Читать книгу "Алмазное сердце - Ирина Шевченко"

— У вас мало вещей, — в очередной раз предпринял я попытку разговорить спутницу.

— Когда устроюсь на новом месте, дэйна Агата пришлет мне остальные.

Я удостоился ответа, но не взгляда.

Итак, «дэйна Агата пришлет». Значит, Сана не сбежала от баронессы, хоть и было очень на то похоже, а уехала с ее ведома. Но почему в такой спешке? Почему пришла ко мне, словно больше ей не к кому обратиться?

В следующий раз, еще через час молчания, разговор начала сама девушка:

— Что в шкатулке?

— Письма, — ответил я коротко. Не поручился бы в том, что так оно и есть, но надеялся на это.

— Ваши?

— Одного моего знакомого.

— Он заплатит за то, что вы их привезете?

— Нет. Это дружеская услуга. Но не переживайте, я сам оплачу вашу помощь.

Милисента вспыхнула. Видно было, что ситуация ей претит. Но ведь она сама сразу сказала, что нуждается в деньгах, а я мог позволить себе компенсировать ей неудобства. Все же именно я втянул ее в эту историю.

На ночь мы остановились в небольшом деревенском трактире. Еда тут была отвратительная, зато комнаты вполне сносные. Я оплатил две: одну для себя и Унго, вторую — для нашей спутницы. Долго не мог уснуть, слыша, как за стенкой ворочается на скрипучей кровати Сана, но усталость взяла свое, и я задремал, во сне продолжая думать о том, что скоро все закончится: Лен-Леррон получит письма, скажет мне имя покупателя, и я, не затевая более новых авантюр, выкуплю алмаз, сколько бы ни запросил новый владелец.

Разбудил меня истошный женский крик.

Я вскочил и как был, в одном исподнем, выбежал в коридор. С силой рванул на себя дверь соседней комнаты. Затрещала хлипкая деревянная задвижка, визгливо скрипнули петли.

На столе скудно обставленной комнатушки догорала забытая с вечера свечка, но и без этого блеклого огонька я видел, что никто посторонний, как я решил спросонья, к моей соседке не вламывался. Тут была только сама девушка, сжавшаяся на кровати в непрерывно вздрагивающий комочек.

— Сана, — позвал я негромко. — Что с вами?

Всхлипывания перешли в плач.

Похоже, дурной сон.

— Ну же, успокойтесь.

Я нашел и зажег еще одну свечу. Увидел на столе кувшин с водой, налил немного в стоявший тут же стакан и протянул девушке.

— Успокойтесь, пожалуйста.

В коридоре затопали, хлопнуло сразу несколько дверей: не только меня разбудил ее вопль.

— Да-да, сейчас… — Милисента размазала по щекам слезы и потянулась к лежащей у кровати сумке. — Сейчас…

Она достала какой-то пузырек и вылила в предложенную мной воду половину его содержимого. Запахло травами. Помня рассеянность лекарки, я отобрал у нее стакан — а ну как отравится.

В проходе уже стоял Унго, успевший надеть штаны и накинуть сюртук, а рядом с ним переминался с ноги на ногу пухлый коротышка в длинной сорочке и ночном колпаке — если не ошибаюсь, хозяин этого малопочтенного заведения.

— Принесите-ка кружку теплого молока, любезный, — без объяснений обратился я к нему.

— Кухня уже закрыта, — буркнул он недовольно.

— Так откройте. Или принимайтесь искать крысу, которая напугала мою кузину.

Нейтральное определение «кузина» нравилось мне многим больше, чем «невеста».

— Какие крысы? — испуганно озираясь, не слышит ли кто из постояльцев, зашептал толстяк. — Нет у нас никаких крыс. В весну еще повывели. И крыс, и клопов. А молочка подогрею, не извольте беспокоиться…

Дав Унго знак, что он может идти, я вернулся к Сане. Девушка продолжала рыться в своих запасах в поисках чудодейственного средства, которое заставило бы ее прекратить лить слезы. От греха подальше я забрал у нее сумку, вызвав новый всплеск горестных рыданий. Придвинул к кровати стул и сел.

— Это всего лишь сон. Если хотите, расскажите, что вас так напугало.

Если честно, мне хотелось спать, а не выслушивать девичьи страхи, но прежде стоило удостовериться, что ни жуткие сны, ни таких же жуткие крики не повторятся.

— Расскажите, — повторил я, осторожно поглаживая девушку по вздрагивающему плечу. — Выговоритесь и сами поймете, какие все это глупости.

Как оказалось, глупостями кошмары Милисенты не были, а имели под собой достаточно веские основания. Ну, веские для пугливой и впечатлительной девицы. Переждав поток путаных причитаний, я услышал более-менее связный рассказ. Оказывается, среди грехов покойной дэйны Виктории числилось кое-что пострашнее шантажа. Для поддержания красоты и молодости она использовала достаточно нетрадиционный способ — вытягивала силы из юных девственниц. Не знаю, сколько жизней было на ее счету, и уж тем более не знаю, зачем дознавателю понадобилось делиться с Саной догадками по поводу того, кто должен был стать следующей жертвой, но все услышанное прочно засело у девушки в голове. Почти два дня она не думала ни о чем другом, представляя себя истекающей кровью на жертвеннике, и апофеозом этих размышлений стал нынешний сон. Воображением Создатель Сану не обделил, и я не сомневался, что привиделось ей такое, от чего и у меня бы шерсть дыбом встала.

Вопреки ожиданиям, выговорившись, девушка ничуть не успокоилась, и я уже жалел, что не позволил ей упиться какой-нибудь травяной гадостью или не попросил вместо молока жженого вина. Кажется, она возомнила, что теперь рано или поздно страшная участь ее настигнет, и даже то, что Виктория мертва, не гарантировало безопасности.

Мои попытки уверить страдалицу в том, что все будет хорошо, тонули в потоке слез.

— Так. — Я раздраженно хрустнул пальцами. — Кажется, я знаю, что вам делать. Для обряда подходят только девственницы?

— Д-да…

— Ну так избавьтесь от этого маленького недостатка.

— Что-о-о? — Рыдания враз прекратились.

— По-моему, хороший способ. За помощниками при вашей внешности дело не станет…

Жизнь постоянно учит нас чему-то. Например, сегодня я узнал, что реакция у разозленной женщины намного лучше, чем у невыспавшегося метаморфа, — увернуться я не успел.

— Вот и замечательно. — Я потер горящую щеку. — Такой вы нравитесь мне больше. Но молоко не помешает.

Толстяк в колпаке, судя по запаху, давно переминался под дверью. Я выглянул в коридор и забрал у него теплую кружку.

— Вы сломали запор! — Он сердито ткнул пальцем в раскуроченный косяк.

— А вы так и не поймали крысу, — отрезал я, захлопывая перед его носом дверь.

Протянул кружку притихшей девушке.

— Выпейте.

— Зачем?

Я и сам не знал, зачем. Теплое молоко перед сном приносила мне мама. Вспомнилось.

— Так надо.