Читать книгу "Князь Гостомысл - славянский дед Рюрика - Василий Седугин"

К удивлению Гостомысла, она его слова восприняла довольно спокойно. Немного подумав, ответила:

– Не вечно тебе быть рабом. Года через два-три рабов освобождают. Проси у хозяев участок земли или займись каким-нибудь ремеслом. Скопишь нужную сумму денег и выкупишься. Я слышала о многих рабах, которые сейчас живут свободными, имеют семьи и ничем не отличаются от остальных жителей Скандинавии.

– Но нам опасно встречаться...

– Почему?

– Могут применить строгое наказание.

– Кто тебе сказал?

Гостомысл немного поколебался, ответил:

– Раннви.

Даксия неожиданно бурно отозвалась на его слова. Она повернулась к нему и выпалила:

– Не верь ей! Она любит тебя!

– С чего ты взяла? – удивился он. Он-то знал, что она его не терпела. Не изменилось ее отношение даже после трехдневного путешествия, когда они блуждали в тумане.

– Я вижу, как она смотрит на тебя!

– С ненавистью. Или с неприкрытой неприязнью.

– Нет, нет и нет! Меня не обманешь! – настаивала она.

«Ревнует, вот и выдумывает», – подумал он.

Ему было хорошо с Даксией, милой, славной девушкой. Это было необыкновенное отдохновение для души! Явилось безмятежное настроение, не хотелось ни о чем серьезном думать. Сегодня он с ней, а завтра будь что будет. И Млава отодвинулась куда-то далеко, и будто было это много-много лет назад. О ней и не вспоминается совсем. Теперь он увлечен Даксией. С ней Гостомысл чувствовал себя взрослым, опытным, умудренным жизнью. Еще бы! Она, кроме своего озера, ничего не видела. А у него уже была любовь к Млаве, он участвовал в сражениях, на корабле пересек несколько морей, познает другую страну...

Три дня шли хорошие уловы. На четвертый сети оказались полупустыми, а бредни приносили разную мелочь, которую тут же выбрасывали, потому что ее все равно никто бы не купил. Веланд приказал собираться домой.

Раннви все это время ходила насупленной, замкнутой, на Гостомысла ни разу не взглянула. Сначала он думал, что она расскажет обо всем отцу, но этого не случилось, во всяком случае, встречам его с Даксией никто не мешал.

В последний вечер Даксия доверчиво прислонилась к его груди, шептала:

– Мы не можем расстаться навсегда. Мы обязательно увидимся. Как немного уляжется, я приду к тебе в поселок. Ты меня жди. Я не привыкла обманывать.

– Но я могу быть в это время в море...

– Я подгадаю к вечеру. Расскажи, где стоит дом твоих хозяев, чтобы не искать.

– Он крайний к морю. Его ни с каким другим не спутаешь.

– Ты почаще выходи из дома по вечерам и тогда увидишь меня. А лучше, если, как здесь, станешь ночевать в сарае.

– И не побоишься одна пускаться в дальний путь?

– Привычное дело! Я часто навещаю свое родное селение, которое гораздо дальше, чем ваш поселок. Захочется поиграть с подругами или тетей с дядями навестить, мигом соберусь и отправляюсь в путь. А кого бояться? Разбойники в наших краях не водятся, а диких зверей загнали далеко в горы.

– Храбрая ты девушка!

– Какая есть, – скромно ответила она.

Когда отъезжали от озера, Даксия вышла из дома. Он увидел ее печальное лицо, но глаза сияли любовью к нему.

По прибытии в поселок Гостомысл попросился у Веланда ночевать в сарае, на что тот охотно согласился. Конечно, он хотел увидеться с Даксией, но больше ему понравилось то, что на ночь становился как бы свободным человеком. Находясь в сарае, Гостомысл на некоторое время был предоставлен самому себе, не чувствовал постоянного надзора хозяев, мог отдохнуть душой от гнетущей рабской зависимости. Растянувшись на душистом сене, предавался он своим мыслям, перебирал в голове различные способы освобождения. Конечно, ждал, что выкупит отец. Главное, чтобы Влесослав через новгородских или других купцов как можно быстрее дал знать ему о том, что сын находится в рабстве. Тогда Буривой срочно снарядит корабль, и его быстро вернут на родину. Ах, Влесослав, Влесослав, где ты сейчас, Влесослав? Постарайся, бывалый купец, не подведи, помоги вызволить меня из кабалы!

Что касается того, чтобы попроситься у Веланда на вольные хлеба и заняться своим хозяйством, то это с самого начала было безнадежное предприятие. Что он может делать, Гостомысл? Кроме как скакать на коне да махать мечом, ничего. Да и не отпустит его ни за что Веланд. Не за тем покупал себе раба, чтобы просто так расстаться. С кем тогда пойдет в море? Ждать же, когда подрастет малышня, придется очень и очень долго... А о побеге Гостомысл даже не мечтал, было бы безумием попытаться в одиночку пересечь два моря!

Мысли его иногда возвращались к Даксии. И странно, он больше чувствовал угрызения совести, чем влечение к ней. Его мучило сознание того, что напрасно увлек ее, совсем молодую девушку, зная наперед, что никогда им не быть вместе. И чем дальше, тем больше жгло его это чувство и стало преследовать повсеместно, где бы он ни находился. Ему было стыдно, когда он вспоминал, как она обещала приходить к нему. Почему она к нему, а не он к ней? Потому что раб? Но теперь ночами он волен распоряжаться своим временем, никто за ним не наблюдает, никто не проверяет. Он может уйти после ужина и вернуться к восходу солнца, никому и в голову не придет, что он отсутствовал. Несколько дней он ходил, прикидывая и так и эдак, и наконец решился.

В сарае заранее оторвал и оставил на одном гвозде доску. Оставалось только отодвинуть ее и шмыгнуть в густые заросли полыни, а оттуда можно было незаметно проскользнуть на дорогу. Так он и сделал. Ночь стояла ясная, дорога была как на ладони. Чтобы быстрее дойти до озера, Гостомысл сначала бежал, затем переходил на ускоренный шаг, а потом снова бегом и снова шагом. И вот он, домик на берегу озера. У него екнуло сердце и тепло разлилось в груди. Поди спит, сны видит и не подозревает, что он стоит перед ее окном...

Гостомысл легонько постучал и присел на скамеечку. Стальной гладью перед ним лежало озеро, мрачной стеной надвигался на него лес, а над всем этим холодным великолепием разливала мертвенный свет полная луна.

Вот тихо открылась дверь дома, и на грудь ему упала Даксия, пахнущая теплом постели. Выдохнула жарким шепотом:

– Ты не обещал, но я верила, что непременно придешь...

Они проворковали немногим более часа, а потом он засобирался в обратный путь.

– Как выдастся удобный случай, прибегу еще, – пообещал он на прощание.

Она не держала его, хотя Гостомысл чувствовал, что ей тяжело расставаться с ним. Какая мужественная и умная девушка, он не мог думать о ней иначе, как с большим уважением и благоговением.

Наверно, Даксия вселила в него новые силы, потому что всю обратную дорогу он не шел, а летел, будто на крыльях.

Край неба только заалел, а он уже подходил к сараю. И тут в неверном свете сумерек увидел фигуру, сидящую на скамейке. Он подошел поближе. Это была Раннви.