Читать книгу "В любви каждый за себя - Марина Серова"

– Д-да ерунда в-все это. С-сплетни небось. М-может, н-не из-за н-наркотиков, – предположил молчавший всю дорогу товарищ Сергея. – М-может, ее п-просто ограбили.

Четких инструкций мне давать подруге времени не было, но импровизировала она очень даже неплохо. «Молодец», – мысленно похвалила я ее. Главное – цель была достигнута. Это только и волновало меня на данном этапе.

– Нет. Это уже известно. Моя подруга как раз это дело расследует. Поэтому я и в курсе. Старушку два парня каких-то убили. А они тоже наркотиками балуются и в этой самой квартире, куда она банки носила, часто бывали.

Наконец-то они оказались в квартире, и моя Ленка пристроила подкассетник так, что лучшего и желать не надо было. Теперь я могла без труда обозреть жилище Серого и, главное, убедиться, что это тот самый Серый, которого я ищу. Правда, я и так была почти уверена: все приметы сходились. Жалко, что я не взяла с собой магнитофон, но кто же знал, что мой поход к Виктору Ивановичу увенчают такие важные события?

Ленка вместе с парнями уселась на диван.

– Только звук потише сделайте, ребята, а то оглохнем. – Это она тоже обо мне позаботилась. Молодец, Елена!

– О господи, что ж я наделала! Какой ужас! Я же пакет с библиотечными книгами на прилавке забыла! Я скоро! Вы без меня пока смотрите, – с этими словами моя подружка испарилась.

Вот так. Если они причастны к убийству и похищению наркотиков, то сейчас не устоят перед искушением обсудить все, что услышали от Ленки.

Один из парней действительно сразу заметался по квартире:

– Ш-што же делать, С-серый?

– В смысле?

Серый не спеша встал, исчез ненадолго из пределов видимости, вернулся и что-то протянул другу:

– На, закури и успокойся.

– В-в смысле… Т-ты же в-видишь, что п-про нас уже в-все почти з-знают.

– Что знают? И кто знает? Милиция? Это, братишка, на воре шапка горит, как говорится. Мало ли парней на «Радуге»? Что ты вообще паникуешь? Сейчас не об этом думать надо, а о том, как товар свой из-под носа у ментов вытащить. Угораздило этого салагу в наш тайник забраться. Холера!

– Мы еще р-радоваться д-должны, что уз-знали об этом. С-спасибо, что В-витек разболтал. М-маманька-то ему никому говорить не в-велела. З-зазря, п-получается, мы с-старуху крякнули.

– Не ной. Правильно моя бывшая класснуха сказала, что ей о душе бы молиться, а не наркотики транспортировать. В пятницу пойдем к алма-атинскому поезду и у другой старухи разживемся. А менты пускай пасут то дупло до посинения.

– Т-только н-не надо б-больше убивать.

Дальше я слушать не стала. Все и так яснее ясного. Нина Еремеевна, по словам ее внучки, часто ходила на вокзал. Наверняка именно к этому поезду из Алма-Аты. И, похоже, не одна она так подрабатывалаа.

Эти самые банки, видно, доставлялись в Тарасов в вагоне-ресторане, и именно по пятницам.

Самым ужасным во всей этой истории было то, что мой клиент ко всей этой мерзости имел самое непосредственное отношение. И хоть я много раз зарекалась вмешиваться в чужие дела, простить Евгению Петровичу такое я не могла, не имела морального права. Деньги деньгами, а совесть совестью.

А еще, скотина, влюбленным прикинулся! Да и я хороша: развесила уши, как наивная идиотка. Всегда надо прислушиваться к голосу интуиции и советам костей. А они меня слаженным дуэтом предупреждали.

Все это я уже по дороге к дому Серого в голове прокручивала. Настало время действовать. Нельзя было допустить, чтобы произошло еще одно убийство. Это во-первых. Во-вторых, нельзя позволить, чтобы до них добрался этот оборотень: надо дать мальчишкам шанс спасти свою шкуру, а если повезет, – души тоже.

Пусть они отвечают по закону. Законы нашего государства все-таки, что ни говори, гораздо гуманнее, чем законы мафии.

Так что я бежала сломя голову. Вот и нужный мне подъезд. Лифт, конечно, не работает. Закон мирового свинства, ничего не поделаешь!

Я взлетела наверх и, отдышавшись немного, позвонила в квартиру двадцать восемь.

Дверь мне явно открывать не хотели. Не понимали, что уж лучше иметь дело со мной, чем кое с кем покруче.

За дверью слышались какие-то странные звуки: шепот, возня, шарканье шагов. Я подумала, что молодцы обсуждают, стоит ли открывать дверь подруге Елены Михайловны, раз та почти все знает про убийство старухи.

Наконец щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге стоял Серый, в глазах его застыл неподдельный страх. Здорово я их напугала. С чего бы так? Еще ничего не сказала и не сделала.

– В-вы Елену Михайловну ищете? Она уже ушла.

Парень тоже заикаться начал.

– Нет, ребята, я к вам. Давно вас ищу. Целых два дня, если мне память не изменяет.

– Зачем? – тихо, почти шепотом, спросил он.

– Очень уж вы мне нужны. И не только мне. Есть еще люди, которые тоже вами интересуются.

– Какие люди? Для чего?

При этом он отступил в глубь прихожей, пропуская меня.

– Проходите в комнату. – И, повернувшись ко мне спиной, пошел впереди.

Я остановилась в дверях, разглядывая обстановку, с которой в общих чертах была уже знакома по милости Виктора Ивановича с его изобретением.

Что-то мне не нравилось. То ли какое-то ощущение тревоги, которое я воспринимала всеми пятью чувствами, то ли еще что-то, не поддающееся описанию. Не знаю.

Косой сидел на диване, наклонившись вперед и сцепив руки. Увлеченный рассматриванием собственных ногтей, он даже не взглянул в мою сторону, словно не заметил. Вид у него был совершенно потерянный. Волосы взъерошены. На левой скуле солидный фингал. Серый подошел к нему и уселся рядом.

Что-то произошло, пока я сюда бежала. И, видимо, что-то очень важное.

Мой чуткий слух уловил едва слышный шорох сзади. Скорее я почувствовала просто движение воздуха, почувствовала каждой клеточкой организма. Только слишком поздно. Мне в спину уперлось дуло пистолета. Через легкую ткань блузки я ощутила противный холод металла.

Хриплое дыхание за спиной. Похоже, что позади меня мой старый уличный знакомый, которого я заставила-таки сегодня побегать.

– Спокойно, девочка. Будь умницей и не дергайся.

Я не дергалась. Я стояла неподвижно и лихорадочно соображала, что мне делать.

Против лома нет приема, если нет другого лома или если вы не владеете боевыми искусствами. Другого лома у меня, правда, не было, зато были гибкость и ловкость.

Бью противника пяткой правой ноги в пах и, мгновенно нагнувшись, хватаю его за щиколотку и дергаю на себя.

Ну, точно: это тот самый господин, который вел меня. Куда ему с его-то пышными формами и рыхлыми мышцами на Таню Иванову нападать!