известие.

— Вы хотите сказать, что мой отец проиграл скачки из-за сговора с букмекером? — едва слышно спросила она, охваченная недобрым предчувствием.

— Разве Рахим не сказал вам? — растерянно произнес Стивен.

— Для меня это гром среди ясного неба. — Луиза побледнела как полотно.

— Но вы должны были знать! — Стивен убеждал не столько ее, сколько себя. — Мне казалось, для этого султан и попросил меня выйти тогда, чтобы сказать вам наедине, насколько сильно ваш отец запятнал свое имя...

Харди говорил о том самом утре в отеле «Кайенна», когда была заключена сделка.

— Почему вы не сказали мне обо всем сразу? Если мой отец так глубоко завяз... брал взятки...

Стивен провел рукой по лбу, бормоча что-то под нос, а потом серьезно обратился к Луизе.

— Извините, мисс Карпентер. Разумнее, конечно, чтобы вы не знали ничего обо всей этой грязи.

— Пожалуйста, мне необходимо знать!

— Вы должны простить меня, я был неблагоразумно откровенен.

Значит, это правда. Все было написано на лице Харди, когда он покидал кабинет, явно раздосадованный своим поведением. Скорее всего, он прямиком направился к Рахиму и все тут же ему сообщил. Луизе стало дурно, когда она вспомнила слова султана, что все основывалось на доверии, а оно вновь попрано. Рахим знал все с самого начала, когда она, в полном неведении, умоляла о понимании и снисхождении к человеку, который бессовестно обманывал его. Рахим отослал Стивена сразу, как только стала вырисовываться общая картина. Если бы он дал ей дослушать Стивена до конца, как тот намекал ему, итог мог бы быть совсем иным. Луиза мысленно перенеслась в то утро, вспоминая свое состояние. Горькая правда выбила бы у нее почву из-под ног, не оставив ни малейшего шанса ее отцу реабилитироваться. А сама она сгорела бы со стыда, узнав обо всех этих грязных махинациях с букмекером. Но Рахиму не нужен был такой исход дела, и он приложил все усилия, чтобы сделка между ними была заключена. Кому нужна эта сделка? Прожив с ним пять с половиной месяцев, она не нашла ответа на этот вопрос. Рахим держал ее в полном неведении относительно будущего. Она была сыта по горло его бесконечными проверками, поддразниваниями и поведением, постоянно ввергавшим ее в искушение. Ей нужны были прямые ответы, и она их получит. Сейчас же!

13

Не постучав, Луиза резко открыла дверь и решительно вошла в библиотеку. Стивен Харди стоял возле своего друга-работодателя, сидевшего за письменным столом красного дерева. Не обратив внимания на преданного «разрешителя конфликтных ситуаций», она грозно взглянула в темно-синие, как всегда непроницаемые глаза султана.

— Мне надо поговорить с тобой. Наедине и немедленно, — заявила она, решив не уступать ни на йоту. В этом сражении Рахиму не быть победителем!

Султан встал с кресла и выпрямился во весь рост, словно говорил: «Я контролирую любую ситуацию».

— Благодарю, Стивен, — сказал Рахим с едва заметной иронией в голосе. — Увидимся завтра.

И Стивен Харди поспешно оставил их вдвоем. Да, подобным невежливым вторжением Рахима не проймешь. Сделка заключена, сделанного не воротишь. Султан занимает прежнюю позицию. Правда, сейчас он вышел из-за стола, обошел его и удобно пристроился на уголке. Луиза едва сдерживалась, чтобы не дать ему пощечину. Сколько еще хитроумных обманов спланировал изворотливый ум этого красивого и недоступного человека? Ее взбесило, что она по сути дела была пешкой на шахматной доске, которую передвигали так, как хотели.

— Я вовсе не просила тебя покрывать грязные дела моего отца, — набросилась она. — Знай я о его неблаговидных поступках раньше, то не пришла бы к тебе вообще.

— Но тебе все равно хотелось бы того, что ты уже получила: у отца появился шанс реабилитировать себя, дети ухожены и под присмотром, — последовал невозмутимый и хорошо аргументированный ответ.— Ты намерена это изменить?

Другими словами, дальнейший разговор бесполезен. Луиза взбеленилась.

— И скольких же усилий тебе стоил этот спектакль? Как далеко ты зайдешь, чтобы получить то, что ты хочешь?! — в сердцах почти закричала она.

— Мне кажется, что люди, выбирая между «за» и «против», прислушиваются к голосу разума, — философски изрек султан. — Факты — упрямая вещь.

— Ты скрыл их от меня, — возразила Луиза, не желавшая идти с ним на мировую.

— Я не хотел причинять тебе боль, — чистосердечно признался он. — Ты была ни при чем.

Но Луизу душила обида. Рахим утаил правду, а его необъяснимо отчужденное и деспотичное отношение к ней ввергли Луизу в глубокое уныние. Ее отец, оказывается, не имеет к этому никакого отношения. Все дело в проблеме сопричастности и честности. На взаимном доверии держалось их путешествие.

— Я уже не ребенок, Рахим, — запротестовала она, — и предпочитаю смотреть фактам в лицо, а не отворачиваться от них.

Произнося эти слова, Луиза вдруг поняла, что Рахим до сих пор относится к ней как к ребенку. Выросшему, но все равно ребенку, которого надо холить и лелеять, защищать от несправедливости, насилия и лжи.

— Какая же в этом польза?

— Я не нуждаюсь в чужих оценках, суждениях и решениях, — огрызнулась она, подсчитывая, сколько же раз все делалось за нее. — Мне надоело твое покровительство. Я не просила о нем, и оно меня унижает!

— Луиза! — Рахим пытался утихомирить ее.

— И не говори со мной таким тоном! — взорвалась она от мысли, что с ней опять обращаются как с маленькой. — Какое право ты имеешь вершить мою судьбу по своему усмотрению?!

Последние ее слова погасили улыбку на его губах, глаза потемнели, лицо исказилось от гнева.

— Я старался изо всех сил вести себя достойно, Луиза, — прорычал он. — Если ты не оценила этого...

— А почему бы тебе еще разок не постараться изо всех сил и не позволить мне думать самой за себя? — оборвала она и, расхаживая по комнате, иронично передразнила его: — «Старался изо всех сил, старался изо всех сил...»