Читать книгу "Десятка из колоды Гитлера - Елена Съянова"

Принято считать, что личная жестокость сопровождается личной же трусостью. Жестокий трус омерзителен, но в военное время не так «продуктивен», как жестокий храбрец. Эйке был храбр. В бою он находился в самом опасном месте, под огнем, в передовом танке, в окопе. Нечувствительный к чужой боли, он казался нечувствительным и к своей. Подорвавшись на мине, с развороченной ступней, он оставался на передовой и продолжал отдавать приказы.

Дивизия «Мертвая голова» в ходе боев несла огромные потери. Эйке открыто заявлял, что командование желает сражаться за счет СС до последнего солдата. Он пошел на серьезный конфликт со своим непосредственным начальником, командующим 2-м корпусом графом Брокдорф-Алефельдом, обвинив его в том, что тот намеренно жертвует его дивизией, щадя остальные части.

Прямо и в довольно грубой форме он доложил об этом фюреру. Гитлер обещал отвести «Мертвую голову» с Восточного фронта для пополнения, но слова не сдержал. Ситуация была тяжелой, дивизию бросали в прорывы: солдаты Эйке дрались как звери – такие же храбрецы, как и их командир.

Некоторые историки полагают, что обвинения Эйке в адрес графа Брокдорф-Алефельда были справедливы. Участник заговора против Гитлера, аристократ старой закваски, граф презирал «мясников» из СС и жертвовал ими в первую очередь, что признавал позже и сам Гиммлер. Но не только старый аристократ на дух не выносил командира «Мертвой головы». Главным его ненавистником до самого конца оставался Рудольф Гесс. И он, и Геринг, и Лей, и Штрейхер и другие «старые бойцы» не простили Теодору Эйке личной физической расправы с Ремом (которого сами же и приговорили!). Несмотря на все заслуги перед режимом, фанатичную храбрость и ранения, только после того, как Рудольф Гесс навсегда выпал из окружения фюрера, Эйке получил доступ «ко двору» и наконец был награжден лично Гитлером (в день его рождения), «как полагалось»: звание обергруппенфюрера и генерала СС, Рыцарский крест с дубовыми листьями. Тем не менее утверждение другого обергруппенфюрера СС Хауссера о том, что Эйке всегда «рвался» в свою дивизию, в каком бы физическом состоянии он ни находился (в сентябре 1941 года, например, он вернулся на фронт с костылем), так как «в Берлине его видеть не хотели», мне кажется надуманным.

Теодор Эйке был плоть от плоти, и я бы еще сказала, дух от духа порожденной и воспитанной им «Мертвой головы» – образцовой дивизии СС – тех самых, особых, не входящих ни в вермахт, ни в полицию, а созданных для «выполнения специальных заданий полицейского характера » политических частей НСДАП.( Из приказа Гитлера от 17 августа 1938 г.).

Именно на легендарного командира образцовой дивизии СС «Мертвая голова», показывавшего всему миру «образцы» твердости и храбрости германского солдата-завоевателя, рейхсфюрер СС Гиммлер призывал равняться командирам и личному составу всех дивизий войск СС, созданных на этнической основе из того отребья, которое Гиммлер готовил для выполнения «политических функций» по отношению к их соотечественникам (Приложение 6).

МИЛЬХ

«…– Он позвонил мне и начал говорить… Но первых фраз я не поняла.

– Он был пьян?

– Он теперь всегда пьян… то есть, всегда был пьян, весь последний год. Но вчера утром… Это было что-то другое. Я всё поняла… Да, я всё поняла. Я просила его подождать меня… говорила, что сейчас к нему приеду… (плачет).

– Что именно он говорил вам по телефону? Что вы слышали?

– Я слышала, что он на пределе, что он… (плачет).

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить его слова. Что он вам говорил?

