Читать книгу "+ тот, кто считает - Алекс Форэн"

Перед возвращением в Америку Франсиско выкроил несколько дней для поездки в родные края, оставленные им, казалось, целую вечность назад. Он ехал домой с гордо поднятой головой – ему было чем гордиться. Прежде всего, он отправился в дом отца, чтобы встретиться со сводными братьями – Эрнандо, Гонсало и Хуаном.

– Мы должны быть вместе. Мне нужны люди, на которых я смогу полностью положиться, которые не предадут. Жажда приключений и завоеваний новых земель у нас в крови. Как вы знаете, наш кузен преуспел на этом поприще. Чем нас больше, тем мы сильнее. Мы будем блюсти общие интересы, а семейные узы свяжут нас крепче любых других, – сказал им Франсиско.

Братья обнялись, поклявшись друг другу в верности до гроба.

Теперь он был не один – они уезжали вчетвером, и Франсиско, окрыленный, как юнец, побежал к дому отца своей возлюбленной – туда, где он провел столь недолгие, но счастливые месяцы своей жизни. Он ждал этой встречи с того самого времени, когда впервые покинул Испанию, но с еще большим нетерпением – с тех пор, как понял, что ему предстояла эта поездка на родину. Желание увидеть Хасинту, а еще больше – сына, было неодолимо. Он специально не стал никого ни о чем расспрашивать, чтобы пустые наговоры или сплетни не встали на его пути.

Франсиско приблизился к покосившемуся домику. Его сердце колотилось сильней обычного от любви и тоски. Во дворе полная женщина развешивала белье на веревках. Ее движения были медлительны и неуклюжи.

– Хасинта, это ты? – тихо шепнул мужчина.

Женщина обернулась, и Франсиско увидел незнакомое, круглое, бесцветное лицо крестьянки.

– А вы кто будете? Хасинта уехала к своей сестре, ухаживать – та уж неделю как слегла… горячка… – женщина нехотя отвешивала слова.

Франсиско испытывал двойственное чувство: облегчения оттого, что эта необъятная туша оказалась не его возлюбленной, и разочарования от несостоявшейся встречи. Но впереди его ждал еще один удар.

– А сын ее, Франсиско? Он-то здесь?

– Э-э-э, и откуда ты такой явился? Франсиско уж несколько лет как сбежал. В солдаты, или просто странствовать отправился, как отец его беспутный. Ни весточки. Пропала последняя материнская отрада. Расти их, таких вот... Дурная наследственность всегда скажется. А ты-то кто будешь?

Женщина все еще что-то бормотала, а Франсиско уже понуро брел прочь. Времени на размышления и поиски у него не было. Всю свою жизнь он переступал через свои и чужие чувства – любви, привязанности, чести. И теперь он был так близок к цели, что не мог себе позволить ни малейшей слабости. Все – потом. Он умел ждать.

Отплывая из Севильи, он испытывал чувство торжества. Корабли были полны людей, жаждущих подвигов, завоеваний и золота. Рядом с ним стояли его братья, сплоченные как никогда. Но к чувству гордости примешивалась горечь: единственный сын, которого он никогда не видел и вряд ли увидит, скитался где-то, окруженный чужими людьми, возможно, даже врагами – без помощи, без родных, без поддержки, невольно повторяя судьбу своего отца…

Новая экспедиция Писарро отплыла из Панамы 27 декабря 1530 года. Три судна, на борту которых находились 180 солдат, три десятка лошадей, оружие, боеприпасы и пожитки. Отряд был слишком мал, чтобы покорить империю, простиравшуюся на тысячи миль вглубь континента. Писарро уже знал, что вся огромная территория инков покрыта сетью военных дорог, многочисленные крепости охраняются сильными отрядами, а страна беспрекословно повинуется одному правителю. Но он надеялся добиться успеха, хотя против него были не только люди, но и сама природа. Его самоуверенность не ведала границ.

Спустя две недели, измученные штормами, качкой и встречными ветрами, они высадилась на побережье Эквадора, не достигнув Тумбеса. Капитан Руис настаивал на этом шаге, убеждая Писарро, что это наиболее разумный ход – так получится быстрее и безопаснее, они незаметно и осторожно подкрадутся к городу и внезапно нападут прямо из джунглей. Проведя тринадцать дней в тесноте на борту трех маленьких судов, борясь с ветром и непогодой, солдаты были измождены и с радостью сошли, наконец, на землю. Поначалу все благоприятствовало их планам. Перейдя через бурлящую реку, они ворвались в маленькую индейскую деревеньку и награбили золота и серебра на 20 тысяч песо – большей частью в виде грубых украшений. Простые солдаты радовались, как дети, но Франсиско собрал все сокровища, погрузил на корабль и отправил в Панаму в расчете на то, что, увидев их, остальные конкистадоры присоединятся к нему.

А потом потянулись тяжелые месяцы: утомительный поход вдоль тропического побережья, эпидемия бубонной чумы, остановка на мрачном острове Пуна в Гуаякильском заливе и многочисленные стычки с местными жителями. Люди Писарро роптали, обозленные долгим походом, тропическими ливнями, отсутствием добычи, обожженные солнцем, покрытые гнойными язвами.

Что могло быть хуже? Только желанная цель могла оправдать все средства, затраченные на ее достижение. Но Тумбес – город золотых садов, храмов, облицованных золотом и серебром – они нашли лежащим в руинах. Незадолго до их прихода город был разрушен в результате междоусобной войны. Испанцы, которые проплыли семьсот миль, а затем прошагали еще триста по топким болотам, пробирались сквозь джунгли, постоянно подбадривая себя видениями золотого города, были потрясены, когда их взорам предстали жалкие развалины.

Редкие уцелевшие жители окрестных деревень рассказывали страшные истории. Город разрушили островитяне с Пуны. Остальное довершила неведомая болезнь, скосившая почти все население. Это была оспа, завезенная испанцами на острова и перебравшаяся на материк.

Франсиско узнал, что борьба за власть между претендентами на инкский престол завершилась незадолго до его высадки в Тумбесе. Атауальпа победил – узурпатор из Кито стал Инкой, верховным правителем громадной империи. Однако она по-прежнему оставалась раздробленной, и не все города согласились признать власть Атуальпы. То там, то здесь вспыхивали восстания. Мятежники отвлекали на себя внимание и силы правителя. О такой благоприятной ситуации Писарро не смел даже мечтать.

Подарок судьбы, которым невозможно было не воспользоваться.

Камарг

– Боюсь, они опоздают, – сказала Николь, устраиваясь в удобном кресле первого класса скоростного поезда, через три минуты отправляющегося в Марсель.

– Они уже совсем взрослые, в крайнем случае, догонят нас на следующем поезде, – ответил Лео, размещавший на багажной полке дорожную сумку.

– Еле успели!

Лео оглянулся и непроизвольно засмеялся. Перед ним стояла запыхавшаяся Сэнди. За ней по проходу с трудом протискивался Артур, в обеих руках которого было по чемодану.

Тем временем поезд плавно тронулся, и утренняя деловитая суета лионского вокзала за окном сменилась пролетающими мимо декорациями парижской жизни. Через несколько минут, когда, покинув черту города, поезд набрал скорость, за окном запестрели пригородные пейзажи в мутно-зеленых тонах осени.