Читать книгу "Каменный век. Книга 3. Прайд Саблезуба - Сергей Щепетов"

В рыбьем брюхе содержалось два полновесных ястыка – пленочных мешочка, плотно заполненных крупной икрой ярко красного… Нет, не просто красного, а оранжево-красного или желто-красного, или… Ну, в общем, не настолько Семен владел терминологией, чтобы правильно описать оттенки этого цвета. Он выложил ястыки на свернутую покрышку вигвама, стал на них любоваться и страдать: «Геологам-полевикам давно известна эта закономерность, она никого не удивляет: когда попадаешь туда, где можно добывать и есть икру, к этому времени обычно кончается не только хлеб, но и мука. Икру приходится намазывать на галеты или заедать ею макароны. В редких случаях, когда одновременно имеют место быть и хлеб, и икра, обязательно отсутствует сливочное масло. Сразу все три ингредиента в полевых условиях практически никогда вместе не встречаются. Это привычная норма жизни, но чтобы при наличии икры отсутствовали не только хлеб и масло, но и соль – это, извините, просто ни в какие рамки!»

Вечер выдался теплый, пасмурный и безветренный. За едой и воспоминаниями время прошло незаметно, стало смеркаться, и Семен решил заняться охотой. Он зарядил арбалет, пристроил его на носу лодки, а сам улегся на скомканные шкуры, заложил руки за голову и принялся подкарауливать добычу. Она почему-то не появлялась, зато с русла время от времени доносились всплески крупной рыбы.

«Наверное, эти самые „гольцы“ идут на нерест – поднимаются вверх по течению. Почему же я их раньше не встречал? Или странствовал слишком высоко по течению, или тогда был не сезон, или слишком мало воды, или они раньше в эту реку вообще не заходили? Интересно, а кто это ревет на том берегу? Ничего подобного, кажется, в этом мире я еще не слышал – низко так, переливчато, похоже, с заходами в область инфразвука… Медведь, что ли? Или местный тигролев, который саблезубый? А саблезубы ревут? Медведи-то ревут, совершенно точно, – сам я не слышал, но у Владимира Высоцкого ясно сказано: „…Все взревели, как ведмеди: натерпелись столько лет!..“ Или, может быть, это какой-нибудь бык или буйвол? Скорее всего… Во всяком случае, хорошо, что на том берегу, а не на этом…»

От холода Семен содрогнулся так, что лодка качнулась, по заводи пошли небольшие волны, а три коричневые утки и пестрый селезень заработали лапами, отгребаясь подальше. Некоторое время Семен смотрел на них, пытаясь понять, когда это они успели прилететь? Освещение было все таким же сумеречным, тело затекло, груз, одежда, борта лодки были покрыты мелкой росой. «Так я что же, уснул, что ли?! И сейчас утро?! Я же охотиться собирался, блин! Надо было хоть тетиву на ночь спустить – неполезно ей быть так долго натянутой. Ну, охотничек…»

Трясущейся от утреннего озноба рукой Семен потянулся к оружию и только тут изволил-таки всмотреться в ближайший берег. И озноб его немедленно улетучился: у самой воды три неясных контура разных размеров, причем самый крупный, кажется, с рогами. Похоже, животные всматривались в качающийся на воде предмет и пытались сообразить, представляет он опасность или нет. Окраска у них была вполне маскировочная и почти сливалась с предрассветными сумерками – с расстояния в полсотни метров на фоне склона их было бы не разглядеть. Но здесь-то гораздо меньше. «Это ж почти в упор! Если промахнусь – позор на всю оставшуюся жизнь! – думал Семен, прижимая приклад к плечу и пытаясь обрести хотя бы две точки опоры для выстрела. Кое-как он смог расклиниться локтями между бортов, а правой ногой во что-то упереться. После этого пришлось некоторое время ждать, когда затухнут колебания лодки. В конце концов животным это надоело, и они решили убраться от греха подальше. Повернулись и…

И в этот момент Семен спихнул тетиву с зацепа. Отдачей безобразно тряхнуло и стрелка, и лодку, но он успел заметить, что болт, кажется, пошел туда, куда нужно – примерно в центр среднего контура.

«Ай да я! – возликовал охотник, он отпихнул в сторону арбалет и схватился за весла. – Только бы подранок не ушел!»

Он мощно греб, уже обоняя вожделенный запах свежатины. Он греб, а берег не приближался. «Да что ж такое?! Быстрее же надо! – Он еще несколько раз вспенил уродливыми лопастями воду, прежде чем сообразил, что стоит на якоре. И не на одном, а сразу на двух! И весь азарт сразу же испарился. – Ну, можно быть таким дураком, а?»

Облепленные илом камни он втянул в лодку и до берега-таки добрался. Оказалось, что там все в порядке и, собственно говоря, можно было не торопиться – животное сражено наповал. Тяжелый арбалетный болт угодил в переднюю часть корпуса, разворотив, похоже, и сердце и легкие. Это был не то молодой олень неизвестной Семену породы, не то какая-то косуля – маленькие рожки, темная спина, светлые пятнистые бока, короткий хвостик. Мощь примененного оружия явно не соответствовала размерам жертвы – живого веса в ней было вряд ли намного больше полусотни килограммов. Во всяком случае, освобожденную от потрохов, но не освежеванную тушу Семен загрузил в лодку без особого физического напряжения.

Делиться добычей ни с кем не хотелось, и он, дабы не рисковать, немедленно отплыл от берега на пару десятков метров. Потом сбросил в воду один из якорей и принялся поедать еще теплую печенку. «Веселая жизнь пошла, – думал он, отрезая и глотая скользкие куски, – красная рыба, икра, печень… Осталось только изготовить блюдо под названием „седло косули“ – его, кажется, подают в дорогущих ресторанах. Интересно, оно из чего – из спины, что ли? И что теперь делать с вяленым мясом? Ведь окончательно заплесневеет! А свежее надо как-то пристроить – подкоптить, что ли?» Однако полный желудок не располагал к подобного рода размышлениям, и Семен мысленно махнул рукой: «Да ну, к черту! Проще надо быть, надо привыкнуть, наконец, жить в гармонии с природой: протухнет – выброшу, кончится – еще добуду! Снасти есть, оружие есть – чего еще надо?!»

Вода в этот день несколько спала, или это только казалось из-за того, что правый высокий берег отодвинулся и стал более пологим, а основная речная струя сместилась куда-то влево. В самую быстрину лезть Семен не решился, а держался чуть правее в зоне водоворотов, которые, впрочем, двигаться не мешали. Препятствий по курсу не наблюдалось, и от нечего делать он разглядывал обгоняющий мусор и размышлял об ущербе, нанесенном этим нескончаемым паводком, который продолжается уже не один месяц. Животные все никак не могут приспособиться и гибнут. Нет-нет да и проплывет расклеванный птицами труп оленя, косули, бизона… А позавчера, кажется, видел мертвого медвежонка…«Нет, ну какие же сволочи эти инопланетяне! Паскуды! Не зря же говорится, что благими намерениями выстлана дорога в ад».

С ним поравнялась, а потом и обогнала лодку разлапистая коряга – корень дерева с обломанным близ основания стволом. Семен некоторое время следил за ней взглядом: ему казалось, что этот небольшой выворотень как-то необычно двигается – поворачивается, покачивается с боку на бок. «Он что, за дно цепляется? Так ведь здесь вроде глубоко – все остальное плывет вполне спокойно. Странно…» Далеко впереди в русле, вероятно, была отмель – какой-нибудь затопленный остров, и, как обычно в таких случаях, там громоздился приличных размеров завал из подмытых кустов и деревьев. Странную корягу несло именно туда, и Семен решил, что если поблизости не будет топляков, подплыть поближе и посмотреть.