– Он говорил, что больше не может всё это выносить. Он сказал: “Прощай, Миди, молись за меня хоть ты”. Он сказал, что оставил записку Герингу… Он сказал: “Я не могу больше, не могу… Они всё погубят, эти жиды, а Геринг старый осел”. Он так сказал, кажется.

– Пожалуйста, фрау, продолжайте. Что-то еще?

– Нет. Он только повторял, что больше не может.

– Он называл еще имена?

– Нет, но когда я приехала… в записке…

– Ее содержание нам известно. Что-то еще он вам говорил?

– Нет…»

(Копия стенограммы от 16.11.1941 г. была передана из гестапо лично Герингу и таким образом с частью архива Министерства авиации попала в материалы Нюрнбергского процесса.)

Это расшифровка стенограммы части беседы, вернее, допроса любовницы генерал-полковника, начальника Технического управления Министерства авиации Эрнста Удета, совершившего самоубийство у себя дома, в Берлине 15 ноября 1941 года.

В предсмертной записке, которую он оставил своему непосредственному начальнику и близкому другу Герману Герингу «эти жиды» названы по именам: генерал-майор Карл-Август фон Габленц, начальник Управления снабжения Люфтваффе и генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх.

У меня нет полного текста этой записки; в документах он дается лишь в пересказе: Удет упрекает Геринга в том, что тот чересчур доверился Мильху и позволил ему и Габленцу «сесть себе на шею».

Эрнст Удет, легендарный ас Первой мировой войны, хорошо известный даже в Америке по голливудским боевикам, в которых он исполнял рискованные трюки, был очень популярен в Германии, и немцам было объявлено, что «национальный герой» погиб, испытывая новый самолет. На его похоронах Геринг рыдал в голос. Но чуть позже, продолжая лить слезы, говорил открыто и при многих свидетелях, что его незабвенный дорогой друг Эрнст практически развалил всю программу развития Люфтваффе и именно он ответственен за огромные потери в «битве за Англию».

Эта коллизия в немецских военно-воздушных силах хорошо известна историкам. Провал двух проектов Удета – Не 177 («Хейнкель-177») и особенно Ме 210 («Мессершмит-210») был не только крахом его карьеры, но и катастрофой для военно-воздушных сил Германии. Уже в начале 1940 года технические проблемы в ведомстве Геринга обострились до предела, самолеты падали, разваливались в воздухе (только при испытаниях Не 177 разбилось 60 экипажей), миллионы марок буквально сгорали в воздухе, все графики производства новых самолетов нарушались.

Гитлер устраивал разносы Герингу; тот орал на своего заместителя и друга; Удет огрызался, но ничего не менялось. Удет был отличным летчиком, хорошим другом и обаятельным человеком, но не имел ни технического образования, ни организаторских способностей и очень плохо разбирался в людях. К тому же он был большим любителем женщин и выпивки и часто составлял компанию другому известному сибариту – Роберту Лею. Но не обладая ни волей, ни интеллектом Лея, он при первых же неудачах стал очень быстро скатываться все ниже и в конце концов докатился до тяжелой формы наркомании, что окончательно разрушило его неустойчивую психику.

Геринг, Гесс, Лей – летчики Первой мировой, прекрасно видели, что некомпетентность «славного парня» и их общего друга Эрнста Удета ведет Люфтваффе к катастрофе. После войны Мильх утверждал, что именно Роберт Лей настоятельно советовал ему крепко взять дело в свои руки, потому что ни Геринг, ни его заместитель Удет ни на что не годны: один лентяй, отрастил пузо и в кабину не влезет, а другой оттуда «не вылезает без пустой бутылки». Лей это сказал после показательных испытаний Не 177, «32-тонной дуры», которой Удет приказал пикировать с углом атаки 60 градусов и сам же осуществил этот «трюк». Лей присутствовал на этом «цирковом номере», а после прямо посоветовал Мильху добиваться смещения Удета со всех постов, опираясь также на мнения Гесса и Кессельринга, командующего 2-м воздушным флотом.