Читать книгу "50 & 1 история из жизни жены моего мужа - Екатерина Великина"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бабушка, милая бабушка, скажи, зачем нам эти баночки?
– Твой же сын будет жучков ловить.
– А-а-а… м-м-м-м… э-э-э-э… м-м-м-м…
(Вышла замуж за Хемуля, родила Хемуля, сдохну Хемулихой.)
– Не мычи. Не корова.
(Убью! Убью, расчленю и спущу в канализацию. Прямо сейчас.)
– Ты хоть раз видела, чтобы он играл в баночки?
– Это потому, что ты ему не показывала, как играть.
– Прости, я что, должна была вместе с ним жучков ловить?
– А что, лучше пиво жрать на краю песочницы?
(Несомненно, бабушка, несомненно. А в тот день, когда я скажу, что ловля инсектов в тару из-под пюр предпочтительнее распития пивка, можешь смело сдавать меня кащенкам.)
К концу шестого акта зрителю должно быть очевидно, что для «Газели» были собраны самые ценные и самые необходимые вещи, а я – некрасивый прыщ на семейной заднице.
– Дим, вставай! Сейчас приедет «Газель».
– Дим, вставай! Сейчас приедет «Газель».
– Дим, вставай! Сейчас приедет «Газель».
– Дим, вставай! Сейчас приедет «Газель».
– Дим, вставай! Сейчас приедет «Газель».
– Зачем так рано?
– Там кирпичи.
– ???
– Ну кирпичи таскать надо. От ремонта же остались… И кровать. И тумбочки. И часы.
– Дим, вставай! Сейчас приедет «Газель».
– Дим, вставай! Сейчас приедет «Газель».
– Дим, вставай! Сейчас приедет «Газель».
– Уберите кто-нибудь наконец ребенка!
– Уберите кто-нибудь наконец ребенка!
– Уберите кто-нибудь наконец ребенка!
– Уберите кто-нибудь наконец ребенка!
– Рассаду не мни!
– Не забудь вон ту коробку. И вон те банки. И вот тот узел. Как не хочешь брать узел? В нем постельное белье! Мне наплевать, что ты можешь спать без белья! Ты вообще на коврике можешь располагаться, а я без белья не согласна. Мясо не забыл? Как – в морозилке? Я же еще вчера просила…
Во время седьмого акта полагается читать утешительную мантру, чтобы не лопнуть головой.
Утешительная мантра: «Вот приедем, я залезу на второй этаж, открою банку пива, включу ноутбук, напишу какую-нибудь замечательную вещь, и в окошко будет дуть ветер, а внизу, на газоне, Фасолец выстроит песочный замок с окошками из веток».
Если читать мантру правильно, соблюдая интонации и выдерживая тембр, то к восьмому акту можно поиметь чудесную нирвану «е…сь все конем».
– Твой ребенок ест землю!
– Кто из вас упаковывал банки?
– Почему не взяли часы?
– Твой ребенок ест землю!
– А куда делось постельное белье?
– Мясо на шашлык не оттаяло.
– Твой ребенок ест землю!
– Да позовите ее хоть кто-нибудь!
– Дима, во-первых, твой ребенок ест землю, а во-вторых, где твоя жена?
Ну конечно, не на втором этаже (там вы меня быстро сцапаете). И не с ноутбуком (после переноски кирпичей я не способна на «замечательное»). Но не без пива и не без ветра (чего уж есть, того есть). И даже не без хорошего настроения (часы-то в Москве – улю-лю). И абсолютно без мыслей (хорошенького понемножку)… И…
Короче, если вы пройдете чуть подальше, в глубь сада, то там, на серой от старости скамейке, буду сидеть я и палить костерок из прошлогодних щепок. И буду я абсолютно счастлива и абсолютно пьяна. Правильно, трезвый здесь не выживет: у них еще четыре ведра синеглазки, куча целины и тяжеленная лопата.
А посему отправляюсь я спать.
План на завтра:
1. Купить море пива.
2. Не очуметь от седьмого акта.
Всех люблю, не болейте!
Если Бог заиграется, забудется или посмотрит не в ту сторону, то в один прекрасный день я проснусь Ваней Ургантом. Так прямо возьму и проснусь: была девица-безделица, стал хлопец-молодец. Нет, конечно же, сначала я расстроюсь: все-таки у Вани Урганта нет таких прекрасных сисек (в правой мастопатия), да и ноги у него будут потолще, а уж к черным волосам я не привыкну, наверное, никогда…
А дальше вопреки комедиям, в которых врут все, я не буду рассматривать свои половые органы и дергать себя за нос и считать волосы на лобке. И даже давить прыщи я не буду. Потому что дальше я полезу в кошелек. У такого сладкого, светлой души человека, как Ваня Ургант, просто не может быть пустого кошелька. Убедившись, что кошелек наполовину полон (привет, кока-кола, мы тоже убиться веником, как оптимистичны), дрожащими ручонками я пересчитаю купюры и сразу же побегу в кафе. То есть тьфу ты, в кафе я пойду медленно, смакуя взгляды удивления в спину, а как только дойду, сразу же сяду за самый главный столик.
За самым главным столиком я буду, прямая как башня, улыбаться, и заказывать непотребные пирожные, и хихикать, и даже щипать официантку за задницу.
– Что-то Ваня какой-то сегодня странный, – скажут все вокруг.
– Охуеть, вот вы меня, Ваню, достали, – отвечу им я и чиркну зажигалкой.
– Ваня, ты же не ругаешься матом, – не поверят мне все вокруг.
– Ниибет, – отвечу им я и громко пукну.
– Фии! – сморщат нос они. – Тогда мы все отсюда пошли.
– Ну и уходите! – крикну я им. – Тоже мне, нашлись цацы.
И они встанут и уйдут, а мне будет неловко и немножко хорошо от этой неловкости, и я попрошу выпить один раз, а потом еще один и еще.
Через пару часов я обрасту новой порцией зевак, щелкающей прессой и фингалом. По моей в общем-то доброй физиономии заедет официантка в тот момент, когда я слишком сильно вцеплюсь в ее филей.
Расстроенная, грустная и побитая, вечером отправлюсь я домой.
Дома мама скажет:
– Что же это ты с собой сделала, Катя?
– Я просто хотела, чтобы все меня немножко любили, – отвечу ей я, прикладывая мороженую вырезку ко лбу.
На следующий день Ваня тоже очень расстроится, узнав, что каким-то непостижимым образом половина его получки исчезла. Впрочем, к обеду он расстроится еще больше, а к ужину застрелится, но на следующий день воскреснет и все замнет. Ну разве можно не любить Ваню Урганта больше чем на 2 тысячи 336 знаков с пробелами?
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «50 & 1 история из жизни жены моего мужа - Екатерина Великина», после закрытия браузера.
