Читать книгу "Нерассказанная история - Моника Али"

На таком расстоянии трудно было рассмотреть выражение ее лица. Грабовски вытащил из сумки длиннофокусный объектив. Он никогда не выходил из дома без своей сумки. Даже если хотел всего-навсего заснять жизнь крохотного городишки, потому что камера – единственный способ увидеть то, что перед тобой, и никогда не угадаешь, что именно для этого понадобится.

Он увеличил изображение. И теперь видел ее лицо. Остальное было закрыто плечами собачьего вора.

Грабовски сделал несколько снимков. Чисто рефлекторно.

Спасибо миссис Джексон. Кое-что она забыла сказать о Лидии. Одну деталь, которая могла быть крайне полезной.

Граббер вернулся в отель. Бросил камеру и сумку на кровать. Улегся сам. Может, спуститься в вестибюль и позвонить в дурацкий колокольчик? А когда прибежит миссис Джексон и спросит, что ему угодно, он скажет:

– Бутылку «Джека Дэниелса», грамм кокаина и парочку малолетних шлюх. Помогите мне стимулировать вдохновение, если вы истинный ценитель искусства, конечно.

Он поднял камеру и стал просматривать отснятый материал. Довольно средненько. Никаких художественных достоинств, на которые он надеялся.

Он дошел до снимков Лидии. Первый оказался не в фокусе, второй вылез за рамку, на третьем она моргнула, а вот четвертый был прекрасен!

Он стер первые три и, вздохнув, уже хотел стереть четвертый. Но глянул еще раз. Увеличил изображение. Ее губы были слегка приоткрыты, словно она хотела что-то сказать или рассмеяться. Поразительные глаза! Ультрамариновые! Нельзя же осуждать мужика за попытку познакомиться с хорошенькой бабенкой!

Грабовски приблизил эти глаза. Долго в них смотрел. И неожиданно сел. Нашел кабель, соединяющий камеру с лэптопом, и загрузил фото на жесткий диск. Вывел на экран. Невероятно! Он мог бы в этом поклясться!

У него голова шла кругом!

Он вывел снимки, которые намеревался дать на обложку. Расположил обе фотографии бок о бок. Не она. Только глаза те же самые. Абсолютно.

Ему срочно нужно выпить.

Что, если это она? Что, если из этого выйдет сенсация? Самая великая в его жизни!

Разве ее не видели в Абу-Даби и Швейцарии? Что, если все сказочки о том, как она инсценировала собственную смерть, вовсе не сказочки? Все возможно. Тела не нашли. Бывает, что люди хотят исчезнуть и инсценируют свою смерть. Как насчет лорда Лукана? Что случилось с ним? В конце концов, его объявили мертвым, но он только исчез, сразу после того как кто-то, возможно, сам веселый лорд, прикончил няню его ребятишек. Может, он теперь живет в Рио или там, куда успел смыться. К этому времени он уже состарился, но все еще удачлив. Недаром его прозвали Счастливчик Лукан…

Звякнул мобильник, и Грабовски подскочил как ужаленный.

– Тинни, – пробормотал он, – можно, я перезвоню? Тут кое-что наклюнулось.

– Граббер, у меня горяченькое дельце! Руки жжет! Огромные баксы! И это не телефонный разговор.

– Класс! Поздравляю. Я позвоню, как только смогу.

– Говорю, это не телефонный разговор! Ты ничего из меня не вытянешь!

– Я в деле. Я в деле, – заверил Грабовски. – Продался тебе с потрохами. Еду.

Повесив трубку, он уставился на экран.

Вполне возможно, он спятил. В конце концов, что он делал последнее время? Переезжал из одного занюханного городишки в другой и глазел в потолки мотелей и пансионов? Работал? Смешно… Он ничего не написал. Только думал о прошлом. Накручивал себя. А потом успокаивал выпивкой. Во все возраставших количествах. И почти ни с кем не говорил.

Это явно не она. Она мертва. И ничего она не инсценировала. И не была убита секретной службой. И ее не похитили пришельцы.

Но можно многое изменить пластической хирургией. Делают же это беглые преступники!

Но она не преступница.

Утонула, съедена, что бы там ни было. Все истинные иконы умирают молодыми. Джеймс Дин, Мэрилин Монро, Грейс Келли. Да мало ли их. Так уж повелось…

Он снова уставился на экран. Невероятно. Глаза абсолютно одинаковые. Если не считать лучиков морщинок у этой Лидии, отличить их нельзя. Вплоть до крошечного, едва видимого зеленого колечка вокруг правого зрачка.

Он проверил левый глаз: чистый, ярко-голубой. Потом снова правый. Нужно очень пристально всмотреться, чтобы увидеть. Грабовски видел кружок ясно, как тысячу раз до этого.

Глава 11

...

6 февраля 1998 года

Вчера долго гулял по набережной. Левая нога вела себя более прилично по сравнению с прошлой неделей. Иногда я позволял себе присесть на скамью. К ленчу приехал Алан, и мы вместе поели в «Короне и якоре». Пирог и картофельное пюре. Но я ел через силу. Странно, как еда теряет свою привлекательность, едва лишаешься обоняния.

Он поведал последние ведомственные сплетни, хотя я не знаю всех нынешних игроков: слишком много их ушло и пришло за последние года два. Драчки из-за лучшего стола в офисе, служебные романы, скандалы из-за неправомерного расходования дискреционных грантов. Неизбежные вопросы о книге, неизбежные НЕРВНЫЕ вопросы о состоянии здоровья, неизбежное неловкое ерзанье на стуле. Меня внезапно обуяло искушение сказать, что доктор Пател изменила свое мнение и решилась на операцию и что я чудесным образом исцелился. Меня так и подмывало. Принял ли я это за признак «изменения личности», о котором меня предупреждали?

Или тот факт, что я устоял перед соблазном, и есть признак того, что я ничуть не изменился?

Бесполезно размышлять о непредсказуемом… хотя это обычно не мешает мне предаваться пустым раздумьям.

Но все равно, приятно снова видеть Алана.

Попросить его составить прочувствованный некролог? Существует ли какая-то форма? И следует ли организовывать собственные похороны? Конечно, можно бы посоветоваться с Патрисией, хотя ее передергивает, когда я пытаюсь завести разговор на эту тему.

...

7 февраля 1998 года

Сколько раз я перебирал в голове подробности нашего «маленького плана», попивая «Эрл Грей», «Дарджилинг» или «Лапсанг сушонг». Я хотел отточить каждую деталь, обрисовать каждое препятствие, понять тактику преодоления этих препятствий. Я повторялся с утомительным постоянством, вдалбливая ей каждое наставление, и постепенно превращался в зануду.

– Давайте обдумаем еще раз, – твердил я. – Вы легко введете в обычай каждодневное плавание в море. Все решат, что это стало вашей привычкой. Сначала вас будут фотографировать. В узком кругу вы пожалуетесь, что папарацци не дают вам покоя и из-за них вам придется плавать пораньше. Объявите, в котором часу пойдете купаться, и прикажете охранникам следить за вами. С каждым разом станете отплывать от яхты все дальше и дальше. Пока им станет не по себе. Что вы сделаете, если они попытаются вас остановить?

Она закатила глаза: