Читать книгу "Школьная королева - Элизабет Мид-Смит"

– Да, знаю. Я уверена, что Елизавета устроит все так же хорошо, как в прошлом году. Если ты тревожишься только об этом, Мэри.

– Это не все, – уточнила Мэри. – Меня тревожит мысль о бедной Китти, которая не будет играть первой роли. Клотильда, ты не думаешь, что ее развенчают и что она не будет больше королевой мая?

– Ничего не знаю, – покачала головой Клотильда, – я только чувствую себя несчастной. Послушай, Мэри. Загляни в глубину твоего сердца: не находишь ли ты во всем этом какого-то обмана?

Мэри схватила руку Клотильды и крепко пожала ее.

– Я… я не понимаю! – сказала она. – Ты пугаешь меня.

– Ну это неважно, что я испугала тебя. Почему ты побледнела? О чем подумала?

– Мне пришло на ум такое ужасное, что я не могу сказать.

– Если это может помочь Китти – то ты должна будешь сказать это, – заявила Клотильда. – Так что пришло тебе на ум, Мэри?

– Не могу сказать – это было бы нехорошо. Эта мысль пугает меня.

Клотильда заметила, что Мэри Дов легко пугается и становится упрямой от страха. Нужно было уговорить ее, чтобы она открыла свою тайну.

– Скажу тебе, что дела Китти очень плохи: если нам, подругам, не удастся спасти ее, она будет развенчана; в Мертон-Геблсе еще никогда не развенчивали королев, за исключением одной бедняжки, которую ложно обвинили – она умерла. Миссис Шервуд, я уверена, страшно огорчена из-за Китти, а ты представь себе чувства девочек! Ну, Мэри, если ты можешь спасти ее, то что значит страх? Ты боишься кого-нибудь?

– В школе есть девочка, которая никогда не была ласкова со мной, а в последнее время относится ко мне еще хуже. Я должна ей немного денег. У нее всегда есть деньги, а мне было очень нужно, и она дала мне. Занимать деньги не позволено, но она заметила, что я очень беспокоюсь, и предложила мне. Я знаю, что она придерживается в деле Китти другого мнения, чем мы, совсем другого.

– Я думаю, что смогу отгадать ее имя, – улыбнулась Клотильда.

– Не говори слишком громко, Клотильда.

– Оно начинается с «Г» и кончается на «а»; в нем четыре слога?

– О, да, да. Только не будем говорить очень громко.

– Конечно. Я и сама наблюдала за этой девочкой, – сказала Клотильда. – Нет ни малейшего сомнения: она надеялась, что ее изберут королевой мая; потому она сердита на Китти.

– Да, это так, – ответила Мэри.

Клотильда помолчала и продолжила.

– Хотя она и сердилась на Китти, но все же не могла заставить ее написать письмо, которого не следовало писать, и отправить его по почте. А между тем ясно, что Китти написала это письмо, так как тот, кому оно было написано, ответил утвердительно на посланную ему телеграмму. Должна сказать, что это страшно запутанная история.

– Я очень боюсь девочку, имя которой начинается с буквы «Г», а кончается на «а», – призналась Мэри Дов.

– Предположим, что в настоящую минуту тебе нечего бояться ее, так не можешь ли ты быть посмелее? – сказала Клотильда.

– Может быть. Но я всегда буду бояться ее, потому что… потому что я в ее руках.

– Мэри Дов, ты – хорошая, честная девочка. Скажи же правду. В чем дело?

– Я не могу говорить здесь, потому что кто-нибудь, может быть, подслушивает нас.

– Господи! Ну так уйдем отсюда. Они вышли из беседки. И ушли вовремя – если бы оглянулись, то увидели бы, как одна девочка, с очень бледным лицом, убежала из-за беседки в глубь сада, они увидели бы, как она бросилась на землю и разразилась отчаянными рыданиями. Тут через несколько минут и нашла ее Генриетта Вермонт.

– Что с тобой, Мэри Купп? Вставай и рассказывай, в чем дело. Должна заметить, что если бы ты не была нужна мне, то я не стала бы больше разговаривать с тобой.

– Я… я кое-что узнала! – сообщила Мэри.

– Меня это радует. Я недаром послала тебя в беседку, когда увидела, что они пошли туда.

– Никогда мне не было так гадко, – ответила Мэри. – Я сказала, что буду хорошей, а становлюсь все хуже и хуже.

– Какое кому дело, хорошая ты или дурная. Сядь сюда, в тень, – здесь никто не может подслушать нас, – и расскажи, что ты слышала. Мэри, перестань рыдать. Ты сама видишь, что должна продолжать то, что начала.

– Вижу, Генни.

– Да это вовсе и не страшно, – сказала Генриетта. – Елизавета будет пока нашей королевой, а эта крошка, которая вовсе не достойна оказанной чести, должна будет перенести свой позор и занять подходящее ей место в школе. Ее не исключат. И запомни мои слова: она настоящая ирландка и, по своей ирландской натуре, переживет все до начала летних каникул. Мы можем все сговориться и быть особенно ласковыми к ней до конца занятий. И мы можем сделать так, чтобы она не особенно почувствовала свое унижение.

– В самом деле? – поспешно спросила Мэри. – Ты думаешь, мы можем сделать это?

– Конечно, можем. И сделаем. Ну, теперь рассказывай, что ты слышала.

– Ясно только одно, – сказала Мэри, – что Клотильда вполне на стороне Китти.

– Я сразу догадалась об этом, – заметила Генриетта. – Но что она делала с этой глупенькой Мэри Дов?

– Они разговаривали, и Мэри ворчала, какой это несчастный день, и желала, чтобы у нас были занятия. Говорила она еще что-то о предстоящих праздниках – пикниках и приемах.

– Хорошо бы Китти устраивала пикники и приемы! – съязвила Генриетта.

– Ну а вот глупышка Мэри думает, что Китти устроила бы все очень хорошо. Потом она вдруг сказала, что подозревает что-то неладное.

Лицо Генриетты вспыхнуло, потом побледнело.

– Мэри Дов сказала это?

– Да. Клотильда сейчас же попросила Мэри Дов объяснить и добавила, что с ее стороны очень дурно скрывать, если она знает что-нибудь. Мэри не сказала, собственно, что она знает, но, очевидно: что-то знает. Она призналась только, что находится во власти кого-то и не может сказать.

– Продолжай же, продолжай скорее!

– Клотильда сначала презрительно говорила с Мэри Дов, но потом вдруг оживилась и стала расспрашивать, в чьей она власти, но Мэри не хотела сказать. Тогда Клотильда пыталась выведать иначе: «Ее имя начинается с “Г” и кончается на “а”? В нем четыре слога?» – А она сказала: «Да», и еще что-то о… о деньгах. Генриетта, она должна тебе?

– Противный злой котенок! – сказала Генриетта. – Славу Богу, что ты слышала. Надеюсь, я не опоздаю.

– Ну, я не вполне уверена в этом, – пожала плечами Мэри, – но мне кажется, что она услышала мое дыхание, потому что сказала: «Я не могу больше говорить, здесь нас могут подслушать». И обе они вышли из беседки. О, Генни, я пережила тяжелую минуту: если бы они оглянулись, то увидели бы меня. Думаю, что все становится хуже и хуже.

Генриетта приказала: