Читать книгу "Русский жиголо - Владимир Спектр"

– Да, да, да… – насмешничает Макар, смоля, как паровоз. – Хуйня все это. Несешь здесь невесть что. Угомонись, я ведь не та невменяемая журналистка, что брала у тебя в прошлом месяце интервью для Harper's Bazaar. Я твой друг, твой старый товарищ по оружию, и моя обязанность предупредить тебя, идиота, объяснить, если ты в свои годы никак сам не допрешь, что главное в жизни – деньги, а не шансы, границы и, эти, ну, как ты там сказал, планки. А твоя, кстати, планка, похоже, окончательно съехала. Все эти наркотики, алкашка, извращения и заботливые мамочки… Пойми же, клоун, что с деньгами ты будешь счастливым, а с ебаным использованным и просранным шансом – наоборот. Деньги, понимаешь, деньги рулят миром, лавэ, капуста, бабло, короче, все дело в них, в деньгах.

– Скажу тебе крамольную мысль, – я тоже курю одну за другой, что чертовски вредно, конечно, но хоть чувство голода притупляет, – дело в том, что я, при всей своей продажности и циничности, не могу с тобой согласиться. То есть деньги, конечно, важны, но не только в них счастье.

– Ты безнадежный придурок, – Макар откровенно смеется мне в лицо. – Мало того, ты еще и двуличная сволочь.

– Что?

– А то, что не надо делать обиженную рожу. Ты ведь знаешь, что счастье именно в них, в сраных денежных знаках, в этих купюрах, знаешь доподлинно, точно так же, как и я, только тебе западло в этом признаваться. Даже перед самим собой. Такая хуйня, Филечка, такой на деле расклад. Ты все еще пытаешься выставить себя этаким романтиком-авантюристом. А на деле ты всего лишь стареющая проститутка. Ты жиголо – такой же, как и я, как Егор, да как вся наша теплая тусовочка, как весь наш блядский междусобойчик… Ты только посмотри на свою жизнь со стороны… Давно ли у тебя была подружка моложе тебя? Давно ли у тебя была подружка просто так, по любви, не из этих богатых старых чудовищ, а просто девушка?

– Слушай, – говорю я, – честно говоря, меня заебало выслушивать твои оскорбления. Если это все, что ты имел мне сообщить, то, знаешь, я, пожалуй, пойду.

– Ага, вали, вали, – Макар белеет от злости, – вали, обидчивый мудак, на хуй ты мне не усрался со своей поддержкой.

13

Остаток дня я провожу дома, скучаю, уныло мастурбирую под порноканал, но так и не кончаю, смотрю на свое отражение в идиотское зеркало на потолке, в глаза будто песок насыпали, отражение двоится, троится, мутнеет и вскоре исчезает вовсе, я начинаю тереть глаза руками, смотрю по сторонам, и картинка проясняется, телки на экране плазмы так отчетливо сосут здоровый ниггерский хуй, что даже страшно становится, но с зеркалом – все та же лажа, ни черта не видно, что же это за странное расстройство зрения?

Я нервничаю, глотаю ксанакс и включаю свой новенький X-Box 360.

Вяло играю в Far Cry Evolution, меня безостановочно мочат, и уже через час я бросаю это занятие, просто валяюсь на диване, своем любимом красном кожаном дружке от Zani & Zani, безучастно пролистывая последние номера GQ, Esquire и Men's Health, рассматриваю свои фотки в разделах светской хроники, зачем-то воткнув в CD-проигрыватель старенький альбом почти забытого Underground Resistance. Детройтское техно не помогает, и я уже начинаю подумывать о том, чтобы развлечься замысловатым самоубийством, как мой новенький слайдер Nokia Sirocco выдает последний хит Снупи Дога на предельной громкости.

Я нажимаю зеленую кнопку, и, конечно, это мой старый кореш Егор, очередной расслабленный женский любимчик, неженка с брутальной внешностью и имиджем средней руки наркодилера, владелец маленького бутика бельгийских дизайнеров. Среди всех моих стародавних знакомых, похоже, лишь он один выжил, он один остался свидетелем и соучастником моей шалой юности, тех ярых лет, что насквозь были пропитаны рэйвом, сексом, наркотиками и безумием, а еще ощущением безграничной свободы, непрекращающейся, неисчерпаемой личностной свободы, презрением к деньгам и связям, приличиям и условностям, комфорту и стабильности. Да мы самого слова такого не знали в те времена, какая уж там стабильность!

Как мы с ним отжигали тогда, на самой заре клубной России! Клуб «Птюч» был нам родным домом, тусовка не останавливалась ни днем, ни ночью, ни в будни, ни, тем более, в выходные. Нам было весело, весело, очень весело, а вы как думали, черт возьми, даже словами не передать, как нам тогда было весело! Мы болтали, смеялись, пили, курили, двигались, закидывались, трахались, вставлялись, слонялись без дела, и нам все время было весело. Нам было так весело, что, похоже, в конце концов, мы исчерпали лимит веселья, отпущенный на всю жизнь, и вот теперь извечной скукой расплачиваемся за те дикие времена, повышенным давлением и общей вялостью платим мы по счетам нашей юности.

А времена, между тем, изменились, и люди тоже. Машка Цигаль теперь шьет бархатные спортивные костюмчики в стиле Juicy Couture, Тимур Мамедов, по слухам, мотает срок где-то в Израиле, Владик Монро заделался художником, а Игорек Шулинский поит невнятную студенческую тусовку в «Водка-баре».

Ну что поделать, тот угар и свистопляска на самом деле были жизнью взаймы, наступила пора погашать кредиты. Сроки вышли, куколка, мы повзрослели, и у нас уже не горят глаза, последний свой экстази я съел больше трех лет назад, и экспириенс тот был всего лишь тусклой пародией на наши прежние тусовки. Я иногда думаю, что мы с Егором очень похожи, ведь у него те же проблемы, что и у меня – пустота повседневности поглощает нас, ничто уже особенно не интересно, ничто не вставляет, вот даже «круглые» уже не те…

Похоже, что мы навеселились до предела, досыта, за короткие юношеские годы вдруг кончились восторг и удивление, отпущенные на долгую жизнь. И вот результат: теперь ничто уже не трогает нас, окружающее пространство, весь дивный огромный мир потерял свежесть и краски, сжался до маленького мирка, ну что ж, ничего с этим не поделаешь, приходится жить так, в пустоте.

Я, впрочем, не обламываюсь, мне комфортно.

– Теперь нам до самой смерти жить в пустоте, – говорю я Егору вместо приветствия.

– В смысле? – не врубается он.

Он старше меня на пять лет, но выглядит отлично, ему никак не дашь больше двадцати пяти, поджарое гибкое тело, кубики на животе, загорелый, бритый наголо красавчик из журнала, правда, глаза выдают старика, но это не страшно, по хую, по хую, я так считаю, и все со мной соглашаются, главное – тело, ведь в нашем мире смотреть в глаза стремновато, да и вообще не принято.

– Привет, – говорит Егор. – Ну и чем занимаешься, подружка?

Между собой мы всегда общаемся, словно две хабалистые педовки, это такая игра, воспоминание о молодости и безумных тусовках, обо всех наших голубых дружках, вроде того же Владика Монро, Сашки Шкловского или Бартенева.

– Да в кино собираюсь со своей, а ты?

– На работу еду, я ведь такая работящая.

Егор последние несколько лет строго верен своей подруге, жене министра какой-то бывшей союзной республики. В благодарность за верность и скромность именно она одарила моего приятеля тем самым небольшим бутиком на Кутузовском проспекте. Егор возит бельгийцев и кое-каких японцев, но в целом не напрягается.