Читать книгу "Загадка Николы Тесла - Генрих Эрлих"

— Я найду мистера Сэмюэля Клеменса, обещаю, мистер Тесла, — сказал он, поспешно выходя в коридор.

В третьем по счету баре ему повезло.

— Я знаю всех в округе, — сказал ему завсегдатай бара, — конечно, только порядочных людей, тех, которые ходят в бары по пятницам. Но мистер Сэмюэль Клеменс… Погодите, погодите. Точно? Вам, скорее всего, нужен Сэм, на мистера он пока не тянет, но парень что надо. Он в наших краях недавно, поэтому еще не все его знают, и мнит себя писателем.

— Да, да, очень похоже! — воскликнул обрадованный Карриген.

— Второй дом за углом, — махнул рукой в сторону спаситель, — там сдают комнатенки, гордо именуемые меблированными квартирами. Спросите Сэма, уж там-то его все знают, этот парень не затеряется в толпе.

Карриген припустил к указанному дому. Дверь открыл высокий мосластый парень с растрепанной шевелюрой и пышными усами, обряженный в ковбойку в крупную красно-черную клетку и синие, местами вытертые до белизны джинсы.

— Вы по поводу оплаты? — несколько смущенно спросил он, но, заметив пакет в руках Карригена, тут же сменил тон. — Э, приятель, ты мне хочешь что-то предложить. Ты обратился не по адресу. На мели, гол как сокол, бьюсь как рыба об лед, а в кармане хоть шаром покати.

Акцент выдавал в нем уроженца южных штатов.

— Мистер Клеменс? — уточнил Карриген.

— Клемси, Клемси. Но зови меня просто Сэмом, приятель, мне так привычнее.

— Вам посылка и письмо, сэр.

— Посылка — это сюрприз, а письмо жду не дождусь. Давай!

Сэм буквально вырвал конверт из рук Карригена и, не дав тому возможность осуществить хитроумный план ретирады без ответа, тут же развернул письмо и принялся читать.

— О, таинственный незнакомец! Святой Николай услышал мои молитвы! — воскликнул он, вынимая банкноты и пересчитывая их. — Тютелька в тютельку, сколько надо!

— Шкатулка, сэр, — напомнил Карриген, протягивая шкатулку.

— Поставь на стол. Отныне я буду любоваться ею, не смея заглянуть внутрь. Ко мне никто никогда не обращался с такими просьбами, разве что в прошлой жизни. Ты веришь в переселение душ, приятель?

Карриген неопределенно пожал плечами.

— Я, честно говоря, тоже. Я верю в слияние душ, в слияние тел. А переселение — лишь необходимый этап на пути — к этому. Вижу, ты меня не понимаешь. Все просто! В Кранмере меня ждет девчонка, классная девчонка, и теперь я могу переселиться к ней, чтобы слиться душой и телом. Сегодня же и отправлюсь! Какой же я был дурак, что сюда приехал, в эти каменные джунгли, на эти тесные авеню. То ли дело у нас, парк — да и только.

— Ваша правда, сэр, в Грамерси-парк намного комфортнее. Извините за напоминание, шкатулку не забудьте взять с собой.

— Ни в коем случае! Что угодно могу забыть, а ее — никогда. Она будет стоять в нашем доме на самом почетном месте, я завещаю ее детям, которых мне родит моя Мэри, а те своим детям. Вы знаете другой способ сохраниться в вечности? Вот и я не знаю!

Сэм перебрал банкноты, с легким вздохом отделил самую мелкую, в пять долларов, и протянул Карригену.

— Премного благодарен, но это слишком много, — ответил тот.

— Что ж поделать, приятель! Я нисколько не преувеличивал глубину моей финансовой пропасти. На ее дне не завалялся даже паршивый никель. Да и твоя услуга стоит того — ты изменил мою жизнь.

— Все равно не могу принять, учитывая ваши стесненные обстоятельства. Вы сами сказали: тютелька в тютельку.

Так они препирались некоторое время, все больше проникаясь симпатией друг к другу. Наконец Карриген открыл причину своего упорства: пославший его мистер Тесла (не слыхали? великий человек!), обрадованный успешным выполнением сложного поручения, несомненно даст ему двойные чаевые, так что в накладе он не останется. На том и расстались.

Карриген как в воду глядел. Мистер Тесла отвалил ему всю кучу квотеров, что лежала на тумбочке у входной двери и предназначалась для чаевых, все пять долларов и семьдесят пять центов! Как будто больше никого не ждал.

Глава 10 Старый соратник

Он и не ждал. Разделавшись с посетителями, непривычно многочисленными. Тесла некоторое время ходил по номеру, тихо декламируя:

Но я к загробной жизни равнодушен.

В тот час, как будет этот свет разрушен,

С тем светом я не заведу родства.

Я сын земли. Отрады и кручины

Испытываю я на ней единой.

В тот горький час, как я ее покину,

Мне все равно, хоть не расти трава.

И до иного света мне нет дела,

Как тамошние б чувства ни звались,

Не любопытно, где его пределы,

И есть ли там, в том царстве, верх и низ.

— Какая чушь! — воскликнул Тесла. — О, глупый, недалекий Фауст, сжигаемый низменными земными страстями! Он, видите ли, равнодушен к загробной жизни, ему не любопытно! Еще как любопытно! В этой жизни нет ничего более любопытного, чем иная жизнь. Если бы он знал!.. Если бы он знал, не бросался бы такими словами — хоть не расти трава. Трава должна расти, и по ней должны ходить люди, непременно — любопытствующие люди. Без них, без наблюдателей, без материализаторов, иной мир ничто, царство неопределенных теней, колебание эфира. Он есть, и его нет. Эти молодые люди, придумавшие волновую механику, верно угадали. Это Ты показал Шредингеру формулу? — спросил Тесла, подняв голову к небу и упершись взглядом в потолок. — А ведь он нисколько не лукавил, говоря, что взял формулу с потолка, — усмехнулся Тесла. — Вот она, ограниченность кругозора! Получили откровение, но не рискнули распространить его за пределы мира мельчайших частиц. Если все будут таковы, то у меня ничего не выйдет. Это будет очень досадно! Я не хочу навсегда покидать этот мир. Он хоть и не идеален, но он — живой. Я люблю жизнь.

Тесла продолжал мерить комнату своими гигантскими шагами.

— Любопытствующие, конечно, есть, — сказал он вслух, — но их любопытство какое-то суетное, приземленное. Взять того же Савву… — Тесла досадливо покачал головой. — Боюсь, он ничего не понял. И не поймет. Надо ему еще какой-нибудь знак оставить.

Подумав, Тесла подошел к сейфу, открыл его и вынул конверт. В нем была единственная фотография. Тесла долго с любовью смотрел на нее, потом поцеловал и положил на шкатулку. Затем он снял со стены фотографию колорадской лаборатории, извлек ее из рамки и слетка надорвал верхний край. Долго рылся в столе, ища ручку, — он уже много лет писал карандашами. Наконец нашел, расписал перо на пустом конверте, заключил надпись на фотографии в элегантный, с завитушками картуш. Фотографию — в сейф, на шкатулку, скомканный конверт — в урну, дверцу сейфа — на замок, ключ — в карман. Все!

«Терпеть не могу зависеть в своих экспериментах от кого бы то ни было! — воскликнул мысленно Тесла. — Всегда предпочитал работать один, все делать своими руками, все видеть своими глазами».